Оливер Боуден - Assassin's Creed. Единство

– Понятно. В таком случае почему бы для начала не вернуть меч в ножны? Ты же благовоспитанная девушка.

– То, что я узнала от Дженнифер Скотт, вынуждает меня держать меч наготове.

Он вскинул бровь, миссис Кэрролл скривила губу, а Мэй Кэрролл язвительно хихикнула. Мистер Уэзеролл выразительно на меня посмотрел. «Будь осторожна», – говорил его взгляд.

– Так. Значит, Дженнифер Скотт, дочь ассасина Эдварда Кенуэя, тебе что-то рассказала.

– Да, – ответила я, чувствуя, как краснеют мои щеки.

– И что же тебе рассказала о нас эта женщина, заклятый враг тамплиеров? Ты собираешься поделиться с нами?

– Она рассказала, что это вы устроили убийство Моники и Лусио Альбертине.

Мистер Кэрролл пожал плечами. Жест легкого сожаления.

– Боюсь, что так. Необходимая предосторожность, чтобы сохранить достоверность нашего замысла.

– Знай я заранее, на что вы готовы ради достоверности нашего замысла, я бы ни за что не согласилась принимать в нем участие.

Мистер Кэрролл развел руками, словно мое отношение к случившемуся лишь оправдывало их действия. Лезвие моего меча замерло. Острие было рядом с грудью мистера Кэрролла. Я бы в считаные секунды могла пронзить его насквозь.

Но если я это сделаю, меня убьют раньше, чем его тело упадет на пол.

– Откуда ты узнала, где скрывается Раддок? – спросил мистер Кэрролл и посмотрел на мистера Уэзеролла, безошибочно догадавшись, кто мог мне подсказать.

Я увидела, как мистер Уэзеролл согнул пальцы, готовый схватиться за меч.

– Не важно откуда, – сказала я. – Важно, чтобы вы соблюдали свою часть договоренности.

– Мы ее соблюдаем. А как насчет твоей части?

– Вы просили меня забрать… точнее, выкрасть у Дженнифер Скотт некоторые письма. Это было сопряжено с большой опасностью для меня и моей горничной Элен. Однако я сумела их добыть.

– Ты их добыла? – переспросил мистер Кэрролл, переглянувшись с женой и дочерью.

– Я их не только добыла, но и прочитала.

Краешки его губ изогнулись вниз, словно спрашивая: «Да? И что же?»

– Я прочитала письма и приняла к сведению то, что Хэйтем Кенуэй счел нужным изложить на бумаге. Он много писал о необходимости прекратить вражду между мирами ассасинов и тамплиеров. В тамплиерских кругах Хэйтем Кенуэй считался легендой. По его представлениям, в будущем два ордена смогли бы не только перестать воевать между собой, но и сотрудничать.

– Так, так, – кивал мистер Кэрролл. – И ты всерьез восприняла его рассуждения?

– Да, – ответила я, вдруг убедившись, что так оно и есть. – Из его уст это звучит довольно весомо, не правда ли?

– Конечно. Конечно, – продолжал кивать мистер Кэрролл. – Хэйтем Кенуэй был… смелым человеком, раз доверил свои идеи бумаге. Попади эти письма к нам при его жизни, он был бы осужден за предательство интересов ордена.

– А вдруг он в чем-то был прав? Мы можем извлечь пользу из его писем.

– Весьма вероятно, моя дорогая. Можем, – кивал в такт моим словам мистер Кэрролл. – Мне бы и самому было любопытно взглянуть на его рассуждения. Эти письма, случайно, не при тебе?

– При мне, – ответила я.

– Вот и отлично. Вот и замечательно. Ты позволишь мне на них взглянуть?

Он протянул руку ладонью вверх.

Я полезла за пазуху, достала пачку писем и подала ему.

– Спасибо, – проговорил мистер Кэрролл, продолжая улыбаться одними губами.

Не сводя с меня глаз, он передал пачку дочери. Та, улыбаясь, взяла письма. Я знала, что́ сейчас произойдет, и была к этому готова. Как я и предполагала, Мэй Кэрролл швырнула письма в огонь.

– Нет! – воскликнула я.

Они думали, что я брошусь вытаскивать письма, но я подбежала к мистеру Уэзероллу, локтем отпихнув одного из молодцов Кэрролла. Тот завопил от боли, выхватил меч, и маленькая комната наполнилась оглушительным звоном стали.

Мистер Уэзеролл тоже выхватил меч и ловко отогнал второго слугу Кэрроллов.

– Стойте! – приказал мистер Кэрролл, и сражение стихло.

Мы с мистером Уэзероллом стояли спиной к окну, глядя на троих вооруженных кэрролловских слуг. И мы, и они тяжело дышали.

– Джентльмены, прошу не забывать, что мадемуазель Де Ла Серр и мистер Уэзеролл по-прежнему являются нашими гостями, – напряженным тоном произнес мистер Кэрролл.

Я не особо чувствовала себя гостьей. Сбоку от меня, в камине ярко вспыхнуло и погасло пламя. Письма превратились в тонкие, дрожащие листочки пепла. Я проверила свою стойку: ноги разведены, центр уравновешен, дыхание ровное. Руки у меня были согнуты в локтях и прижаты к туловищу.

– Почему? – спросила я у мистера Кэрролла, продолжая наблюдать за своим потенциальным противником. – Почему вы позволили Мэй сжечь письма?

– Потому, Элиза, что ни о каком перемирии с ассасинами не может быть и речи.

– Почему нет?

Мистер Кэрролл склонил голову набок, сцепил пальцы рук и снисходительно улыбнулся:

– Дорогая, полагаю, тебе известно, что наш орден уже много веков воюет с ассасинами…

– Это мне известно. И я думаю, войну орденов пора прекратить.

– Тише, дорогая, – сказал мистер Кэрролл, и его покровительственный тон заставил меня стиснуть зубы. – Различия между нашими орденами слишком велики, а враждебность успела глубоко укорениться. Ты с таким же успехом могла бы предложить змее и мангусту посидеть за послеполуденным чаем. Любое перемирие проходило бы в обстановке взаимного недоверия и вытаскивания на поверхность давних обид и претензий. Каждая сторона подозревала бы другую в заговоре с целью уничтожения враждебного ордена. Поэтому такого никогда не случится. Мы будем пресекать любые попытки распространения подобных идей. – Он указал на камин, где сгорели письма. – И не важно, письма ли это покойного Хэйтема Кенуэя или упования наивной девицы, которую прочили в великие магистры французского отделения ордена.

Его последняя фраза кольнула меня в самое сердце, словно кинжал.

– Прочили? Вы намереваетесь меня убить?

Он снова склонил голову набок и наградил меня печальным взглядом.

– Во имя высшего блага.

– Но я же тамплиер, – возмутилась я.

Лицо мистера Кэрролла вытянулось.

– Пока еще нет. Но я понимаю, к чему ты клонишь. Должен признать, отчасти это влияет на сложившуюся ситуацию. Но лишь отчасти. Все очень просто: положение вещей должно оставаться таким, какое есть. Об этом мы говорили еще в самую первую нашу встречу. Неужто ты забыла?

Я посмотрела на Мэй Кэрролл. Ее пальцы, обтянутые перчатками, теребили сумочку. На нас она смотрела так, словно находилась в театре, наслаждаясь захватывающим спектаклем.

– Я прекрасно помню нашу первую встречу, – сказала я мистеру Кэрроллу. – И помню, как мама решительно отказалась вас поддержать.