Валерий Цуркан - Операция «Странник» [тетралогия; СИ]

— Всего один вопрос.

Железнова в каюте нет, это облегчало задачу. Можно спокойно, не объясняясь, делать своё дело. Строгин уселся на угол стола. Прошин и Чернов остались стоять.

— Вопрос может показаться вам несколько странным… Вы даже можете на него не отвечать, если не хотите.

Строгин выжидающе смотрел на паранорма. Сергей пытался уловить в нём хоть какое-то изменение, но нет, техник спокоен, как объевшийся удав.

— Скажите, вы помните себя… маленьким мальчиком? Вспомните какой-нибудь эпизод!

Наступила пауза, в которой лейтенант успел кое-что уловить. Техник растерялся.

— М-мальчиком?, — дрогнувшим голосом и слегка заикаясь, спросил он. — Т-то есть ребёнком? Я… хм…

Прошин не отрываясь, следил за ним, и на этих словах едва не кивнул, как бы говоря: «да-да, именно маленьким мальчиком». Вовремя вспомнил, что сам назначил такой тайный знак — Женя после кивка сделал бы из Строгина мясной фарш с металлической начинкой. Вместо этого эмпат просто сказал:

— Да, именно ребёнком.

В этот момент Строгин вдруг словно обрёл почву под ногами. Растерянность испарилась, твёрдым голосом сказал:

— Да, конечно! Я очень хорошо помню… Я всё помню…, — и вдруг снова продолжил растерянным голосом. — Я был… ребёнком… да, был. Я точно помню. Я всё это п-помню. П-прекрасно п-помню…

Сергей так и не увидел в его голове никакой картинки, эти слова ничего не всколыхнули в его памяти. Это могло означать только одно — Строгин — тот самый пришелец, за которым охотится Странник. Он уже хотел кивнуть и подписать приговор технику, но вдруг увидел, как проснулась его память.

— Однажды мне подарили такую штуку… игрушку, да!, — медленно, как заторможенный, стал рассказывать Строгин. — Она мне очень нравилась, такой огромный пластиковый звездолёт, даже летал, и у него светились иллюминаторы.

— Спасибо! Вы оказали нам неоценимую услугу, ответив на мой вопрос.

Прошин вытолкал Чернова в коридор и выкатился сам. Женя убрал оружие и спросил:

— Ну и что ты скажешь, Эмпатий Коловратий?

Паранорм пожал плечами. Вроде бы Строгин сначала повёл себя как-то неадекватно. Не сразу вспомнил своё детство. Казалось бы — Беглец. Тут не то что эмпатом не обязательно быть, чтобы это заметить, а даже психологом. Видно, что заметался, растерялся. А потом… А потом вдруг стал уверен в себе и всё вспомнил. И когда метался, в его голове не было абсолютно никакой картинки. Пустота. Просто пустота, как в бездонной бочке.

— Да не знаю… не понимаю… Если это Беглец, то… то заблокировал мозг… А сам искал в воспоминаниях техника детство. И нашёл. И рассказал нам.

— Значит, надо вернуться и убрать его.

Лейтенант покачал рыжей головой. Не желал брать на себя такую ответственность. Сначала надо поговорить с тем, кто знает Строгина. С Железновым, например. Узнать, изменилось ли поведение его напарника за последнее время или нет? И только потом делать выводы. Но в то же время, если это Беглец, то должен догадаться, что его заподозрили. И пока паранорм будет разбираться, Беглец может чего-нибудь натворить.

— Нужно найти Железнова и поговорить с ним!, — заключил Сергей.

Железнова они нашли в столовой. Тот лениво ковырялся в синтетических макаронах и полоскал рот плохим какао. Заметно, что чем-то расстроен. Чернов остался стоять в коридоре, чтобы не пугать старшего техника пулемётом, а Прошин заглянул внутрь и подсел за столик.

