Владимир Пекальчук - Жестко и быстро 2. Оккупация (СИ)

Мы допили и вторую порцию чая — с печеньем он пошел нам весьма бодро — а затем Гордана устроилась у телевизора, хотя обычно этот прибор включался у нас редко, узнать прогноз погоды и сверить точное время.

— По тому, что и как говорится в новостях, можно делать некоторые выводы о настроениях среди оккупантов, — пояснила Гордана, — к тому же, вдруг они «накрыли» не все каналы…

— В смысле?

— В смысле, что малые коммерческие каналы могут быть пока еще не под их контролем. Или отдельные ведущие могут на что-то намекнуть… Или гости передач… Хотя, думается мне, тот инспектор, чей сын у тебя учится, должен знать новости получше… особенно если работает на свартальвов.

— Он на них не работает. Но насчет новостей — я к нему порой захожу… Другое дело, что ничего действительно важного он мне не скажет.

— Из-за твоих «ученичков»?

— Именно. С его стороны будет неразумно посвящать в свои секреты кого-то, кто тесно общается со свартальвами.

Я пошел к компьютеру и щелкнул по конвертику. Так и есть, письмо от одного из моих учеников, Горана. Стандартные фразы: как я поживаю, все ли хорошо и продолжаю ли тренировать людей.

Я ответил — все отлично, да, тренирую всех, кто не уехал. Горан оказался на том конце прямо сейчас, потому что новое сообщение пришло незамедлительно.

«Как вам наши новые хозяева?»

Хм. Я пододвинул клавиатуру поближе. Кажется, он не просто так спросил.

«Хозяева ли? Это еще далеко не свершившийся факт».

«Точно. И есть люди, готовые популярно разъяснить ушастым всю глубину их заблуждения. Это вопрос времени, притом ближайшего».

«Ты уверен?»

«Знаю».

«Рискуешь. Сеть, скорее всего, контролируется ими, хотя я был уверен, что ее вообще вырубили».

Следующее сообщение меня весьма удивило.

«Ее и вырубили».

«Тогда как ты мне пишешь?»

«Сижу в серверном центре, в компании свартальвовских жополизов, и пишу. Вокруг меня одни идиоты. В буквальном смысле».

«Хм… Что ты там делаешь?»

«Вроде как работаю на них. Помогаю восстанавливать инфосеть. Но на практике мы с ребятами — другими системными инженерами — делаем тут что хотим. Они не могут нас проконтролировать, их «спецы» совершенно ничего не смыслят в компьютерных инфосетях. Вы знали, что среднее образование в захваченных ушастыми провинциях — шесть классов?»

«Нет».

«Теперь знаете. Главный спец, самый образованный из жополизов-чернокамзольников — шесть классов и еще два года в военном техникуме. Он не отличает сервис от сервера. Я и представить себе не мог, что у свартальвов, строящих лучшие корабли и танки, все так плохо со слугами. Ладно, рад был с вами поговорить — есть тут кое-какие дела. Надо передавать сведения от людей к людям — нынче инфосеть самый безопасный способ, всякие явки и пароли отдыхают».

Я почесал макушку, чувствуя, как во мне просыпается Реджинальд, куда более подкованный в техническом аспекте.

«Горан, они могут поймать тебя по логам. Не забывай их удалять».

«Они понятия не имеют, что это такое. А вообще я пользуюсь программой, которая не пишет логов. А вот вы переписку удалите, на всякий случай».

«Ладно, сейчас удалю. Береги себя».

«И вы, учитель».

Я откинулся на спинку стула. Надо же… Я-то думал, что Горан, бездарная единичка в Доме средних магов, работает в конторе семейного предприятия менеджером или директором… А он, оказывается, спец по сетям.

Я потянулся к клавиатуре и принялся удалять переписку.

Дело интересный оборот принимает: подполье обосновалось под самым носом свартальвов.

Прошло еще недели две без каких-либо существенных изменений. По городу ходили слухи один другого нереальней, в том числе о готовящемся вторжении Аквилонии, не подтвержденном, прочем, какими-либо признаками. При этом мнения сильно разнились: одни считали, что Аквилония освободит Кортанию, другие опасались, что не только освободит, но сразу же сама и захватит. Кроме того, пошли слухи, что император лично командует войсками, удерживающими Реданское плато, причем оккупанты уже даже не пытались опровергать или скрывать, что захватили не всю Кортанию.

Насчет императора я не верил, так как точно знал, что свартальвы схватили его в самом начале оккупации: они откуда-то раздобыли информацию о пути отступления императорского кортежа. В итоге император, сидя в камере на линкоре, отрекся от трона.

— Я это знаю абсолютно точно, — сообщила мне Гордана, — бывший император сидел в камере через две от меня. Я не видела его глазами, но слышала голос, когда к нему приходили допрашивать.

Однако от бывшего начальника городской полиции я услышал совсем иное.

— Да речь-то не о борове-узурпаторе, — сказал он, — а о настоящем императоре.

— Узурпатор? — навострил уши я.

— Ага. История имела место где-то за пару лет до того, как вы в Гиату приехали, и дело было очень тихое, если кто за рубежом политикой не интересовался — вполне мог и не знать. Дело в том, что девять лет назад в Кортании случился политический кризис. Начинали зарождаться всякие там либеральные движения за права и свободы… Дело в том, что раньше Кортания была полицейской-милитаристской страной. У нас, полицейских, были очень обширные полномочия, армия составляла почти один процент населения и хорошо финансировалась, у военных были значительные льготы. В принципе, если говорить слово «милитаристская страна» — у вас может сложиться превратное впечатление о любителях побряцать оружием… У нас не было достаточно сил для вторжения куда-либо, так как основу армии составляли самоходные артиллерийские установки среднего и крупного калибров. А двухсотсорокамиллиметровые самоходные гаубицы были только у нас, они строились по нашим требованиям в Аквилонии, но даже сама Аквилониях себе такие не строила. Другими словами, мы были в состоянии обрушить на любого противника шквал огня с небес, нанести ему неприемлемые потери, заставить убраться с нашей земли и потом еще на сорок километров вглубь его территории гнать своими снарядами. Но затем начался кризис. Положение расшатывали всякие проходимцы, якобы борцы за права народа и так далее, всем хотелось на хлеб с маслом еще и по два сорта колбасы класть вместо одного, а сверху икру… В общем, дело дошло до «тихой революции», император Леопольд Второй согласился на реформы и отказался от трона. Правда, речь шла о том, что он на троне останется, но монархия будет конституционной, а не авторитарной. Но Леопольд — он нормальный был император, как и его предки, сказал, что украшением трона быть не хочет, и отрекся. И дело прошло тихо и незаметно для остального мира, упоминали газеты про «реформы в Кортании» — да и все. А в итоге конституцию переписали, сделали императора выборной должностью, и священный трон осквернил своей жопой кабан, который попытался сбежать, как только запахло жареным. А вот Леопольд бы не сбежал.