Сергей Вольнов - Шифр отчуждения

Насмотревшись на их, начинаю понимать, что за «мусор» хранился в контейнерах дота. Неужто ради содержимого защитных пакетов солдаты не пожалели жизней?..

Им всем, этим странностям, я еще не придумал окончательное общее название; называю то чужеродными объектами, то хитрыми фиговинами, то фантастическими штукенциями. Слова длинные, надо бы подобрать что-то короткое.

«Чудефакты», например, по аналогии с артефактами. Только артефакты, по определению, это нечто, сработанное искусственно, человеком, а эти неведомыми чудесами сотворены.

Ну или «вытворы», от слова «вытворить»…

Идя к цели, в Отчуждении скучать не приходится, мягко выражаясь.

А я живой вопреки всему. Имею право отметить юбилей, первый месяц пути в Отчуждении прошел…

Тридцать первый восход с момента пересечения границы Зоны. Я стою на краю, передо мной обрыв. Дно едва виднеется сквозь туманную белесую взвесь, рассеянную в низине. Я должен спускаться вниз по скалистой стене, градус ее уклона не отвесный, где-то шестьдесят-семьдесят, и вроде бы полно удобных уступов, за которые можно цепляться.

Высота, честно признаться, для меня головокружительная, но горизонтальная поверхность у подножия просматривается, и это сыграло решающую роль в процессе выбора, спускаться или нет. Я могу свернуть на север или на юг и пойти вдоль края, аномальных изменений в поле зрения не видно.

Но тянет вниз, хочется узнать, что же дальше. Я ведь изначально, повинуясь зову, иду в этом направлении. Туда же и ураганный ветер дует, когда разражается Аврал. Не случайно?..

Кромка обрыва тянется в обе стороны от меня вдаль, конца ей не видно, и еще она немного, едва-едва заметно, закругляется в восточном направлении справа и слева. Словно я, придя с запада, очутился перед огромной круглой ямой. Я бы этого округления и не определил, но сверху видимость почему-то прекрасная, воздух ясный и прозрачный как никогда и просматривается далеко-далеко. Это внизу мутность клубится.

Альпинистский комплект, прихваченный в доте, при мне. Я упорно тащил его с собой, повинуясь велению чуйки. Не зря, как выяснилось, — равнинный рельеф не везде преобладает. Но прямо здесь и сейчас попытаюсь обойтись без креплений; ведь, собственно, и не умею правильно пользоваться веревками и крюками. Придется еще долго разбираться с ними, где и какие узлы вязать, что куда прицеплять и так далее. Но разберусь и освоюсь, иначе просто ничего не получится. Куда деваться. Только вперед. То есть сегодня — вниз.

Но чуть позже. Добравшись сюда, на кромку, позволяю себе небольшой перекур. В смысле, не курю, а просто перевожу дух. Ночевать пришлось в дупле поваленного дерева, на рассвете уходить зигзагами, путая след, от четверки тварей, которых иначе как гребаными бронированными страусами назвать язык не повернулся, хотя они почти наверняка от обыкновенных куриц образовались.

Завтракать, конечно, недосуг было. Избавившись от куриных мутантов, придя сюда и оказавшись над обрывом, перед вот таким сюрпризом, я постоял, постоял, оглядывая перспективы, ругнулся от души и присел.

На самой кромке присаживаюсь, свесив ноги вниз. Достаю еду и воду. При этом, ясное дело, посматриваю по сторонам на предмет появления враждебной живности. И бдительность в который раз спасительна! Доесть успел, допить нет — из кустов неподалеку на меня выскакивает одурманенный кабан. Этот еще злее и больше того, которого я некогда повстречал на поляне.

По крайней мере мне так кажется. И отделяет его от меня не больше полусотни шагов… Заматерев с полученным опытом, я беру монстра хитростью — не шевелюсь, выжидаю пару секунд и, когда он уже практически уткнулся в меня, яростно хрюкающей тушей проскочив разделяющее нас расстояние, бросаюсь вбок, и он по инерции улетает в пропасть.

Взвигнув жутко, почти на ультразвуке, просверливая мне уши, несмотря на огромный вес, как-то ухитряется зацепиться за выступ метрах в двадцати ниже. Но я сбрасываю его, прицельно всадив в уродливую башку разряд из «кассетника», и он обрушивается вниз. Пуля не возьмет, какое счастье, что у меня энерган «Тесла» есть, могу не беспокоиться, что внизу встретят с распростертыми копытами…

У-ух! Чуть сам не свалился, осознаю в этот миг я, отшатываясь от кромки.

Быстренько допиваю воду, хватаю поклажу и перемещаюсь левее, на север. Шагов через сто выбираю место, кажущееся подходящим, и начинаю спускаться; естественно, не таким экстренным способом, как рогато-клыкастая тварь…

Ругнувшись для храбрости, свешиваю ноги вниз и опускаю тело, еще держась руками за верхнюю кромку. Нащупываю подошвами уступ, осторожно приседаю, отпускаю руки, затем с него перелезаю на складку ниже, и так пошло-поехало. Поначалу реально страшно, но я стараюсь не глядеть вниз, хотя восхитительная высота так и манит взор… Держусь крепко, проверяю надежность опоры и продвигаюсь все ниже и ниже. В принципе протяженность обрыва несколько десятков метров, далеко не километровая стенка и не отвесная. Делов-то! Знай себе сползай, пузом утюжа скалу…

Однако опасаюсь, что на спуске с какими-нибудь тварями пересекусь, которые по склону шастают не хуже человеков-пауков, и основания опасаться есть. Я не такой подвижный, как на горизонтальной поверхности, и меня ничего не стоит хапануть на стеночке, хотя зависит от конкретной ситуации — какого вида и размера монстр, насколько близко успеет подкрасться ко мне незаметно по наклонной плоскости и так далее.

Но, как говорится, господь уберег… Интересно, этот мир создал другой бог? Не тот, который создал наш, или все тот же? Или несколько богов — это уже язычество? Да, наверно, бог придумал этот мир, чтобы рано или поздно кто-то из людей его нашел и в полной мере «испил сии реалии до дна». Или нет, еще версия — у бога был брат, у которого свой мир не получилось создать, он стал завидовать и выразил свои маньяческие наклонности в сотворении извращенного мутированного «дубликата»…

Так бы я, возможно, мыслил, если бы причислял себя к христианам. Но я-то настоящим адептом Христа не был. Никогда. Точно! Вот что я понял донельзя отчетливо, оказавшись в адском хаосе этой фантастичной Зоны. А может, я и попал сюда, потому что не верил истинно, вроде как в наказание, низвергся в натуральный ад? А теперь надо искупить… Только вот парадокс: если раньше я, рожденный и воспитанный в лоне европейской цивилизации, как бы допускал веру в Младенца Иисуса, заповеди и все такое, то сейчас полностью отринул информацию, которую задвигал в умы людей толстый многосотстраничный текст.

Соотнося окружающую среду с сутью написанного, осознал, что все изложенное в Библии не имеет никакого смысла для меня, и убедился, что я ни разу не слуга христианского бога. Теперь, с убеждением, как ни странно, обрел и облегчение. Определенность всяко лучше зыбкого «а может быть». Тут уж или веришь, или нет, а вера исключает сомнение. По большому счету, языческая надежда на благосклонность природных стихий гораздо ближе к реальной истине.