Ольга Елисеева - Колыбельная для жандарма

«Носимся с идеей всенародного голосования, соборности. А этот „всенарод“ можно щелчком по экрану вывести на улицу, заставить носить на руках кого прикажут, потом громить, бросаться на стену полиции – хорошо, тогда без жертв обошлось». А потом он же сам, теми же средствами, ту же толпу погрузил в беснование и понудил слить азарт между ног. Фактически сделал скотом людей, пришедших его поддержать. Стыдно.

– Одно хорошо, – Татьяна Федоровна похлопала друга по руке, – теперь ты знаешь, что это за сила. А потому найдешь и правильные способы борьбы. – Она вдруг заулыбалась. – Я тут тоже покопалась в старых родословных. Вернее, для меня покопались. И знаешь, как звали того железнодорожника, за которого вышла княжна Долгорукова?

Алекс поднял бровь.

– Голицын. Ну тоже не прямая ветка, даже без титула. Но не ком с горы. – Царица рассмеялась. – Ушел на Первую мировую, полный георгиевский кавалер, попал в плен. Когда вернулся за невестой, тут уже началось. Они не выбрались из Советской России. Осели на железнодорожном узле в Голицыне – ирония судьбы. Взяли другую фамилию, наплодили детей. Были счастливы, только каждый день оглядывались через забор… – Татьяна вздохнула. – Так что девушка правильная. Иди, спасай.

Когда Карл Вильгельмович ушел, императрица снова активизировала робота-садовника, но розовые кусты не лезли в голову. Ей нравилась история Алекса и Елены, не хотелось, чтобы у нее был печальный конец. Каждый, кто посещал императорскую семью в домике под кустами белого шиповника, мог рассказать свою повесть. Но, как в «Золушке», их сказки уже закончились. А эта продолжалась на глазах, все еще оставалось возможным.

Концерн «Мисука» вовсе не был только новостным или развлекательным. Напротив, он совсем недавно прикупил несколько каналов и вторгся в медиасферу.

Когда в результате тектонической катастрофы Японские острова, а с ними и часть Сахалина погрузились на дно морей, все соседние страны приняли участие в спасательной операции. Но предоставить на своей территории место для компактного проживания беженцев согласилась только вислоухая Россия.

Через поколение потомки спасенных начали добиваться автономии. Дед Максима Максимовича на неделю открыл границу с Китаем. А потом закрыл (правда, китайцев пришлось отлавливать по всей империи). Все, кто остался в живых, сразу поняли, что они только гости на земле этой грешной, и потянулись на поиски работы в разные концы страны.

К этому времени семья Мисуки уже нашла себя. До катастрофы их основатель владел огромным холдингом по переработке отходов и строил искусственные острова. Грянул роковой час, и он остался нищим. Родовая легенда гласила, что сотрудники вывезли босса на надувной лодке.

Оказавшись в лагере для перемещенных, он сначала скучал, а потом устроился на мусоросборочную машину и прозрел. Рассчитал, сколько в России должно быть свалок, исходя из числа жителей, пришел в восторг и начал обивать пороги, доказывая нашим чинушам, что скоро страна потонет под наплывом оберток, консервных банок и пластиковых бутылок. Нужны заводы для переработки, и только он, Мисука, знает, как их построить.

Следует отдать должное маленькому японцу. Здешних чиновников трудно раскачать. Еще труднее найти инвесторов. Но в конце концов удача улыбнулась храброму оператору мусоросборника. Казенные деньги он вложил в серию фабрик по переработке, а частные – в покупку свалок по всей стране.

Острова России были не нужны. Зато в самых неожиданных местах поднялись лыжные курорты на искусственных трассах. Теперь никто бы не сказал, что горы, холмы, расщелины ненастоящие. Труд тысяч инженеров преобразовал равнинный ландшафт в подобие Альп. На склонах поднялись сосновые леса, из-под корочки льда бежали ручьи, давно размножились олени и косули, завезенные из заповедников. Работали станции по акклиматизации, последним достижением которых стало подселение популяции зубров в яйлу между Средневолжским и Симбирским хребтами. Сейчас бились над устройством высокогорных яков, но для них было низковато, и Мисука 4-й обещал новое плоскогорье, которое протянется от Калязина на юг и будет ничуть не ниже Тибетского.

Сотрудники свято верили каждому слову шефа. Он был для них билетом в счастливое будущее: платил щедро, предоставлял интересные проекты. Про холдинг Мисуки говорили, что эта компания раздвигает горизонты будущего. Впрочем, сам же Мисука и говорил, потому что осознал простую истину – реклама двигает дело. Людям надо внушить, где отдыхать, чьи программы смотреть, какую экипировку покупать.

Зачем вам Швейцария, если мы разбили альпийские луга буквально над Тверью? Рязань отлично смотрится у подножия горного кряжа. И, если бы он там был изначально, монголо-татарское нашествие не смело бы города… Никаких Евпатиев Коловратов или Авдотьи Рязаночки.

Раньше все это не раздражало шефа безопасности. Теперь он готов был рвать и метать: верните назад. Алекс прекрасно представлял, что у него попросят и чем он готов пожертвовать ради спасения Елены, кроме своей собачьей жизни, конечно. Корпорация «Мисука» стояла второй в очереди на разработку полезных ископаемых Япета. Раз «Шельф-индастри» выпадает – а уж об этом он позаботится, – грешно не поддержать ее главных конкурентов. Пока интересы компании и казны совпадали. Правда, сама мысль о сделке неприятно холодила душу. Но на его высоте воздух вообще разряженный…

В общем, он решил сначала поехать поговорить, а уж потом бить по голове. Его пригласили не в офис, а в загородную резиденцию на Кашинском плоскогорье. Тирольская деревня с фольверковыми домиками. Поблизости курортный городок, где теплые минеральные воды плещутся в античных мраморных купальнях – римские ванны, не хуже, чем в Бате.

Трехэтажное шале с крышей до земли и едиными стеклами от фундамента до конька по фасадам. На площадке возле коттеджа множество антигравов. Издалека виден фуникулер, везущий вверх довольных краснощеких лыжников.

Карл Вильгельмович вошел внутрь и приказал доложить о себе.

– У господина Мисуки заседание совета директоров, – пропела живая секретарша с конской челкой над глазами-миндалинами.

Менее всего шеф безопасности привык ждать.

– Это ко мне, Наоки, – раздался сзади голос, от которого сразу захотелось удавиться.

Елена стояла сзади и выглядела… нет, со страусовым пером она была красивее… но и свитера с оленями и снежинками ей тоже шли.

– Полагаю, господин Кройстдорф хотел навестить меня. – Коренева сделала ему знак, приглашая пройти следом. – Не стоило беспокоиться. Я же сказала: со мной все будет хорошо.

– Хорошо?

Наоки проводила их недоверчивым взглядом.