Иван Мирганд - Коготь дракона, кость бабочки (СИ)

Я начал раскачиваться в такт своим мыслям. Ну же, ещё варианты. Бред, бред, бред! Так! Успокойся! Вдох-выдох, вдох-выдох. Наверняка вопрос связан конкретно со мной. Если я стал мудрецом в пустыне, но был глупцом раньше. Ну точно же, я хлопнул на радостях себя по лбу. Надеюсь, они молчат не потому, что уже поздно.

— Это желания! Желаний своих боится мудрец, но не знает глупец! Мудрец осторожен в том, что желает получить и знает, что куда важнее детали, чем само желание, а глупец — не знает чего желает на самом деле. Это как в поговорке: «За что боролся, на то и напоролся!»

Сразу, как я замолчал, раздался грохот, в котором я распознал смех. А затем ярко засветило солнце, стоящее в зените. А потом меня потянуло в небо, мягко поставив на горячий песок, который уже не обжигал залечившиеся ступни. За мной следом из под песка вылетела огромная скала, размером со всю ту пещеру. По тому, как с неё откололся огромный каменный шип — я понял, что стоял на этой скале в пещере.

— Наконец! — голос по прежнему остался очень громким, но уже не оглушал. — Осталось одно. Душа, обременённая правом! Загадывай желание человечества. Быстро! Я долго ждал.

Справа от скалы появилось привидение женщины, выразительно и беззвучно двигавшей губами, от чего в моей голове раздался тот же мягкий голос: «Бойся своего желания. Ты не можешь отказаться, желание обязательно должно изменить всё человечество, иначе жди беды. Формулируй правильно. И думай спокойно, сколько хочешь. Демон не вылезет из камня, не исполнив твоё желание, а если верно загадаешь — то и сил после не останется.»

— Быстрее, грешный!

Не помню, что было до. Но сейчас я оказался в степи, покрытой редкими кустами и высокой пожелтевшей травой. Вдалеке виднеются кирпичные руины каких-то строений, сейчас уже и не поймёшь что это раньше было. Захотелось пройтись к руинам, гладя голыми руками шершавые верхушки злаковых. Чем дальше иду, тем больше разнообразия вижу кругом. Цветы. Птицы. Куски скал во мхе. И неестественная тишина стелющаяся вокруг руин.

Я слишком поздно почувствовал неладное: из травы вокруг меня начали подниматься мёртвые с косами. Все в чёрном рваном тряпье. Лезвия кос ржавые и кривые, но древки все новые, будто вчера выточили из сырой ещё древесины.

В немом крике развернулся и побежал назад, что есть мочи. Но уже на четвёртом рывке остановился, хлопнув себя ладонью по лбу. В руках появился автомат Калашникова, а грудь приятно сдавило разгрузкой с обоймами.

Короткой очередью сразу же срубило двух мёртвых, но это не смутило остальных, которые повалили на меня сплошной волной. Их проблемы.

Спустя три обоймы над травой не торчало ни одной косы. Вру, вот ещё одна, видимо воткнулась в землю и не хочет падать. Хорошенько прицелился, чтобы сбить её одним выстрелом.

И тут зазвенел будильник. Скотина, такой классный момент портит. Прямо серийный убийца шикарных снов, а не часы со звонилкой. Я вырубил его ударом руки и попытался вернуть потерянный сон и срубить таки последнюю косу, но попытки были тщетны. Пора на работу.

Идёшь себе после рабочего дня, пинаешь камушек на кривой дорожке с асфальтовым покрытием. Ну не умеют в России делать дороги, даже для пешеходов. И как тут играть в футбол камушком: он то и дело пытается улететь в траву, приходится выковыривать носком ботинка очередной камушек из покрытия.

Прусь я к другу на пятничный пивнячок, времени ещё — рано, потому и еле ползу, едва бабушек обгоняю. Сделав головокружительный финт вокруг той самой бабушки, которую едва обгоняя, удостоился косого недовольного взгляда. Стоп, вру! Смотрит одобрительно, ещё и улыбается. Есть же правильные бабушки ещё на Руси! Ответил самой доброжелательной улыбкой, на какую способен, сделав пас столбу. Попал! Камушек лихо отскочил, чудом избежав купера, стоящего на стоянке у дома. Зрители ликуют!

А вот и нужный дом, достал смарт, чтобы посмотреть время — минут этак час ещё. Ну и погнал камушек вокруг дома. Как раз, когда я собирался сделать очередной головокружительный финт, зазвонил телефон, испортив всё. Эх.

— Эй, Васян, хорош дурью маяться, заваливай давай, поможешь на кухне. — нет, нет и нет, зовут меня Максом, но этому дурню разве объяснишь? Хрен там!

— Ща, круг добью и буду!

— Васяяян.

Круг я так и не добил, так как буквально повесил трубку и тут же в очередной раз неловко запнул камушек в траву. Жалькооо. Ну да выпьем за это, сегодня угощает Лёха! За это тоже стоит выпить! На полном автомате набрав код от домофона, резко открыл дверь, на секунду напугав миленькую соседку Лёхи, которая как раз собралась выходить. Эх, женат удачно, да ещё и соседка такая. Везёт же некоторым.

За два дыхания пробежал пять лестничных площадок и, вздохнув ещё раз, громко постучал в старенькую деревянную дверь сталинского ещё дома. Пока ждал, поковырял пальцем отстающую на стене штукатурку. Надписи перечитывать не стал, новых ещё не появилось. А вообще хороший подъезд, ни одного пьяницы тут нет. Вымерли-с, дав место новым и молодым соседочкам Лёхи. Эх.

Дверь открыл привычно небритый Лёха. Карие глаза на бледной кожице типичного игромана. И при этом игромана со стажем! Не школота какая-нибудь!

— Дарова, Лёх!

— И тебе не хворать, заходи давай, помоги Яське сготовить там чего-нибудь, мы все уже в курсе, что ты умеешь готовить, так что не отвертишься! — мы крепко пожали друг-другу руки. Несмотря на то, что оба мы любим поиграть в комп, мы оба следим за собственным физическим развитием. Правда снаружи рубашек это ни в чём пока не выражается.

На кухне я поздоровался с красавицей Яськой, за которой безуспешно ухаживал половину сознательного институтского времени, другую половину старательно ухаживал за Юлей. Облом-с, облом. Собственно в несознательное время я заливался с горя. И начал творить! Уж готовить то я умею, не люблю это делать часто, но люблю блеснуть.

— Что, Макс, как у тебя там с Алёной дела? — промурлыкала Яська, намекая на мою недавнюю влюблённость. Прошла.

— Увяли помидоры. — даже не сбился с нарезания шампиньонов на тонкие чипсы. Тут главное правильно держать нож, а научиться быстро и мелко нарезать — плёвое дело. С хорошим ножом то. Но я виртуоз, мне и хороший нож не нужен. На этой мысли я глянул на длинные оголённые до шорт ноги чужой подруги и чуть не порезался, но тупой нож не справился со стёртыми турником руками.

Не знаю, как она заметила, но отвесила мне щелбан. И за что, спрашивается? Но чуть погодя я понял, что это за Алёну.

Пока «виртуозил», боясь что-нибудь испортить, открыл первую бутылку гиннеса. Горькое, зараза, но оно так даже лучше. На кухню припёрся Лёха, попытавшись стащить что-нибудь со стола, но ничего не получилось, бдительная валькирия в моём лице шутливо воткнула ему поддых кулак.