Брайан Херберт - Навигаторы Дюны

– Джозеф явился сюда не для того, чтобы свергнуть императора и захватить его трон. Он пришел не для того, чтобы лишить Родерика его законного титула – он хотел продемонстрировать силу, чтобы принудить императора к мирным переговорам. Несмотря на видимость, мы отступили не из-за батлерианцев. Венпорту пришлось увести отсюда свои силы из-за… некоторых непредвиденных обстоятельств. Отступление не имело никакого отношения к появлению кораблей Манфорда Торондо.

Сиоба наклонилась вперед и с жаром произнесла:

– Мой муж просто хочет поговорить с вашим супругом. Джозеф руководит экономикой, Родерик – политикой. Они должны быть союзниками в борьбе с варварами, которые хотят уничтожить наши ценности и наш образ жизни.

Потрясенная Хадита сильно побледнела, когда она заговорила, голос ее дрожал.

– Применение атомного оружия еще не доказано. Я слышала только ваши слова. Возможно, вы и сами в это верите, но, может быть, вас неверно информировали.

– Ошибки быть не могло. Я сама была свидетельницей атаки, я едва успела бежать. Пошлите разведчиков на руины Колхара, – сказала Сиоба, – или дождитесь, когда Манфорд Торондо раструбит на всю империю о своей победе.

Фиелла повернулась к супруге императора.

– Она говорит правду, ваше величество. В ее голосе нет и тени колебаний.

Сиоба без промедления разыграла следующую карту:

– Пока Манфорд применил атомное оружие только один раз. Есть ли у него еще боеголовки? Если есть, то нацелит ли он их на Арракис? – она посмотрела в глаза императрице стальным взглядом. – Или он придержит атомное оружие в резерве, зная, что не сможет манипулировать вашим супругом так же, как он манипулировал императором Сальвадором? Что может остановить его от применения атомного оружия против Салусы?

Сиоба поняла, что сумела задеть императрицу за живое. Другие аргументы были не нужны. Хадита отлично поняла, что собирался делать дальше вождь фанатиков. Она постаралась взять себя в руки и заговорила – спокойно и рассудительно:

– Почему Родерик должен доверять человеку, убившему его брата больше, чем человеку, убившему нашу дочь?

– Я уверяю вас, моя императрица, что Джозеф хочет только одного – управлять своей компанией под сенью императорской милости. Нам надо объединиться для решения нашей общей проблемы, и эту проблему зовут Манфорд Торондо.

Хадита искоса посмотрела на Сиобу.

– Встреча может состояться на нейтральной территории или здесь, на Салусе?

Сиоба отрицательно покачала головой.

– Император назначил вознаграждение за голову Венпорта. Джозеф не может покинуть Арракис. Это единственное место, где он может чувствовать себя в безопасности, это его последняя надежная крепость. Он предлагает встретиться на борту нейтрального судна на орбите Арракиса. Император, естественно, волен взять с собой такую охрану, какую сочтет нужным.

– Ваш муж задержал нашу миротворческую группу, он просто взял ее в заложники и до сих пор держит в плену.

– Джозеф всегда был прагматиком. Освобождение заложников могло бы стать жестом доброй воли с его стороны.

В разговор вмешалась Правдовидица:

– Должна заметить, императрица, что такая встреча здесь, на Салусе, была бы весьма затруднительной по многим причинам. Здесь увидят директора Венпорта, и это может стать известно батлерианцам. Мы не можем идти на такой риск.

Сиоба видела, что супруга императора оценила логику этих слов, но ответить не успела, потому что дверь распахнулась, и в кабинет в сопровождении гвардейцев вошел багровый от гнева император Родерик Коррино.

Войдя, император направил на Сиобу неприязненный взгляд.

– Я могу взять вас в заложники и приказать директору Венпорту сложить оружие и сдаться. Интересно, насколько высоко он вас ценит? Мне любопытно это знать.

Хадита, однако, вступилась за гостью:

– Выслушай, что она тебе скажет, Родерик.

– Ее муж изменник и убийца. Он угрожает мне …

Хадита не дала ему договорить:

– Батлерианцы использовали атомное оружие, Родерик. Они уничтожили Колхар.

В кабинете внезапно произошло резкое движение воздуха, светильники под потолком несколько раз мигнули, и на полу, словно ниоткуда, появился бак с Нормой Ценвой. От неожиданности все вздрогнули.

В динамике громкоговорителя зазвучал, словно из другого мира, негромкий голос Нормы:

– Император Родерик Коррино, вы захватили в плен одного из моих навигаторов. Вы подвергли его грубому исследованию и допросам с физическим воздействием. Теперь Добрек мертв. Он потерял волю к жизни.

Обвинение, как некое осязаемое тело, тяжко повисло в воздухе. Император попытался ответить, но Норма не дала ему произнести ни слова.

– Атомные бомбы батлерианцев испепелили все учреждения, где воспитывались навигаторы Колхара, – она уставила обвиняющий взор в императора. – Надо восстановить стабильность в империи. Торговлю необходимо возродить. Нам нужны непрерывные поставки пряности с Арракиса.

Большое лицо Нормы прижалось к плазу бака.

– Император Родерик Коррино, я лично гарантирую вам безопасность во время пребывания на Арракисе и встречи с внуком, – голос ее стал громче и увереннее. – Этот кризис можно и должно разрешить!

Император вздрогнул от пронизывающего взгляда женщины-навигатора, а Сиоба негромко добавила:

– Я прошу вас встретиться с моим мужем, сир. Это изменит ход истории империи, ваша встреча спасет империю.

Император неохотно слушал Сиобу, и Хадите пришлось объяснить ему, зачем нужна встреча и мирные переговоры на Арракисе. Когда их разговор был окончен, император бросил благодарный взгляд на жену, а она едва заметно ему кивнула.

Родерик посмотрел на бак Нормы, а потом сказал Сиобе:

– Я не доверяю Джозефу Венпорту после всего того, что он сделал, но Норма Ценва… пользуется полным моим доверием и уважением. Это азартная игра, но я готов в нее играть.

Поправляясь от ран, Виллем Атрейдес, к сильной своей досаде, узнал, что Вориан оставил его одного и покинул Чусук. Но ведь наказание Тьюлы Харконнен было их общей миссией!

За время своего выздоровления Виллем не находил себе покоя, несмотря на идеальный уход в гостевых покоях дворца дома Бах и заботу принцессы Хармоны. Виллему не терпелось присоединиться к своему прапрадеду. Он не мог допустить, чтобы старик совершил месть один.