Александр Александров - Тринадцатая экспедиция

Калашников пытал Старулину насчет того, как она собирается проверять безопасность атмосферы. Саша продолжала объяснение, хотя уже явно теряла терпение.

Стас Кишкин и Монгол прихватили со склада новенькие американские штурмовые винтовки со встроенным умным прицелом, автоматически регулирующим направление ствола в зависимости от положения цели. И теперь парни раздумывали, стоит ли идти на операцию вот с этим умным железом, или же воспользоваться привычными и простыми «Калашами».

Посталовский Сергей (или просто Постал), сидел в компании Задиры, Борецкого и Степанова. Вот он уже давно сменял русский АК (Автомат Калашникова) на американскую AR (Automatic Riffle), и сейчас уже не мыслил боевой операции без умного прицела. Краем глаза он поглядывал на Стаса и Монгола. Пару раз Постал порывался встать и отправиться к ним на помощь, но всякий раз одумывался — надо будет, сами обратятся.

— Да хорош на них коситься! — заметил Задира терзания Постала. — Сами себе геморрой придумали, пускай сами и разбираются, — а затем уже громче, чтобы слышали Монгол со Стасом, добавил: — Есть такая поговорка: «не умеешь срать — не мучай жопу»!

Но те были слишком увлечены делом, и не слушали, о чем говорят окружающие. Зато подтачивавший нож Фазанов Диман, все расслышал и правильно понял. А поняв, осуждающе зыркнул на Задиру.

— Чего, негритос, вылупился? — мгновенно сорвался в штыки Задира.

— Да ты успокойся. Что как ребенок-то в самом деле? — попытался пристыдить его Семен.

— Пускай в свою Африку едет, и на обезьян своих так пялится! А здесь за это и пристрелить можно!

— Успокойся, я тебе говорю! — повысил голос Семен. — Сейчас прилетим — будут тебе и обезьяны, и негры, и бегемоты с жирафами. Настреляешься.

Шутки про Африку и обезьян Фазанова уже давно не трогали. В школе его дразнили шахтером, здесь — негром. И когда, спрашивается, толерантность уже победит? При заселении колоний никто не распределяет человечество по расам. Так почему же тогда белые упорно продолжают притеснять цветных? Да и не такой уж Диман и негр, по крайней мере, не сто процентный. Но окружающим всегда было на это наплевать. Сложно проигнорировать такой замечательный повод для подколов.

Сержант Стрельцов решил воспользоваться перерывом, чтобы поговорить с подругой молодости, Аленой Конюховой. Не видел он ее уже лет десять, и его больше интересовало не то, как у нее дела, а узнает ли она его вообще или нет. Были мысли пройти пару раз мимо, и посмотреть, но Конча вовремя одумался — заниматься такой чепухой не было ни желания, ни времени. Поэтому он просто подошел к группе ученых (которые в отличие от космопехов были в желтых костюмах) и поздоровался.

Алене понадобилось секунды три, чтобы его вспомнить. А вспомнив, она широко раскрыла глаза.

— Приве-е-ет, Гриш, — голос и правда казался удивленным. — А-а-а… ты… тут…

Конча указал на идентификационную нашивку на груди.

— Сержант Стрельцов, четвертое отделение, — прочитала Алена.

Тут между ними втиснулся Артур Сумаев.

— Артур, — протянул он руку, не мигая глядя в глаза.

— Кон… в смысле Гриня, — на секунду замялся Стрельцов.

— Да подожди ты! — Алена оттолкнула Сумаева в сторону и обратилась к Конче: — В смысле ты тут что? Ты тут служишь?

— Ну да. Вроде как должен тебя охранять.

— Нас, — подал голос сидящий рядом Тимур Богатырев. И, заметив непонимание на лицах, добавил: — Нас охранять ты должен. Всех нас.

Конча пожал плечами — как угодно мол.

— Вас никогда не учили не влезать в чужие разговоры? — сделала кавказцам замечание Оля Пузанкова.

Алена хотела что-то еще спросить, но Конча ее опередил:

— Ладно, потом поговорим. Прилетаем скоро, — и удалился, сделав на прощание ручкой.

— Это что за кент? — спросил Артур.

Прежде чем ответить, Алена заметила Ефима, одного из подчиненных Гриши. Он разместился в углу и как будто занимался регулировкой карманов на разгрузке. Стрельцов, небось, специально расположил его именно здесь, чтобы послушать, что о нем скажет Алена.

— Друг, — задумчиво ответила девушка. — С Земли еще, с универа.

— Ну, что скажешь? — спросил Артур у Тимура, имея в виду «не уведет ли?».

— Нормально все, — отмахнулся Тимур.

Как-никак этот Гриша не первый такой «друг» Алены. Бывали уже и ученые, и космопехи, и спецназовцы. Всем таким друзьям Тимур с Артуром давали понять, что Алена уже занята. Такое отношение к Алене они называли любовью. Однако это не помешало им поспорить, кто из них все-таки первый с ней переспит.

А Конча, вопреки их мнению и мнению некоторых своих людей, никого отбивать не собирался. Половое влечение к Алене прошло еще в годы юности, пока он находился в так называемой френд-зоне.

В те светлые годы казалось, что любовь и дружба это основная составляющая жизни. А семья и дети виделись не обязанностью, возложенной природой на человека, а наиважнейшей целью, которая достигается бок о бок с любимым человеком. А потом в жизнь Стрельцова вплелись стрельба, взрывы, монстры, смерти… и зачистки, зачистки, зачистки… пот, грязь, кровь, плоть разорванных тел вперемежку с фекалиями… трясущиеся руки, слезящиеся глаза, заложенные уши… Вот тогда молодой Гриша все для себя окончательно понял, и перестал верить в сказки про любовь, семью и размножение. Смысл жизни был только в смерти, и задачей его было защищать от этой непреложной истины все это тупорылое общество, которое до сих пор верило в сказки, и спокойно себе размножалось, играясь в любовь и семью. Тогда-то его и прозвали «Конченным», а потом и вовсе сократили до «Кончи». Ему даже нравилось — прозвище отражало не только его внутреннюю суть, но и суть мира в целом.

Но какая-то часть души Стрельцова все-таки ностальгировала по тому времени, полному детских впечатлений и бескорыстных надежд. Поэтому к Алене он относился как к символу добра и непорочности юности. Правда, вслух это произносить было чересчур пафосно, поэтому его официальной версией было — «как к сестре». Некую досаду вызывала пара вьющихся вокруг «сестры» нагловатых нерусей… Конча бы подобрал ей кого-нибудь другого. Например, Степника. А чего — ответственный, способный, отзывчивый. Правда при слегка раздутой гордости и самомнении, но это, в принципе, лечится.

Сам Степник в данный момент спорил с Яриком. Перед самой операцией нервы у младшего сержанта малость расшалились, и он предложил Андрею вновь занять место командира отделения. Степник в грубо-вежливой форме уговаривал его одуматься, но получалось плохо. В конечном итоге Андрей плюнул и пообещал, что возьмет командование на себя, если вдруг увидит, что Ярик не справляется или совершает ошибки.

— Внимание. Через пять минут входим в атмосферу, — зазвучал по всему челноку голос Инги. — Займите места в гибернационных камерах.