Виктор Чирков - Пена колдовских доменов

– Я так не смогу, – развел руками Марк, – бегемот очень маленький, а я и в амфитеатр не влезу…

Хозяйка, наконец, осознала, что шутка тут только про то, что бегемот маленький, а вот остальное – суровая правда игры не по ее правилам.

– Что вы хотите!?

– У вас здесь все такие: отличаются умом и сообразительностью?! – возмутился Ян, – ну да, забыл…

– Совершенно верно, шеф, в психушке нужно все уточнять, – продолжил Пуфф.

– Короче, – демон потянул из неведомо откуда возникших ножен меч, – или у тебя восстанавливается острота ума, или твоя голова и тело поедут в разные палаты. Я ясно изложил?

– Откуда отходит поезд, – котище снова показал билет, – проводи нас на станцию!

– Ах, у вас билет…

– Так, даже не знаю, что хуже – играть с ней в кости или разговаривать!

– А, вам нужна станция, но она преждевременно окостенела!

– Придется ее убить, – подытожил обычно миролюбивый Марк.

– Хотя, если билет продали… Значит, работает, – произнесла Гала и подпрыгнула вверх.

________

Низкое небо рухнуло вниз, путешественники всплыли в новой декорации. Гала стала другой, хорошо сложенная женщина чертами лица походила на особу из сада скорби, но никаких витающих мыслей…

– Другая палата, другие пациенты, – вырвалось у Марка.

– Больше по теме «станция» я не знаю, – развела руками проводница.

Ян почувствовал, что это правда.

– Пуфф, отпусти ее.

Котище отстегнул карабин. Ничего не изменилось.

– Вы так вот куда хотите?!

– Ну не «так вот», а по билетам, – строго поправил Пуфф, – путешествуем, здесь транзитом.

– И вы купили билет через все это? – последнее почему-то удивило Галу больше всего.

– Ну да, в автомате.

– Ничего не понимаю, – произнесла проводница и нарисовала рукой, как указкой, прямоугольник.

Прямоугольник открылся, словно дверь в стене. За ней просматривалась сцена и разбитый пуделе-лев. Гала шагнула в свой мир, и дверь закрылась.

– Будем надеяться, что картинная галерея завершится здесь, – подытожил Ян, осматриваясь.

– Да уж, сколько тут таких «Гал» ходит, одна лучше другой, – согласился Марк.

– Я бы сказал – Галл, от галлюциногенных грибов. Причем все это растет, где придется, как в головах, так и в мирах. Во как, философ, – похвалил себя Пуфф.

Троица стояла у желто-белого куба, под вокзальными часами. Часы немного промялись, в стиле ползающих циферблатов. На боку висел шнурок как на торшере. Вокруг простиралась гладкая равнина, горный массив фиолетового цвета справа, очень далеко. Вперед, теряясь в легкой дымке, уходила прямоугольная траншея с рельсами без шпал. Слева, в стороне массив зданий в стиле станционного куба без окон. Низкое солнце за зданиями отбрасывало ломаные тени. Яну показалось, что на станции еще кто-то есть, он протер глаза тыльной стороной лапы. Под часами стоял босой стройный мужчина в короткой тунике. Рельефная мускулатура в стиле комиксов роднила субъекта с изображениями древних греков на вазах. Лица у него не было, слегка вьющиеся волосы росли по всей голове, спадали на плечо, далее до самого колена.

– И не спросишь, – констатировал Пуфф, снова извлекая билет и разглядывая, – может, мы зря переплатили?

– А если позвонить? – предложил Ян.

В лапах у котищи появился телефонный аппарат в стиле середины двадцатого века. Из корпуса аппарата свисал обрывок провода. Пуфф снял трубку.

– Алле, барышня? Не алле.

– Да нет, в часы, – Ян дернул шнурок.

Циферблат вокзальных часов заколебался, словно желатиновое желе на тарелке. Мужчина прислушался, попытался откинуть волосы назад.

– И с какой стороны ему билет демонстрировать, – озадаченно спросил котище, – ведьма хоть лицо имела.

Словно в ответ, переставшие трястись часы повернулись циферблатом к путешественникам. Секундная стрелка на них продолжала двигаться, исправно повторяя причуды формы. Пуфф показал билет часам.

– Когда будет поезд?

Безликий кивнул. Часы также изогнулись пополам, изобразив кивок. Раздался звук автомобильного клаксона, и по рельсам подкатил кадиллак образца первой половины двадцатого века на спущенных колесах. На заднем сиденье разместился скелет в шляпе, внутри салона шел дождь.

– Дождливое такси, будь оно неладно, – возмутился Марк.

– Так, срюалист, – Пуфф свел брови, – я брал билет по высшему классу! У нас полный вип! А ты мне, срюмалист, что рисуешь?

Часы и господин без лица повернулись к кадиллаку, из дверей которого уже сочилась вода. Котище подошел ближе к машине, распахнул заднюю дверь и ловко отпрыгнул от вылившейся воды.

– Сыро, у туалета, в общем вагоне?! Да еще этого подсадили, – Пуфф захлопнул дверь и решительно направился к часам, – сейчас я тебе патлы повыдеру, и ты все увидишь сам!

Часы и безликий снова кивнули. Дождливое такси задним ходом отбыло, на его место подкатил зеленый кадиллак 1928 года выпуска.

– Уже лучше, – констатировал Пуфф, скривился, – старье, конечно.

– Это такой же как у гангстера Аль Капоне, раритет, – вступился Марк.

– Хорошо колеса не спущены, – фыркнул котище, – а как она по рельсам поедет?

– Ты не прав. Эта машина с историей… На ней даже Рузвельта одно время возили, другой бронированной не было. Очень хорошая машина своего времени.

– В истории мы и без нее попадаем… Впрочем, другого эксклюзива кроме как транспорта этого жулика все равно нет?

Что конкретно имела в виду эта темная пушистая личность, осталось тайной, но часы и безликий изобразили отрицание.

– Ну, хорошо, а как насчет рельс? – смирился котище.

Рельсы приняли форму желобов, в которых умещались колеса кадиллака.

– Уже лучше. Рулить не надо. А то нам всем на переднем сиденье не поместиться, – и Пуфф потрогал трос, – надеюсь, желающих отстегнуться нет?

Ян и Марк изобразили последний жест часов и безликого.

– А то там вон ходят, – котище указал лапой в сторону гор.

По пустыне действительно бродили человеческие силуэты, но далеко.

– Безбилетники. А нам всем придется ехать на заднем сиденье и без торшера, – произнес Марк.

Пуфф распахнул дверь автомобиля. На этот раз в салоне было сухо и уютно. Троица забралась внутрь. Кадиллак издал тепловозный гудок. Рычаги управления задвигались. Ручной тормоз, сцепление, первая передача, вторая, третья, – часы и безликий растаяли в зеркале заднего вида. Картина приобрела статичность. Ощущение, что автомобиль движется, осталось, а пейзаж больше не менялся.

– Мы вообще едем? – поинтересовался Ян.

– Наверное, ждем контролера, – предположил Марк.

После этого замечания на переднем сиденье материализовался толстоватый тип итальянской внешности с очаровательной улыбкой.

– Ну, – произнес он, вытягивая «у» в протяжное «ю».