Роман Глушков - День Всех Смертей

– Спасибо, господин, – поблагодарила Надя Робинзона после второй затяжки. – Вы и правда очень добры. Не то, что те, которые…

Она закашлялась и прикусила язык, видимо, припомнив, что «те, которые» и «господин» были членами одной банды.

– Человек со шрамом, – напомнил ей Гриша. – Тебя ведь напугал он сам, а не его уродство?

– Я не знаю его, – повторила Пушинка, на сей раз более твердым голосом. – Но папа рассказывал мне, что за несколько лет до моего рождения на наш дом в Шанхае напала банда. И что ее вожаком был русский с большим шрамом на щеке в виде буквы «М». – Она сделала еще одну затяжку. – Папа предупреждал, что если однажды я встречу этого человека, мне надо держаться от него подальше. И ни в коем случае ему не доверять. Особенно, если он начнет выдавать себя за друга нашей семьи.

– Какой интересный поворот! – округлил глаза коротышка. – С чего бы вдруг злейшему врагу вашей семьи начать выдавать себя за ее друга?

– Папа говорил, что в молодости они были с этим бандитом друзьями. И вроде бы дружили аж с самого детства, – добавила Надя.

– Ну вот! Уже гораздо теплее! – Гриша в нетерпении потер ладони. – Да что там – почти горячо! Наконец-то мы выяснили нечто важное! Друзья детства! И один из них явился ко мне с выкупом за дочь другого, пусть даже нынче они смертельные враги! Как это… по-шекспировски, ты не находишь, Гюрза?

– Не могу знать, Шекспира не читала, – нахмурилась она. – Хотя прежде за Тайпаном подобных широких жестов не наблюдалось. Тем более предательств.

«А как зовут твоего папу и чем он занимается?» – таким мог быть следующий вопрос коротышки Пушинке. И вряд ли наивной девушке придет на ум соврать «господину». Но как только из ее уст прозвучит имя Виталия Салаирова, Гюрза мгновенно вспомнит человека, угощавшего вчера в баре Тайпана. Ведь Гюрза наверняка проверила, кто он такой, а прибыть на остров по подложным документам у простого страховщика не было возможности.

– Ладно, Робинзон, твоя взяла. Оставь девчонку в покое, ведь ты наверняка ее пощадишь, а меня нет, – подал голос Тайпан. – И если перед смертью я буду играть в молчанку, то еще на пытки нарвусь. Давай договоримся: я рассказываю тебе всю эту историю как на духу, а ты подаришь мне легкую смерть от пули в лоб. Само собой, я буду говорить только правду и ничего кроме правды. Гюрза это подтвердит. Она знает многие факты из моей жизни, просто успела их подзабыть, но по ходу дела вспомнит.

Гюрза недоуменно изогнула бровь – видимо, пыталась сообразить, о чем таком он ведет речь. Однако Гришу предложение раскаявшегося пленника заинтриговало.

– Пуля в башку, говоришь? – переспросил он. – Ну если только крупнокалиберная и разрывная пуля. Надо же мне отомстить тебе за твою ложь, чтобы это выглядело казнью, а не милосердием?

– Калибр твоего оружия меня не интересует. Просто сделай, чтобы я не мучился перед смертью, – ответил Красный Посох. – Тем более, за что меня мучить? Убытков я тебе не причинил – наоборот, обогатил на несколько миллионов. И девчонку собирался честно выкупить, а не украсть. Кому я соврал по-настоящему, так это моему боссу, а не тебе, согласись?

– Ну ладно, ладно, уболтал, – сдался Робинзон. – К тому же я страсть как обожаю подобные истории. Особенно со счастливым финалом, когда злостный обманщик и предатель терпит фиаско и получает по заслугам.

– Тогда, может, присядем? – предложил Тайпан. – Пока я буду рассказывать, заодно докурю сигару, которую ты мне подарил. Ты ведь не против?

– Да ради бога. В конце концов, не пропадать же добру? – Гриша не стал возражать и на это.

Он, Гюрза и Тайпан вернулись на диван. Надя осталась сидеть на табуретке, все такая же испуганная и не понимающая, что вокруг нее творится. Чифирь, Мрачняк и двое их приятелей на сей раз заняли позиции ближе к дивану. И выглядели уже не такими расслабленными, как до разоблачения Тайпана. Гюрза тоже ерзала, как на иголках. И лишь хозяин продолжал сохранять спокойствие, ибо, как он сам признался, на своем острове и в своем логове он не боялся никого и ничего.

Погасшую тайпанову сигару теперь раскурила Гюрза – видимо, опасалась, что если потянется к пленнику с зажигалкой, он схватит ее за руку. После чего забрала у Нади пепельницу и, положив туда сигару, подвинула ее затем на середину стола. Тайпан кивком поблагодарил Гюрзу за одолжение, взял возвращенный ему подарок, сделал затяжку и заметил:

– Покойный Хунцяо был прав – сигары у тебя, Гриша, взаправду отменные. И здесь мне повезло больше, чем ему. Хунцяо отправился в иной мир, не успев покурить перед смертью, а ты сделал для меня такое одолжение. Но вот если бы ты еще разрешил мне надеть ремень, я бы тебе по гроб жизни был признателен за то, что не издох перед всеми вами со спущенными штанами.

– Хорош выклянчивать у меня милости, сукин ты сын, – отрезал Робинзон. – У тебя есть пять минут на то, чтобы докурить и поведать мне историю твоего предательства Большого Шэна. Не уложишься в срок – нашему уговору конец. Сначала я затушу твою и мою сигары у тебя в глазах, а потом отправлю работать слепой мишенью на «Стрельбище ваших фантазий». Так что не тяни резину и приступай. Время пошло.

– Да-да, как скажешь, – ответил Красный Посох. – Маловато, конечно, это – пять минут, – но я попытаюсь. Думаю, надо начать историю с того, как однажды мой друг детства прострелил мне на охоте левую руку. Прямо навылет. Вот так.

Тайпан достал из кармана брюк левую ладонь и, крепко зажмурившись, прижал к ней зажженную сигару. А затем, не открывая глаз, подбросил вверх какой-то зашипевший и задымившийся комочек.

– Эй! Какого хрена!.. – Только и успел выкрикнуть Гриша, прежде чем сверкнула ослепительная вспышка, и эту часть зала мгновенно накрыло облако едкого черного дыма…

Маски были сброшены. У того, кому оставалось жить четыре минуты, отпала нужда притворяться. А уж капитулировать без борьбы он тем паче не собирался. Особенно, когда у него под рукой еще оставалось оружие.

«Какой здоровенный ожог!» – удивилась Гюрза, обнаружив на бедре любовника огромный шрам, которого раньше не было. Тайпану осталось лишь это подтвердить. Ведь не мог же он признаться в том, что не обжигал себе ногу, а приклеил к ней «мягкую слепоту» – особое химическое вещество, смешанное из легковоспламеняющихся и пластичных компонентов. Первые при возгорании давали ослепительную вспышку, сравнимую со вспышками световых гранат. Вторые тоже сгорали очень быстро, выделяя при этом много дыма.

Выкрашенная в телесный цвет, «мягкая слепота» могла использоваться в качестве театрального грима. Например, для создания фальшивых шрамов и следов от ожогов. Конечно, носить такой грим было небезопасно. Если бы он вспыхнул прямо на теле, Красный Посох заполучил бы настоящий ожог, и довольно серьезный. Но это был оправданный риск, и самовозгорание уж точно не стояло на первом месте в списке вероятных смертей, грозящих Тайпану на острове.