Владимир Пекальчук - Жестко и быстро 2. Оккупация (СИ)

— Опыт и здравомыслие — великие сокровища, — ухмыляюсь я.

Хотя в случае с Тантиэль, скорее всего, дело не в здравомыслии, а в растерянности: она стоит, моргает ярко-оранжевыми глазами и пытается понять, что же вообще произошло.

Делаю пару шагов назад, чтобы все лежащие и стонущие были передо мною.

— Обучение пути пустой руки невозможно без глубочайшего уважения к учителю, — говорю я тоном лектора. — Полагаю, теперь вы будете меня уважать, если не всем своим сердцем, то, по крайней мере, печенью. Первое правило: при входе на территорию додзе — поклон учителю. На выходе — поклон учителю. Правило второе: обращаясь к учителю, говорить вежливо, почтительно и вполголоса, и только на «вы». Правило третье: учитель открыл рот — все замолчали и слушают…

— Ах ты грязный презренный человечишка, — прошипел, кое-как оправившись от удара, Вейлинд, — ты осмелился поднять руку на свартальва, который выше тебя…

Он попытался встать в полный рост, но заработал маваси-гэри вполсилы в лицо и свалился обратно.

— Ты выше меня на полголовы, — сказал я, — и это никак тебе не помогло. Я открою вам всем один секрет… Даже не секрет, а простую жизненную истину. Научиться можно только у лучших. Придя сюда учиться моему мастерству, вы априори признали, что я лучше вас. Это первое. Второе — как говаривал один человек, лучше быть первым в деревне, чем вторым в столице. Применительно к нам с вами — лучше быть всеми уважаемым человеком, чем всеми презираемым свартальвом. Вы — отбросы. Изгои. Отщепенцы. Неудачники, внутренне смирившиеся со своей незавидной участью. Я тоже родился неудачником — но стал достойным человеком. Вот всего лишь один критерий: я открыто перечил правой руке императора и не дал ему того, чего он добивался. Кто-то из вас когда-нибудь смел перечить своему правителю? Или хотя бы вышестоящему офицеру? Сомневаюсь. Я могу то, что может мало кто из свартальвов — а может, вообще никто. Так что советую сразу четко понять ваше место: найти верный путь можно, только точно зная свое исходное местоположение. Вопросы есть?

— Эм-м-м… — протянула Тантиэль, — а вас ваш учитель тоже так побил на первом занятии?

— Я безгранично уважал моих учителей и был им бесконечно благодарен за то, что они учили меня, как стать лучше и сильнее. И мои ученики-люди уважают меня за это же. Ученик, не уважающий учителя — это нонсенс. Я бы никогда не стал обучать того, кто выказывает мне неуважение, но поскольку вас мне навязали — остается два пути. Либо научить вас уважать меня, либо избавиться путем отправки в госпиталь. В конце концов, раз вы уважаете только силу — я показал вам силу. И заметьте — даже не использовал пустотный щит: вы и вшестером слишком слабые противники.

— Тебе это с рук не сойдет, — сказал, глядя исподлобья и держась за печень, Миннас.

— Еще как сойдет. Если половину из вас я сделаю чем-то стоящим, мне сойдет с рук все, даже смерть второй половины. Потому что вы, с точки зрения ваших вышестоящих — мусор, и ваши жизни ничего не стоят, по крайней мере, пока я не сделаю вас чего-то стоящими. Альтинг поправит меня, если я вдруг ошибаюсь… Но он молчит. А тебе я напоминаю, что с учителем говорить вежливо, почтительно и на «вы». За нарушение ты останешься после тренировки и час простоишь на кулаках. Еще у кого какие вопросы?

— Эм-м-м, а какое отношение между «путем пустой руки» и пустотным щитом? — спросила Тантиэль.

— Прямое. Как полированная поверхность зеркала отражает всё, что находится перед ним, а тихая долина разносит малейший звук, так и изучающий путь пустой руки должен освободить себя от эгоизма и злобы, стремясь адекватно реагировать на всё, с чем он может столкнуться. В этом смысл слова «пустой». Слово «рука» отражает внешний признак этого пути — бой без оружия. Но если вы замените «руку» на «душу» — смысл останется прежний, только название станет чуть точнее. Пустотный щит сложно применить в бою повторно, потому что гнев, ярость, страх, боль, ненависть бойца переполняют его душу, занимают ту пустоту, которая нужна для поглощения вражеской атаки. И в результате вам некуда поглощать удар. Полное избавление от всего этого позволяет не только эффективно и многократно использовать пустотный щит, но и вести бой сосредоточенно и без помех.

— И путь к этому — через рукопашный бой?

Тантиэль не глупа, хоть вначале мне и показалось обратное. По крайней мере, умеет задавать правильные вопросы.

— Именно. В здоровом теле — здоровая душа. В сильном теле — сильная душа. Владение своим телом — простейший путь к владению в том числе и душой. Только пусть слово «простейший» не вводит вас в заблуждение: пройти этим путем может лишь достойный.

Я вернулся к дому и уселся, скрестив ноги, на помосте у двери. Мои новые ученики начали подниматься с земли, отряхиваясь.

— Итак, второй дубль. Если кого-то что-то не устраивает — можете прямо сейчас уйти восвояси и сказать своим, что предпочитаете и дальше быть ничтожной, неполноценной единичкой. А все остальные — начинаем первое занятие с того, с чего его и должно начать. С поклона учителю.

Да, погонял я их славно. По пятьсот ударов руками и ногами — для первого занятия приемлемая нагрузка. Ученики, впрочем, справились вполне себе достойно, сказалась военная подготовка, которая у свартальвов, судя по всему, весьма качественная.

Проблемы возникли только у Тантиэль. Я быстро заметил, что она, стоя у самой дальней макивары, колотит ее с прохладцей, не вкладываясь как следует.

— Тантиэль, — окликнул я ее, — знаешь, что такое несовпадение объективного и субъективного?

Она повернулась ко мне.

— И что же?

— Это когда ты думаешь, что обманываешь меня, а на самом деле — себя. То, как ты бьешь — это не удары. Что угодно — массаж или предварительные ласки — но точно не удары. Открою секрет: макивара не нуждается ни в массаже, ни в ласках, поэтому либо начинай нормально бить, либо прекращай дурью маяться и не трать ни свое время, ни мое. Каждый удар должен наноситься так, будто это последний твой удар, от которого зависит, жить тебе или умереть. Как будто макивара — твой самый ненавистный враг.

Тантиэль стала бить заметно сильнее, но вскоре выдохлась.

— Меня к такому не готовили, — призналась она, — на шифровально-дешифровальном посту физическая подготовка особо ни к чему…

— А зачем ты вообще сюда пришла? Разве не лучше пытаться сделать карьеру на умственном труде? — полюбопытствовал я.

— А где в моей должности умственный труд? Сунуть в шифровальную машину депешу, вынуть шифровку, отнести. Сунуть в дешифровальную машину шифровку, вынуть депешу, отнести. Вот и вся должность. Ну и бумагу заправлять. У слуг и то сложнее работа, просто с шифровками работать им не доверяют…