— Я хотел спросить о вашем напарнике, — лейтенант вдруг почувствовал, как в Железнове закипают эмоции.

— На станции что-то странное происходит, — перестав ковыряться вилкой в тарелке и посмотрел на Прошина, сказал Железнов. — Все какие-то дёрганые. Я вот тоже с вами поговорить хотел. С вашим приездом всё через пень-колоду пошло. А было так вроде всё хорошо. Вот и напарник мой какой-то ненормальный стал.

Эмпат думал спросить, что именно ненормального заметил Железнов в Строгине, как вдруг в его голове взорвался фонтан непонятного страха и даже ужаса. А потом эмоциональный фон резко схлынул. Сергей не сразу сообразил, чей это страх. Не Железнова, нет. Тот сидел рядом, взволнован, но не напуган. Паранорм ощутил панический страх Строгина. И не понятно, жив тот или уже мёртв.

Лейтенант вскочил, случайно выбив из руки Железнова стакан с дрянным какао, и оно тёмным пятном растеклось по полу и заляпало синий комбинезон техника.

— Что происходит, чёрт возьми?, — закричал Железнов, поднимаясь из-за стола.

— Пойдёмте в вашу каюту! Там что-то произошло!

Эмпат вышел в коридор, старший техник, как загипнотизированный тронулся за ним. Чернов посторонился, пропуская их. Они втроём быстрым шагом направились к каюте техников.

— А что, собственно, происходит, вы объясните мне?, — обратился Железнов к Прошину.

— Это мы и пытаемся выяснить. Расскажите, что вы хотели, сказать о напарнике.

Железнов, задыхаясь от переполнявших его чувств, не задумываясь, выдал:

— Он… хороший человек, и мы с ним сработались, профессионал. Но последние дня два какой-то… сам не свой. Говорить стал как-то иначе… Жёсткий стал… Агрессивный… И ещё… уже вторую ночь разговаривает во сне. А что говорит, не поймёшь. Что-то про архив какой-то…

— Архив Меìсса?, — спросил Чернов, шедший чуть в позади.

Железнов остановился, и в его спину уперся ствол «Витязя».

— Э… гм… а вы… это… откуда знаете? Я ж вам не рассказывал. Или да? Н-нет же, не рассказывал. Откуда вам это известно? Чёрт! Да вы подслушиваете? Вы жучки поставили у нас? Вы следите за нами???

Женя подтолкнул его, и они пошли дальше.

— Да успокойтесь вы, Алексей! Никто за вами не следил и жучков не ставил. Дело в том, что ваш напарник уже не первый человек, который ни с того ни с сего вдруг начинал поиски мифического архива Меìсса, о котором нам ничего неизвестно.

— Что за архив такой?, — спросил Железнов. — Почему он вдруг стал искать его? И почему он, а не кто-то другой?

— Алексей, мы и сами ничего толком не знаем. Так, предположения одни. Да, он не первый, а второй. Первым был Чанов.

Железнов округлил глаза и уставился на эмпата как на психа.

— Чанов? Он же погиб давно! Мне рассказывали о нём. О! Это он… этот ваш… пришелец?

Сергей не ответил, не стоило раньше времени рассказывать всё, что они узнали.

Они дошли до каюты, Сергей жестом показал Железнову, чтобы тот открыл. Алексей дрожащей рукой воткнул магнитную карту в приёмник, и дверь распахнулась.

Железнов вскрикнул и отступил. Строгин лежал на полу, уткнувшись лицом в резиновый коврик у кровати, постеленный поверх ковролина. Прошин не чувствовал абсолютно ничего, по всей видимости, младший техник уже мёртв.

Женя, отстранив Алексея Железнова, ворвался в каюту. Приставив пулемёт к стене, склонился над Строгиным. Осмотрев его, перевернул тело. В груди чернела ровная круглая дыра размером с теннисный мяч. Футболка разорвана. И ни капли крови.