Владимир Пекальчук - Жестко и быстро 2. Оккупация (СИ)

— Прошу прощения, — раздался голос кого-то из младших офицеров, — но танков у завода базируется больше двух с половиной сотен…

— Их там сто двадцать.

— Но моя разведка доложила, что их точно больше двухсот пятидесяти, и движения пока нет.

— Их там сто двадцать, — отчеканил Альтинг. — На будущее, офицер, спор со мной — всегда ошибка. Только что вы показали всем полную некомпетентность ваших разведчиков, которые не сумели понять, что большая часть танков под нефтяным заводом — надувные. Впрочем, для меня давно не секрет, что разведка Кортании нуждается в реорганизации.

Альтинг, видимо, всерьез настроен карабкаться на самый верх штабной лестницы, сбрасывая оттуда всех, кто поставит под сомнение его способности. А поскольку военным зачастую присуща жесткая практичность, его затея вполне может удаться.

— А кто именно будет насыпать сахар в баки? — спросил я.

Альтинг посмотрел на меня чуть удивленно:

— От вас-то я не ждал такого вопроса… Я же все вам рассказал еще когда мы с линкора уходили.

— Беда в том, что остальные явно попадут под подозрение после твоего побега, и им будет как минимум очень сложно провернуть…

Тут Альтинг хитро улыбнулся:

— Остальные — это кто?

— Другие ученики. Вейлинд, Рунтинг, Миннас…

Ухмылка Альтинга стала искренней и шире.

— Какие Вейлинд и Рунтинг? Таких нету. Они существовали только по документам и с моим бегством растаяли в воздухе. Испарились. Хитрость в том, что в корпусе, захватившем Кортанию, по документам числится на пять свартальвов больше, чем фактически есть. Потому что пятеро моих помощников имеют по две личины каждый. И теперь «мой» отряд исчезает. Служба безопасности туда-сюда, а их нету. Все остальные на местах, а этих нету. Они снова на своих местах под настоящими именами и званиями, и если служба безопасности раньше не заметила, что пятеро свартальвов ведут двойную жизнь — то теперь уже никак не поймут этого. Само собой, что мое вроде как предательство ставит под подозрение моих подчиненных, таких же единичек, как я, но неужели вы думали, что я этого не учел?

— Хитро, — согласился я, — но могут устроить тотальную проверку всех единичек, их ведь у вас мало.

— Маловероятно, но даже если и устроят — все мои сообщники по документам числятся как двойки без предрасположенностей. Учитель, не ищите изъяна в моих планах: я предусмотрел все на много шагов вперед до того предела, когда возрастающая в геометрической прогрессии вариативность делает дальнейшие события непрогнозируемыми.

— В общем, сложилось такое впечатление, что стоит нам прогнать поскорее оккупантов — и все проблемы позади, — заметил Леопольд, — хотя на самом деле это не так, но к этому все же надо стремиться.

— Естественно, что проблемы на этом не закончатся, — согласился Альтинг, — и самый вероятный вариант в том, что Аквилония все равно захочет ввести войска, но уже для освобождения Тильваны. Тем самым Кортания будет втянута в войну, а отказ впустить аквилонцев и помочь соседям испортит имидж Кортании среди других человеческих стран. Но это проблемы уже политического характера, и тут я советчик так себе. Хотя при должном умении дипломатов можно потребовать у аквилонцев безвозвратную ссуду на закупки вооружения, подав это под соусом «сидите дома, и без вас Тильвану освободим». И тогда уже Аквилония при отказе будет выглядеть некрасиво…

— Потом — будет потом. А пока надо решать первостепенные задачи.

На этом лекция для меня закончилась и пошло само совещание. Судя по всему, до него совещание было проведено с Альтингом, потому что офицеры часто обращались к нему с вопросами типа «Сколько там, вы говорили, артиллерии?». Обсуждались многие вопросы, в которых я был некомпетентен, однако мою оценку ауксилиариев как хорошо тренированных, но недостаточно стойких солдат и слабо подкованных специалистов нашли весьма точной и совпадающей с оценками некоторых других экспертов.

