Сергей Лукьяненко - Дозор навсегда. Лучшая фантастика 2018 [сборник]

– Это все твоя спина после Кореи? – спросил я, просто чтобы что-то спросить.

– Да, – ответил дядя Джо. – Не только спина. Тело в старости – это как дом, который гниет. Сегодня крыша начала течь, завтра камин засорился, потом перестало закрываться окно, а кран горячей воды в ванной хрустнул и рассыпался у тебя в руке… А потом ты оглядываешься назад и понимаешь, что все твое свободное время уже давно уходит только на этот бесконечный ремонт. И чем больше ты шаркаешь по дому с полотенцем и прислушиваешься, где снова капает с крыши, тем больше все рушится. Это отвратительно, Марти. Я не могу тебе такого пожелать. Но и не пожелать такого я тоже тебе не могу – в каждом возрасте свои плюсы и радости, и ты должен пройти этот путь до конца.

– Ты устал жить, дядя Джо? – спросил я, стараясь не глядеть на него.

– Тело устало, – ответил он. – Но я не тело. Я тот, кто командует телом. А командир не может устать командовать – у него нет такой опции. У него только долг и ответственность. Очень жаль, Марти, что мы с тобой говорим на разных языках… Посмотри на себя – ты заплыл жиром. А я до сих пор начинаю утро с гимнастики. Мои упражнения теперь совсем просты, а из тренажеров лишь эта трость. Но иначе я не смогу себя уважать. А ты, Марти, – перекормленная тряпка, как все ваше поколение. Жевать еду и глотать развлечения с экранов – это все, чему вы научились. Вы настолько привыкли жрать, что даже не замечаете, какой низкосортной дрянью вас стали кормить!

Он взял чашку, поднес к губам и сделал маленький глоток.

– Даже чай теперь не тот, – сказал дядя с отвращением и вернул чашку на блюдце, – горчит и пахнет йодом и порохом. Это не тот бергамот, который был в моей молодости. Но другого вы не заслужили…

И тут меня почему-то взяла злоба.

– Не заслужили? И что же мы такого тебе сделали, что ничего не заслужили?!

– Вы просто мало делали.

– Этими словами ты, дядя Джо, моего отца угробил с матерью! Если бы ты не был таким жестоким подлецом, они были бы сейчас живы!

Дядя изменился в лице, и я увидел, как его пальцы стали такого же цвета, как и слоновая кость набалдашника трости, которую он сжимал.

– Угробил? – прошипел он. – Да как ты смеешь такое говорить? Я вырастил твоего отца после смерти Анри! Я дал ему лучшее образование! Я дал ему самую ответственную работу! Я дал работу твоей матери! Я…

– Ты не отдал ему половину, принадлежавшую Анри! Ты захапал компанию себе!

– Да что ты несешь, Марти?! – взревел дядя. – Компания – это ежедневный труд! А не сундук золота, который мы нашли с твоим дедом, чтобы теперь его можно было открыть и поделить на две кучи! Дом развалится, если от него отпилить половину!

Вдруг раздался требовательный звон, дядя Джо вынул мобильник и прижал к уху.

– Слушаю… – сказал он и действительно слушал некоторое время. – Нет. Значит, пусть шлют самолетами, мои цеха не будут ждать. Что? Нет, Фридрих. Люкс-серии мы не будем строить из дерьма. Мы делали из аргентинской лиственницы и будем делать! Если Гонзалес срывает поставку, я сдеру с него по суду все убытки и найду другого Гонзалеса. Что? – Некоторое время он брезгливо слушал. – Фридрих, я еще вчера сказал: нет. Через час буду в офисе, вызывай в «Фейсбук» Гонзалеса, и я ему объясню, кто он. – Дядя зло нажал отбой и тут же сам сделал звонок: – Вацек, через двадцать минут едем в офис, подъезжай, из машины не выходи, я сам спущусь. Что?! Меня не волнует, где ты. Я сейчас вызову такси для подстраховки, и если ты успеешь – заплатишь пятьдесят фунтов таксисту, а если не успеешь – мне больше не нужен шофер, которого нет через двадцать минут.

Дядя Джо с отвращением нажал отбой, молча вызвал такси через какое-то приложение и только после этого снова посмотрел на меня.

– Каждая сволочь, – объяснил он, – норовит перестать работать, как только ты отвернешься! Если ты взялся за что-то, если сам вызвался – то будь мужчиной, доведи до конца, нравится тебе это или нет!

Он с отвращением схватил чашку, решительно выплеснул в рот все до капли и со звоном опустил на блюдце.

– Меня ждут дела, Марти, – сухо произнес Джозеф. – Подумай обо всем, что я тебе сегодня сказал. И приезжай через неделю. Мы не договорили. А нам надо поговорить. Я тебя жду.

В тот день я снова позвонил консультанту, чьи контакты мне передал Харви. Анонимное приложение, которое он мне для этой цели посоветовал, неузнаваемо меняло не только голос, но и лицо собеседника – в тот день я беседовал с афроамериканцем, чье лицо напоминало какого-то актера, но было слишком гладким и правильным, как бывает только в мультфильме. Чистый белый фон подчеркивал мультяшность происходящего. Впрочем, интонации и мимику лица анонимный чат воспроизводил полностью. И конечно, у меня не было сомнений, с кем я говорю. Смысл в этой клоунаде был, видимо, чисто юридический – попробуй я записать наш разговор, в суде никто бы не смог доказать, что это был Харви.

– Как ваш дядя? – жизнерадостно спросил чернокожий парень, показав такие белые зубы, что казалось, будто у него во рту дыра, в которую просвечивает белый фон.

– Он бодр, полон желчи и понесся в офис кого-то карать.

– Хорошо, – кивнул чернокожий собеседник. – К концу недели у него испортится настроение и закончатся силы на желчь. А к концу второй недели включится немного сил, и он примет важное решение.

– Мне не верится в это, – сказал я.

– Когда меня положили на операционный стол, чтобы удалить аппендикс, – жизнерадостно произнес афроамериканец, выпуская клубы дыма изо рта, – я был абсолютно уверен, что наркоз на меня не подействует. Так и сказал хирургу. Правда, мне было всего шесть, но этот урок я помню до сих пор. – Он снова поднес ко рту ладонь и выпустил клубы дыма – совсем как дядя. – Просто не думайте ни о чем. Станьте близким и заботливым человеком, которому можно доверить наследство. Это недолго: конец второй недели – начало третьей.

Ровно через неделю я набрал дядин номер, но аппарат абонента был не в сети. Я позвонил снова, ответа не было. Тогда я поехал к нему без звонка – он же сам мне велел.

Дядя лежал на спине в своей постели на втором этаже и смотрел в потолок не мигая. Его лицо выглядело белым и осунувшимся, дряблые щеки словно сползли вниз к ушам и там собрались в неопрятные складки.

– Дядя Джо? – спросил я, аккуратно постучавшись в крашеный косяк двери.

Он перевел на меня взгляд, полный невыразимой печали, вздохнул и снова уставился в потолок.

– Я звонил тебе, дядя Джо, но ты не брал трубку…

– Марти… – медленно просипел Джо одними губами. – Мне так тошно… Телефон валяется внизу, принеси его, у меня нет сил…

Я спустился вниз и принес ему телефон – он был разряжен.