Олег Быстров - Укради мою жизнь

Толпа ахнула. Полицейские попятились. Безопасники вплотную окружили охраняемых персон, прикрывая их своими телами.

— Вот теперь мы будем разговаривать о комиссиях и надзоре за распределением витакса! — почти весело продолжал главарь боевиков. — А если что-то пойдёт в переговорах не так, мой соратник отпустит кнопку, и контакт замкнётся…

И тут толпа шарахнулась. Люди, обезумев, рванулись с площади, подальше от страшной парочки на трибуне. Полицейских смяли, боевики ещё удерживали свои порядки, но вор не стал досматривать представление до конца. Пусть разбираются сами — левые, правые, смертники и полицаи! — лишь бы ноги унести!

Дёру! — он схватил застывшего истуканом Баса за рукав и рванул к одной из боковых улочек. Той, что не была ещё перекрыта полицейскими. Напарник, похоже, совершенно утратил силы, и Виктор тащил его силком.

На пути появлялись чьи-то фигуры — Вик нещадно толкался. Вот вынырнула чья-то перекошенная физиономия, потянулась рука — Вик врезал кулаком в белые от ужаса глаза, пнул ногой понизу. Кто-то попытался вцепиться в плащ — стряхнул одним резким движением.

Вперёд, к выходу из этой преисподней! Иначе сомнут, затопчут, разорвут на куски!

Дорогу преградила угловатая, в броне и сфере фигура полицейского. Рука, сжимающая дубинку, угрожающе поднялась, но Вик вильнул ужом, нырнул под занесённое оружие, не забывая тащить безвольного Баса. Кажется — проскочили! Увы, напарнику всё-таки досталось дубинкой, но, к счастью, вскользь, не опасно…

Они вломились в тишину улочку как ураган, как горячее дыхание площадной драки — всклоченные, в развевающейся дорогой одежде, давясь хриплым дыханием. Вцепившись намертво в бесценные свои чемоданчики — и бросились со всех ног прочь.

Скорее!.. Отсюда!.. Лишь бы подальше!..

От площади они добрались в свой подпольный (вернее, почти чердачный) штаб на такси. По пути взяли бутылку ямайского рома и первым делом выпили по полстакана обжигающей шестидесятиградусной жидкости с запахом жжёного сахара. Бас сразу опьянел, но это было лучше того, что Вик видел по дороге с площади.

Напарник смотрелся совершенно потерянным. Лицо бледное, дорогие очки он потерял во время бегства, причёска растрепалась. И это бы ладно — Бас так выглядел почти всегда: растеряно-встрёпанным, добродушно-мечтательным. Но он ведь говорун, его верный штурман Себастьян! Любит побалагурить, пошутить, а тут слова не вытянешь. То молчит, то заикается и бормочет что-то невнятное.

— Господин Лагерь, — тормошил его Вик, — ты что? На тебя так подействовали заявления политика? Брось, Бас! Сам же говорил, верить этим ребятам нельзя, всё врут. Или ты просто струхнул, старина? Это не беда, со всеми бывает…

— А вдруг действительно так всё и будет? — неожиданно вскинулся тот и посмотрел глазами умной, но больной собаки. — Государство возьмёт в свои руки распределение витакса, все будут получать поровну?..

— И где же государство будет его добывать? — удивлялся тягун наивности помощника. — Если сограждане будут только потреблять, — вот все такие хорошие, и всё очень честно устроено, но все только и делают, что получают дополнительные годы жизни по талонам, — кто же будет витакс сдавать? Преступники? Их недостаточно, чтобы удовлетворить спрос. Этот вопрос давно прожевали и проглотили. Да и забыли уже. Добровольцы? Так откуда они возьмутся? Каждому захочется получить на дармовщинку несколько лет жизни, а слить — где дураков взять?