В общем и целом план Альтинга был довольно обнадеживающим, в том числе и потому, что полагался на внутренние диверсии. В частности, как выяснилось, внезапный переход Тантиэль на нашу сторону привел к уменьшению числа специалистов на шифровальном посту, а один из сообщников Альтинга должен провести там диверсию с подменой депеш и внести неразбериху, отправляя войскам не те приказы. И теперь это будет сделать куда проще.

Захват вражеских танков играл во многом ключевую роль: лишившись бронированного кулака, свартальвы с высокой вероятностью должны были начать отступление, из столицы обратно в Тильвану, из Гиаты — на линкор. Сам линкор Альтинг угрозой не считал из-за малого боекомплекта и крайней дороговизны специальных секретных снарядов крупного калибра.

— Каждый стоит лишь немного меньше любого аквилонского танка, хоть и очень эффективен, — объяснил он, — потому линкору изначально отводилась роль мясорубки, которая перемелет танковый корпус Аквилонии, после чего остальные силы вторжения будут вынуждены нести тяжелейшие потери и бежать, бросая технику и имущество. Но применение артиллерии линкора по городу — крайне дорогое и бессмысленное удовольствие.

— А он не уничтожит захваченные танки?

— Танки слишком далеко для стрельбы специальными снарядами, они хороши против скоплений бронетехники, но летят не так далеко. Обычных на линкоре мало, но они хоть и долетят, но на такой дистанции попасть будет проблематично. В худшем случае — потеря нескольких машин.

Потом еще долго советовались с Горданой насчет возможностей боевых магов и в итоге пришли к выводу, что маги свартальвов, даже будь у них две семерки вместо одной, против сорока восьми танков ничего не смогут поделать. Танки свартальвов отлично защищены от магии, и даже у семерок магические силы конечны, потому, опять же, все обойдется несколькими потерянными машинами.

В конечном итоге план выглядел следующим образом: вначале захват танков, затем локализация противника в Гиате с попутным отловом рассредоточенных по стране отрядов ауксилиариев. Запертые в Гиате свартальвы, лишившись контроля над оперативным пространством, будут вынуждены уйти на линкоре из опасений быть запертыми еще и с моря, если подойдут корабли Аквилонии или Ровии. Возможно, понадобятся бои за береговую батарею, и тогда уже необходимость отступления станет неизбежной. В свою очередь, потеря Гиаты и значительной территории, а также активизация партизанского движения, поставит гарнизон столицы в незавидное положение.

Альтинг по этому поводу высказался совершенно однозначно:

— Не будет никто воевать за Кортанию в теперешних условиях. Вы поймите, что первоочередная стратегическая цель заключалась в инфосетях, а вопрос о перманентном завоевании Кортании и превращении ее в нашу провинцию изначально даже не ставился. То есть, само собой подразумевалось, что при полном бездействии вероятных противников вроде Аквилонии Кортания будет оставаться у нас так долго, как это будет возможно, но никаких серьезных попыток удержания не будет, это нецелесообразно. А второстепенные цели — вынудить аквилонцев ввести войска и понести серьезные потери, а затем отдать им разрушенную страну, содержание которой ляжет тяжким бременем на аквилонскую экономику. Полмиллиона беженцев — тоже запланированный ход… Но если станет ясно, что бороться за Кортанию надо будет еще до прихода аквилонцев — борьбы и не будет. Классический ход мысли любого свартальва в том, что маленькая бесплатная победа лучше, чем большая, но дорогая. Если вы потеряли, допустим, сто тысяч солдат, а враг — двести тысяч, то вы понесли потери в два раза меньше вражеских, но все равно у вас тяжелейшие потери. А если враг потерял сто тысяч, а вы ничего — то сто тысяч в бесконечно количество раз больше нуля. А одно из главных правил в нашем спорте — любое движение должно улучшать ваше положение, или как минимум не ухудшать его…