Васся Вассин - Волшебный стрелок

Анариэль подняла вверх тонкие руки и медленно, как в танце, закружилась по комнате, подхватив край шторы, она замоталась в нее, как в кокон, и рассмеялась.

– Ты что делаешь, хочешь окуклиться и превратиться в бабочку?

– Да, я буду первой бабочкой-эльфой, представь, стану кружить в ночном лесу всю сегодняшнюю ночь Зарождения, пить пьянящий нектар самых ароматных цветов, танцевать до самого рассвета со своим сестрами-мотыльками, а потом усесться прямо на рога Тори и раствориться с рассветом…

Исилиэль прикрыла рот ладошкой и засмеялась, глядя на дурачащуюся милую старшую сестричку. Та раскрутилась из тюли, подошла к столику и села расчесывать волосы. Младшая тяжело вздохнула. Сестра будет делать это как минимум полчаса, значит, они нескоро соберутся…

Они действительно собирались долго, это Исилиэль уже давно собралась, оделась, обулась, собрала волосы в пучок, даже прокралась на кухню и сделала парочку бутербродов, которые положила в маленькую походную сумку, перекинутую через плечо. Через полчаса старшая сестра сплела свои локоны в толстую косу, доходящую уже до попы, выбрала из своего гардероба тонкую тунику на голое тело, не забыв перемерять под скрип зубов младшей шесть других, и была относительно готова. Обувь она не носила в отличии от сестры, которая не могла брать силы от древнего леса. Кожа на ее ногах всегда оставалась мягкой и нежной, как у младенца, несмотря на то, что она постоянно кругом ходила без обуви, как и ее мать.

– Ну пойдем уже, хватит прихорашиваться, кроме меня тебе все равно никто не увидит.

Младшая непоседа тянула Анариэль за руку, пытаясь поднять с пуфика, на который она уселась. Та тихо и кокетливо рассмеялась, как умеют это делать красивые девушки.

– Прекрати, я думаю, нам нельзя этого делать, родители с нас шкуру спустят, если узнают, что мы могли спугнуть Тари.

– Сама прекрати, ты же мне обещала!

Звонкий голос Исилеэль так громко прозвучал в комнате, что даже заглушил звук леса из распахнутых окон. Девочка резко сама приложила палец к губам и продолжила увещевать шепотом:

– Анариэль, ты не можешь со мной так поступить, я твоя младшая сестра и ты обязана заботиться обо мне.

– Вот именно, я и хочу позаботиться о нас обеих, давай спать…

Видя, что старшая немного колеблется, младшая решила надавить на самое больное место.

– Послушай, помнишь, что говорила мама о Чистом луге? Если в ночь Зарождения искупаться в траве на Чистом лугу, то кожа у тебя будет все десять лет чистая, нежная, без единого прыщика, и пахнуть ароматом лесных трав.

– Да, но это надо делать в утренней росе, так что можно еще спокойно поспать…

– Нет! Ты забыла, что ли? Она сказала, что нужно сделать это именно до рассвета. Или ты хочешь, чтобы у тебя появились прыщи?

Исилиэль была настойчива, а Анариэль, у которой отродясь никогда никаких проблем с кожей и не было, забеспокоилась, ей хотелось бы иметь гарантии, что и в следующие десять лет ей эти проблемы будет незнакомы. А младшая, упираясь из всех сил, потянула ее на себя и подняла на ноги.

– Пойдем уже, а то опоздаем, если ты снова ляжешь в кровать, я не смогу тебя поднять еще раз. Не знаю, кто только замуж возьмет такую соню, как ты! А-ай!

Старшая хлопнула ей по заднице, как не раз делала до этого, когда хотела хоть на время осадить.

Они выглянули из окна на освещенную веранду, и посмотрели на родителей, о чем-то весело переговаривающихся. Сидели они в креслах друг напротив друга. Мать вытянула свои босые ноги и положила их отцу на низ живота. Таурохтар делал несколько глубоких затяжек терпкого дыма и, наклоняясь, передавал трубку Таурэтари, та медленно дымила в свою очередь и возвращала курево. Ее лазоревые глаза затуманил наркотик, она начала говорить какие-то непристойности мужу, потом убрала свои стройные ножки с его паха для того, чтобы опуститься перед ним на колени и начать расстегивать брючный ремень. Мужчина усмехнулся, с удовольствием еще раз затянулся и припустился в кресле.

– Что они делают?

Анариэль развернула головку младшей сестренки в сторону и подтолкнула ее.

– Тихонько вылазь, пока они нас не видят…

Через пару мгновений сестры спрятались в густых зарослях, подступающих прямо к дому. Такой родной, такой знакомый и привычный лес было не узнать. Практически все растения накапливали силы в корнях для того, чтобы преобразиться в эту ночь. Мягкая трава под ногами, мох на камнях и коре деревьев переливался мягким светло-зеленым и голубоватым светом. Кругом тут и там луковицы цветов выгнали стрелки и распустили пышные бутоны самой причудливой и разнообразной формы, все они были не похожи друг на друга и имели различную окраску. Цветами и целыми гроздьями пахучих соцветий покрылись и различные кусты, порой казавшиеся сухими в обычное время, сейчас они безумствовали мягкими свежими листьями переливающимися радужными красками. Деревья выглядели более знакомо, но тоже не забыли украсить себя в эту ночь.

Целые стаи насекомых носились потоками огней среди всего этого праздника жизни, стремясь успеть насладиться нектаром, опылить цветы, успеть полюбить сородичей и отложить личинки, которые просидят под землей, питаясь корешками, долгие десять лет, чтобы однажды так же прожить одну-единственную по-настоящему яркую ночь в своей жизни.

Сестры переходили по хрустальному мосту через изгиб ручья, который нес свои воды от Источника к Звенящей. Многие тысячи лет назад один из королей эльфов приказал сделать этот невиданной красоты мост из цельного куска хрусталя и поставить в Священной роще. Исилиэль остановилась и нагнулась через перила рассматривая рыбу в ручье. Большая золотистая рыба осторожно остановилась на месте и, лениво поворачивая хвостом, смотрела на девочку вверх из-под воды.

– Смотри, они тоже светятся, и водоросли…

– Да, красиво и светло, как днем, в эту безлунную ночь.

Анариэль уже была даже рада, что сестра разбудила ее и вытащила сюда.

Запахи были так сильны, что казались материальными, как облака, сестры словно попали в лавку торговца самых редких ароматных масел. Старшая часто делала остановку, чтобы принюхаться своим красивым маленьким носиком и запомнить источник запаха. В этот момент ее чистая белая кожа на носу покрывалась морщинками и этим очень веселила младшую девочку. Анариэль уже знала, что когда-то станет хранительницей этого леса, как и ее мать. Девочки остановились возле ветки дикой сливы, на ней сидела алая птичка и дивно красиво пела, поворачивая головку из стороны в сторону, призывая кавалеров. Вскоре они прилетели к ней в количестве двух невзрачных и сереньких комков с перьями. Ухажеры присели рядом с певуньей, которая не прекращала не на секунду своих трелей, и стали осторожно подкрадываться к ней с разных боков шаг за шагом. Сначала один, потом другой самец стали расправлять и чистить ей перышки, вскоре ее крылья и хвостик был уложен с должным вниманием и приведены в порядок. Певичка громко чирикнула несколько раз, и самцы взлетели с ветки, показывая дорогу к готовому гнезду, куда она сможет отложить пять розовых яичек, и быть свободной от дальнейших забот о потомстве.