— Царёв сказал, накопились огромные запасы…

— Это Царёв сказал, а насколько это правда — неизвестно. И даже очень большие запасы когда-нибудь заканчиваются, если их постоянно не восполнять. Чуть раньше, чуть позже…

Бас тряс головой, снова принимался шептать что-то себе под нос. И опять смотрел больными глазами. А потом вдруг сделал неожиданный вывод:

— Тогда нужно отлить витакса. Отлить и спрятать. Когда Залеский потребует «пылесос» назад, скажем, что не смогли наполнить все три канистры. Как он проверит? Вот, скажем, всё, что смогли — и покажем две ёмкости. Их и поделим! А сами с прибытком останемся…

— Бас, ты же умница! — Вик заговорил с другом проникновенно, как с маленьким. — Ты же понимаешь, что если Залеский захочет, натравит на нас службу безопасности «Партнёра»! Даром что сам замазан, придумает что-нибудь. Ужом вывернется, а нас подставит. Это опасно. И вообще… не нравится мне это, и всё! Сколько раз был свидетелем — пожадничает вор, заметить не успеешь, как сгорел. А так, может, цел бы остался. — Он присел перед Себастьяном, заговорил неторопливо и раздельно, как любил делать в ответственные моменты жизни: — Добудем витакса сколько нужно. Отдадим то, что причитается инженеру. Потом заберём своё — и только нас и видели!

В штабе, открывая бутылку, вор включил радио, и в мансарду ворвался встревоженный голос диктора — экстренное сообщение!.. Площадь Свершений… Попытка покушения на лидера Ограничителей Ивана Царёва!.. Полиция… жертвы… Столько-то получили ранения в столкновениях с силами правопорядка, столько-то — травмы в результате паники и давки, столько-то арестованы как зачинщики и активные участники.

Группа Неукротимых расстреляна подразделением спецназа…

И тогда Бас сказал:

— Наливай полный.

После стакана огненного напитка он окончательно захмелел, начал припадать на тахту, но Вик решил, что под присмотром матери ему будет лучше. Вызвал такси, загрузил пьяного Баса в салон и отвёз домой. Передал едва шевелящееся тело друга Валерии Лагерь с рук на руки. Однако утром верный помощник появился в явке: осунувшийся, бледный, но вполне работоспособный. Даже сосредоточенный. Вместе полюбовались на вторую, заполненную под завязку канистру, и стали думать, как жить дальше.

— Ничего в голову не приходит, — жаловался тягун. — Газеты свежие пересмотрел, кручу в голове и так и этак — не знаю! Идти по обычным маршрутам? Электрички, рынок, супермаркеты? Опасно, да и улов будет не тот. Щипать по десятку единиц — это ж сколько времени уйдёт и сил!.. А остался один день. Нет, надо что-то придумать. Соображай, штурман.

Бас ворочал кудлатой башкой, ставил брови домиком, пожимал плечами. Потом затих. Вик уже начал примеряться к слёту рыболовов и охотников. Объявление об этом сборище выделялось ярким пятном на первой странице газеты «Рыбалка», невесть как попавшей в кипу купленной прессы, когда напарник прорезался:

— Командор, слышал я перед самым уходом из полиции… Не знаю даже, подойдёт ли нам это…

— Давай, Бас, не тяни. Что ты, как беременная гимназистка перед директором, честное слово.

— В общем, сдружился я с одним лейтенантом. Не то, чтобы даже сдружился, но отношения завязались чуть человечнее, чем с остальными. И как раз накануне той злосчастной операции, когда тебя ловили, посидели мы с ним за пивом… Ты знаешь о группировке заречных? Ну да, ребята, что держат порт. У них давний конфликт с рейдерами. Те традиционно контролируют торговлю самодельной водкой, но товар получают по реке. Из Улыбинска, где у них производство, бидоны сплавляют вниз по течению баркасами. Вот в порту интересы и пересекаются. В полиции об этом давно знают, но пока ничего не предпринимают. Ждут, когда бандюки схлестнуться пожёстче… Говорят, заречные заломили несусветную пошлину, а рейдеры их вообще шпаной считают. Мол, мы этих босяков в порт пустили, к делу приспособили, а те наглеют. Как бы то ни было, конфликт назрел острый. И на сегодня, если мне не изменяет память, назначена сходка. Собираются разобраться окончательно, все вопросы порешать…