Антон Краянский - Пришелец с планеты Земля [СИ]

Обессилевший мозг провалился в беспамятство. Бронескафандр не перина, но спать в нём можно.

В видениях Максим продолжал вышагивать по коридорам. Смутно он понимал что спит. Но им овладело безразличие. Сон, явь — какая разница? Из ловушки нет выхода.

— А ты пробовал искать выход?

Максим оторопело застыл.

— Кто это?

— Кто? Не имеет значения. Важно то, что у тебя есть ключ от ловушки.

— Какой ещё ключ?

Максим завертелся, безуспешно пытаясь определить источник голоса.

— Помнишь встречу на рудниках?

На коридор нахлынула темнота. Прибор ночного видения почему-то не сработал. Машинально Максим попытался включить нашлемную фару. И обнаружил, что скафандра на нём нет. В ноздри ударил знакомый пыльно-сырой запах. Кожи коснулся похожий на тёплое молоко воздух.

Из неведомого источника полился призрачный зеленоватый свет. В мягком сиянии высились ряды циклопических колонн.

— Я помню Храм Разума, — сказал Максим. — Но какое отношение он имеет к моему положению?

— Дар, — последовал короткий ответ.

— Ну конечно… — прошептал Максим.

Встреча с призрачным инопланетянином почти выветрилась из памяти. Забылся дар — знания неведомой цивилизации. И, к сожалению, сами знания не спешили всплывать в памяти.

— Я не помню, — произнёс Максим в пустоту.

— Тебе и не нужно. Просто подумай.

Максим резко вынырнул из сна. Тело судорожно дёрнулось. Псевдомускулатура излишне усилила непроизвольный толчок, скафандр повело в сторону.

— Стоять, чёртова жестянка, — пошипел Максим, сдерживая усилия не в меру усердной машины.

Утихомирив скафандр, Максим попытался привести в порядок разболтавшиеся мысли.

Что он видел? Сон? С кем говорил? С самим собой? На всякий случай он прошёлся по коридорам — без перемен. Всё тот же примелькавшийся маршрут. Скудные знания физики подсказывали только одно — искривление пространства. Вместо старых добрых турелей, мин, излучателей незваных гостей подстерегала пространственная западня. Что-то замыкало участок пространства в кольцо. Угодивший в него мог бродить бесконечно. Пока не умрёт от голода и жажды.

В мозгу раздался звонкий щелчок. Разум швырнуло, закрутило неведомым водоворотом. Тело унесло в противоположном направлении. Снова, как несколько лет назад, разум бился в пустоте.

Пустота сменилась чередой образов. Схемы, графики, модели. Максим с удивлением обнаружил, что понимает увиденное. Силовые линии гравитационных полей, квантовая структура пространства, тахионные лучи. Последние почему-то заинтересовали особенно.

Словно отзываясь на мысли, в пустоте засветилась трёхмерная проекция. Проекция отображала процесс. Концентрированные потоки энергии резали ткань пространства. Извивающийся лоскут квантов и силовых линий сворачивался в золотистый шар. Из шара нет выхода.

Ослепительная молния врезается в шар. Тахионный луч аннигилирует кванты. Шар кипит, распадаясь на пучки рентгеновских лучей. Ткань пространства золотистыми волнами втекает в образовавшуюся дыру.

Мягкий толчок вернул разум в тело. Максим знал, что делать. Пальцы, не дожидаясь команды, пробежались по сенсорной панели на рукаве скафандра. Тахионный передатчик внутри шлема протестующе загудел от непривычного напора энергии. Нашлемный излучатель полыхнул короткой белой вспышкой.

Невидимая волна впечатала Максима в стену. Псевдомускулатура самортизировала, но лицо изрядно расшибло о стекло шлема. Рот наполнился солоноватым привкусом крови.

Пространственные силы рвались на свободу. Возникшая вибрация била по зубам, дробила полимерные плиты, корёжила титановые перегородки. Перерабатывающая станция билась в конвульсиях.

Пространственная волна ушла также внезапно, как появилась. Максим не помнил, как очутился на полу. Бессильно стоял на четвереньках и пялился на кровавые потёки на стекле шлема.

— Первый вызывает группу, — послышалось в шлемофоне.

Райдер. Живой.

— Шестой на связи, — с трудом ответил Максим.

Послышалось ещё несколько голосов.

Каким-то чудом Райдер собрал остатки отряда. Как выяснилось позже, все угодили в одинаковые пространственные ловушки. Некоторые не выдержали: пуля в голову показалась им единственной дорогой к свободе.

Остальные события Максим помнил смутно. Спуск на нижние уровни, закладка фугаса, бегство. Самым ярким воспоминанием в память врезался полыхающий багровым огнём шар на месте Серебряной Планеты.

— А ведь Хэнк был прав.

Голос Бартоломео выдернул Максима из забытья. Он непроизвольно посмотрел на командира пиратов и вздрогнул: в глазах Бартоломео светились огоньки страха. Мистического ужаса с оттенком фанатичного безумия.

— Ты о чём? — осторожно спросил Максим.

— О твоём фокусе с тахионным передатчиком. Хэнк говорил, что ты нужен для выполнения задания, и ты действительно оказался нужен.

Максим пожал плечами.

— Просто повезло.

— Ты ещё плохо знаешь Хэнка, — ответил Бартоломео и отвернулся.

На мгновение Максиму показалось, что он раздвоился. Один здесь, в настоящем. Другой — в будущем. Повзрослевший, с огрубевшими чертами лица без следов прежней юности. Окружённый толпой с горящими фанатизмом глазами.

Взрыв вспорол броню крейсера. Километровый звездолёт медленно рвало пополам. Максим заложил крутой вираж, уводя истребитель от обломков.

— Отличный выстрел, командир! — раздалось в шлемофоне.

— Не отвлекайся, Фредди, — ответил Максим, — тут полно истребителей, пилоты которых очень расстроены.

— На их счёт не беспокойся — они бегут.

— Ладно, собирай наших. Возвращаемся на базу.

За пять лет жизни у пиратов Максим обнаружил талант пилота. Рой Картер сожалел о потере бойца, но не препятствовал.

— Чем больше у нас хороших пилотов, тем больше шансов у штурмовиков сохранить свою шкуру, — подытожил Картер.

От рядового пилота Максим быстро дорос до командира эскадрильи. Подчинённые, многие вдвое старше, не без труда признали командиром юнца. Несколько кровавых боёв, из которых стараниями Максима эскадрилья вышла почти без потерь, уладили взаимоотношения. Не обходилось без стычек, но Максим без шума утихомиривал возмутителя спокойствия. Как правило, обходясь без помощи вышестоящих командиров. Пираты уважали самостоятельность, и постепенно признавали авторитет юноши.

Дольше всех не признавал Максима Фредерик Браун (которого все звали Фредди), отчаянный пилот двадцати четырёх лет. Он и старших-то не особо слушал, а тут какой-то зелёный новичок… Максим не устраивал публичных разбирательств. Просто как-то вечером зашёл в комнату Фредди. Фредди безмятежно отдался объятиям виртуальной реальности. Максим бесцеремонно сорвал виртуальный шлем с головы пилота.