ОрландоБум - Biggun4u

Джек не мог умереть, кровь, сочившаяся из ран, загустела и запеклась, силы давно его покинули. Измученному телу хотелось уйти от действительности, снова оказавшись в сфере тишины и покоя. Но у него никак не получалось вернуться. Пробуя снова и снова, Джек совсем отчаялся и, теряя последние крохи сил, рвался в сферу, которую он чувствовал где-то в солнечном сплетении. Ничего не выходило, и постепенно им овладела странная слабость, он перестал чувствовать конечности, сознание его словно раскрылось и поднялось над истерзанным телом. Провисел он так довольно долгое время, отстраненно наблюдая за агонией сопротивляющегося смерти изрезанного существа, скорее чувствуя, чем видя образы происходящего.

Посмотрев, что над ним, он увидел миллиарды светящихся точек различных размеров похожих на звезды на ночном небе. Они постоянно находились в движении и то гасли, то снова загорались. Отстраненно наблюдая за точками, Джек заметил, что все они хоть и передвигаются хаотично и самостоятельно, но находятся в громадной, медленно вращающейся воронке. Картина происходящего была так прекрасна, что он заметил изменения внизу только, когда по нему прошла волна жара. Почувствовав карлика поившего его из небольшой пиалы, он, вспомнив о своем положении, попытался оторваться от своего ослабевшего существа.

Карлик, в это время, отставив пиалу, забил в ладонь Джека деревянную палочку, исписанную корявыми иероглифами, и громко завыл мелодичную песнь. Джек чувствовал, как вокруг палочки начало изменяться окружающее пространство, и его притянуло к ней как к якорю или магниту. Карлик в это время сделал надрез на затылке и под кожу загнал ещё одну палочку поменьше размером.

Джек вернулся в тело. Вздохнув глубоко, судорожно, со свистом.

Как же ограниченно зрение, думал он, пытаясь разглядеть карлика получше. Джек начал шептать все услышанные слова вперемешку с кашлем и хрипом из надорванных легких, стараясь, чтобы к нему наклонился маленький уродец. Мысль откусить ухо, или отгрызть нос, билась в нем как пойманная птица.

Карлик прислушивался недолго, отойдя в дальний конец комнаты от начал рыться в двух достаточно объемных тюках и извлек небольшую статуэтку змеи с громадными гипертрофированными зубами, размером с само пресмыкающееся. Осторожно поставив ее за головой пленника, карлик достал тоненькую свирель и, встав прямо напротив статуэтки, заиграл.

Мелодия, сначала визгливая, становилась все протяжнее. Переливы, словно звали и гипнотизировали.

Джек почувствовал что цепенеет, боль уходит, и он словно растворяется в музыке, теряя свое я. На грани полного отключения от действительности он почувствовал вибрацию за головой и пугающий шипящий звук, от которого тело судорожно начало биться, пытаясь отползти подальше. Мелодия стала громче и для Джека, словно, выключили свет.

Карлик отчетливо видел, что чужестранец погрузился в транс и ожившая статуэтка древней нарпагайны, покачиваясь, готовится вонзить в него свои ядовитые зубы. Карлик играл и играл, а ожившая змея, раскачиваясь в разные стороны, все не нападала. Заиграв прямой приказ, карлик наблюдал как легендарная нарпагайна с громадной неохотой, последний раз качнувшись на хвосте, вонзила зубы прямо в горло чужестранца.

Что происходило дальше, карлик видел, если верить легендам, впервые за полторы тысячи лет.

Все тело пленника затряслось, к узорам, вырезанным на теле, стали добавляться в хаотичном порядке новые, словно наливающиеся цветами, от синего до жгуче черного. Мелкая пыль, серого цвета, возникла над чужестранцем. Взлетая, она кружилась над телом, которое вдруг пропало и снова возникло, но с пылающими узорами темно малинового цвета.

Нарпагайна - страшный и могучий артефакт, никогда не подводивший своего владельца одёрнувшись, отползал, теряя части себя и бессильно вытянувшись распалась прахом, проевшим доски стола.

С резким хлопком пыль, кружившая над чужестранцем, опустилась на него и исчезла. В комнате похолодало, а карлик вытер вспотевшую лысину.

То, что открылось ему, не сулило ничего хорошего. По всем признакам, перед ним лежал один из восьми иерархов Паол, жуткого древнего ордена канувшего в безвестность много тысяч лет назад.

Почти не дыша, карлик, выбрался из пыточной, и бросился к себе, составлять письма императору и придворному библиотекарю.

----

Для Джека наступило время затишья. Его отвязали. Раны перевязали и, периодически, доктор приходил, чтобы проверить, как идет выздоровление. Четыре раза в день его стали кормить похлебкой на душистых травах. Джек начал поправляться, постепенно приходя в нормальное состояние.

Тюремщики дежурили по четверо, двое у двери поддерживали огонь в постоянно курящихся лампадках, двое по разные стороны от пленника, лица их были настороженными и внимательными. Обращение к нему стало нейтрально-уважительное. Джек начал пытаться строить фразы обращаясь к охранникам. Создавая предложения из услышанных фраз. Сначала он ничего не добился, но через несколько дней начал получать односложные ответы. Показывая по очереди на все что вокруг, он вопросительно глядел на охранников, и им ничего не оставалось, как озвучивать название.

Общаться охранники были не намерены, и Джек успокоился, составив для себя основу довольно понятного языка.

Карлик приходил изредка, не переступая порог, наблюдал издали, стоило только Джеку его заметить и окликнуть, он быстро уходил, не произнося ни слова.

----

В письме, доставленном быстрой птицей, император, лично обеспокоенный происшедшим приказывал прервать существование странного чужестранца. Всех, кто его видел, отправить во дворец. Быстрый приказ, наводил на размышления, и карлик, не зная каким способом лишить жизни пленника, не стал торопиться.

Как оказалось не зря. Еще одно письмо, сразу следом за первым, предписывало немедленно отправить пленника в Лорторовы каменоломни. Немного разъяснило ситуацию еще одно письмо от придворного библиотекаря, в котором коротко говорилось, что сила Паол теряется в горах Лорта. Теперь стало немного яснее, и довольный карлик поспешил выполнить приказание.

Окрепшего Джека посадили в железный ящик с отверстием снизу для испражнений и с боку для воздуха и еды. Потом погрузили на дурно пахнущее животное и везли на жаре в течение двух недель. Эта изматывающая пытка вконец доконала его. Джек умирал и снова еще не был мертв. С яростью зверя он боролся сам с собой, пытаясь заставить жить израненное тело.

Все вокруг было как в тумане. И в минуты просветления он начинал молиться, сам не понимая кому и зачем. Словами, рожденными в бреду, он смотрел в бездну и бормотал чуть слышно: