Руслан Михайлов - Эхо войны

– Шалят. Хочется – признался Борис, зло передернув широкими плечами – Только не выговориться, а выматериться и кому-нибудь что-нибудь сломать, да так, чтобы ажно с хрустом и напополам! Бешусь от бессилия, от невозможности на что-либо повлиять! Понимаешь?

– Поясни – попросил я и чуть подумав, радушно протянул Борису последнюю луковицу – На. Освежает.

– Не – отмахнулся тот, снимая с пояса флягу – Я лучше водички. Что тут пояснять? Вообще не знаю, почему тебе это рассказываю.

– Потому что я чужой и нелюдимый – фыркнул я – Потому что мне плевать на ваши проблемы. Потому что мне от вас ничего не надо.

– Хорошо сказано – чуть помедлив, произнес Борис – И прямо. Я тебе так скажу, Битум – долгие годы меня дрессировали действовать в экстремальной обстановке и сохранять контроль над ситуацией. Дрессировали хорошо. Вот только нельзя контролировать тупость! Как можно просчитать, что один из этих долбанутых на всю голову людоедов решит взорвать целую кучу гребанной взрывчатки прямо у себя под ногами?! Как?! Ведь этот дебил, что замкнул клеммы детонатора… млять! Он ведь даже не соображал что делает!

В ярости пнув песок, Борис развернулся и зашагал обратно к автобусу. Поглядев ему в след, я пожал плечами и занялся последней тюльпанной луковицей.

– Нервничает шеф – мрачно хохотнул подошедший следом Виктор, утирая залитое потом лицо рукавом – Даже его проняло. А мы уж думали, что он из стали сделан, непрошибаем. Когда нас те кочевники на парусниках обложили со всех сторон, он и то спокойным оставался, а тут…. Эй, да тебе похоже неинтересно…

– Ты прав – меланхолично кивнул я, старательно работая челюстями – Неинтересно.

– Ну и черт с тобой! – буркнул Виктор, глядя на меня сквозь непроницаемые стекла солнцезащитных очков, чуть помедлил и все же добавил – Что поймал бутылку с коктейлем Молотова – спасибо! За нами должок.

– Из вас мне никто и ничего не должен – качнул я головой – Я сам забыл захлопнуть крышку люка. Просто исправил ошибку. Когда мы отправляемся?

– Меньше чем через час – коротко ответил Виктор и зашагал прочь.

Через час, значит через час. Отряхнув ладони от налипшего песка, я сложил руки на груди и откинулся на склон бархана. Отдохну, пожалуй. Можно конечно помочь мужикам с ремонтом автобуса,… но как-то не тянет, не тянет. Складывать руки на груди меня приучил Тимофеич – там к рукоятям ножей ближе.

Прогнозы Виктора не оправдались. Около завода мы проторчали больше трех часов. Сначала люди Татарина неумело пытались заменить покрышки, а затем, когда автобус уверенно встал на все четыре колеса, к ярости Бориса он попросту отказался заводиться. В итоге, когда мы смогли продолжить путь, в нашем распоряжении осталось не больше часа до заката. По превратившейся в один песчаный нанос дороге удалось преодолеть около восьми километров, а затем подступили сумерки, и пришлось остановиться на ночлег.

Получив короткий приказ по рации, первым затормозил едущий впереди автобус, затем заглушил двигатель и грузовик. Ночлег. Первый день пути завершен.

Покинувшие машины усталые люди разминали ноги, потягивали затекшие спины, а я забрался на вершину крутого бархана и оттуда осмотрелся по сторонам. Впервые в жизни буду ночевать так далеко от города, и впервые я оказался в абсолютно незнакомой мне местности. Нет, ориентиры я не потерял, но ощущение было достаточно неуютным. Кто его знает, что за опасности могут скрываться в этих местах….

Мне было бы куда спокойней, будь я здесь один или на худой конец с опытным охотником, но в компании не замолкающих ни на минуту людей Татарина…. А ведь неплохие они мужики в целом, но не охотники они, не охотники. Не привыкли молчать, неуютно им в тишине. Все городские такие же – чуть затянется тишина, так сразу торопятся ее нарушить побыстрее. Поговорить не с кем – так петь начнут или свистеть. Настукивать ритм ногой или ладонью, при этом жадно посматривая по сторонам – вдруг да найдется собеседник! А все из-за тишины – боятся ее непривычные люди.

– Что там, Битум?

– Вроде тихо, Ильяс – не оборачиваясь, отозвался я, вглядываясь в бесконечные вершины барханов – Тихо…

– Я уже и не рад, что ты меня на эту работенку сосватал – довольно зло буркнул второй проводник, вставая рядом со мной – Че творится… никак не ожидал, что тот придурок начнет по варану из винтаря мочить. Не успел остановить.

– Не меня, а ту девчонку благодари – хмыкнул я, почесывая заросшую щетиной щеку – Если бы не она, кто знает, чем бы дело обернулось.

– И не говори – рассмеялся Косой Ильяс, сняв солнцезащитные очки и взявшись их протирать выуженной из кармана грязной тряпочкой – Млять… вроде темнеет, а глаза режет немилосердно. Как ты без очков обходишься?

Коротко взглянув на прищуренные глаза Ильяса, я безразлично пожал плечами:

– Привык. Лет двести назад обходились же как-то люди без очков, вот и я так же.

– Двести лет назад такого не было – не согласился со мной проводник, возвращая очки на переносицу – Пустыня как пустыня была. А сейчас не пойми что. Битум… я тут с главным русским парой слов перекинулся… короче, сворачивать с дороги они не собираются. Завтра по любому мимо Ямы проезжать будем. Аккурат по самому краю. Может, ты с ним поговоришь?

– Неа – отказался я – Смысла ноль. Не свернут.

– Мимо Ямы, Битум! – упрямо повторил Ильяс, ухватив меня за рукав куртки и развернув к себе – Мимо Ямы! Слышишь?

– Слышу. Говорю же тебе – не свернут они. Упертые. И в наши сказки не верят.

– Яма не сказка! – понизил голос Ильяс – Сам знаешь! Битум… поговори с русскими, ради Аллаха. Не надо туда соваться, все пропадем. Народ нервничать начинает, хотя толком ничего не знает! А завтра что будет? Поговори, Битум! Чего тебе стоит? Ты же с ними в одной машине едешь, скорешился поди уже. Поговори!

– Они! Меня! Не! Послушают! – чеканя каждое слово, повторил я – Не свернут! Угомонись, Ильяс. И не мандражируй. Все, разговор окончен.

Отвернувшись, я, шустро перебирая ногами, скатился с бархана и едва успел затормозить, чтобы не воткнуться во вставшего на пути русского. Борис собственной персоной, в расстегнутой на груди камуфляжной куртке под которой виднелась мокрая от пота тельняшка. Вот ведь вездесущий мужик!

– Чего мы не стаем слушать? – лениво поинтересовался Борис, не сводя с меня испытующего взгляда.

– Не чего, а кого – буркнул я – Меня.

– На тему? – не отставал русский – Я чего-то не знаю? Ты вроде как говорил, что здешней местности не знаешь. И никогда здесь не бывал.

– Раз сказал, значит так и есть – пожал я плечами – Не бывал. Борис, если хочешь послушать сказки, то поговори с Ильясом. Он тебе много чего расскажет. А я пойду пожую чего-нибудь и спать завалюсь. Устал.