Людмила Макарова - Иномирец [СИ]

Климович, оставшийся стоять, недоверчиво улыбнулся:

— Засекретить старт космического корабля… — негромко начал он, — разве такое возможно?

— Возможно, — кивнул Владимир. — Но как раз старт никто не скрывал. Миссию засекретили. На Форпосте-плюс сейчас наш крейсер. Он нас и выпустил.

— Но Эллис-Ан-Тер, — сказал Илья, — Элисантер, который пришел сквозь пространство-время, интересовался звездолетами… Палех продемонстрировал мне запись… Он что, никуда не приходил, а Дмитрий Петрович показывал мне мультики сфабрикованные?! Ребята, я видел столько фальсификаций за свою жизнь! У меня на них нюх и аллергия. Элисантер на записи был настоящий! То, что на самом деле не принадлежит твоему миру, не сыграет ни один актер, не нарисует ни один художник.

Илья хотел еще много чего сказать, но поймал себя на излишнем многословии, сделал усилие и закрыл рот, остановившись на полуслове.

— Элисантер настоящий, — подтвердил Логинов. — На записи, которую все вы видели, нарисован не он, а Байконур. Второй раз мнимый посол прошел не дальше Форпоста.

— А первый раз куда он прошел?! — не удержавшись, быстро спросил Илья.

Логинов сматерился сквозь зубы и развернулся к Илье.

— Ты у меня звезды на погонах пересчитай! Я майора полгода назад получил. И мне, точно так же как тебе, персонально не докладывали, как и где высшее командование дорогих гостей встречало! Еще вопросы есть?

Ошарашенный Илья съехал с краешка дивана к спинке. Валерий Шевцов тихонько присвистнул и оценивающе посмотрел на командира.

— Так, Володя, спокойно, — Коля Климович подошел и положил руку Логинову на плечо. — Илья, ты пока просто посиди, послушай. А вопросы потом зададим, если понадобится. Давай дальше, командир.

Владимир стряхнул с плеча руку космодесантника.

— Хорошо, хорошо… Илья, интервьюер хренов… — пробормотал он. — Во второй раз Элисантер вышел в русский сектор ответственности. Все, что касается его подозрительно живого интереса к звездолетам — правда, — заговорил он прежним нарочито размеренным тоном, избегая смотреть в сторону Лапина. — Генерал Сивцов, вероятно, сговорился со службой безопасности, потому что тревогу в секторе объявили ложной. Речь о том, что Дмитрий Петрович… что Палех пойдет с Элисантером вместо того, кто поднимется к нам на борт, завели с самого начала. Господину Эллис-Ан-Теру эта мысль не нравилась, но Сивцов с Палехом настаивали. Они еще тогда подозревали, что посол преследует собственные цели, и потому выставили условие: наш человек должен побывать при дворе короля СКМ. Как развивались события дальше — вы знаете, — Логинов все-таки обернулся к Илье, — я потому и предостерегал тогда Палеха, не хотел отпускать. Слишком легко господин Эллис-Ан-Тер поменял точку зрения и начал зазывать нас в гости. Так… Что еще? — спросил он сам у себя. — Палех испытал на себе новейший «пси-блокатор» и верил, что защищен от любых паранормальных воздействий. К несчастью для него, эксперимент прошел удачно.

— Почему к несчастью? — спросил Климович, снова усевшийся между Ильей и судовым врачом.

— Если бы нейрогуморальный пси-блок работал немного хуже, Палеха бы не стали уничтожать физически, да Володя? — предположил Шевцов. — Внушили бы диверсию какую-нибудь и отпустили с миром.

— Скорее всего, — согласился Логинов. — Ну вот, — подытожил он. — Теперь вы все знаете, и у нас два варианта: либо признать «Тахион» с экипажем автономной диверсионной группой в лагере вероятного противника и действовать по обстановке, либо вернуться. Для возвращения есть все основания. Во-первых, у нас потери. Во-вторых, частично цель экспедиции достигнута. На данный момент мы знаем об отрицательной параллели больше, чем кто-либо.

— Ага, — буркнул Шевцов. — Не знаем только, почему Элисантер интересовался звездолетами, почему клан королевских стражников держал сведения о нашей параллели в тайне от двора и конкурирующих кланов, за что Асиана едва не поплатилась жизнью на осколках и где Демайтер. Тебе не показалось, что обратный обмен прошел несколько скомкано? — обернулся он к Логинову. — По телевизору, конечно, всего не увидишь, но церемония отличалась от церемонии встречи.

— Показалось, конечно, — неохотно признал Логинов. — Но защита Демайтера или Элисантера входила в мои задачи только на время показательного полета. А Палех… Мне даже в голову не пришло!

— Давайте останемся, — сказал Николай Климович.

Он произнес это так буднично, как будто речь шла о ночевке в придорожной гостинице. И обсуждался вопрос ехать дальше при свете фар или провести ночь в тепле и уюте.

— Что вы на меня так смотрите? — он развел руками. — Разве не для того, чтобы решить что дальше делать, мы тут нашего майора пытали? Предлагаю открытое голосование. На повестке один вопрос: куда идти? Я за то, чтобы идти вперед. Своего мнения никому не навязываю. Раз о нас никто ничего толком не знает и мы заранее списаны, у нас руки развязаны… Короче, я за то, чтобы считать нас диверсионной группой.

— Ишь ты, — ухмыльнулся Шевцов и хлопнул Николая по плечу. — Десант, он и в Африке десант, даром что гражданский и исследовательский… Как госпожа Асиана сказала? Бойцы везде одинаковы? Умная баба, должен признаться. Не нравится мне идея с голосованием, Коля, — произнес он и повернулся к Логинову. — На массовый психоз смахивает. И потом мне моя специальность позволяет в дебатах не участвовать: куда пойдем, там и буду за здоровьем экипажа следить. Как хотите, так и понимайте.

В сторону Ильи никто выжидательно не смотрел, но и так было ясно, что пришла его очередь высказаться. Он суматошно перебирал в голове достойные варианты. Больше всего ему хотелось сейчас крикнуть: «Как они могли с нами так поступить?!» Или вот еще: «Это что же получается, Палех погиб зря? Если он понимал, что идет на риск, почему ничего не сказал? А если не понимал, как такой человек мог оказаться руководителем экспедиции, светлая, блин, ему память?!» Илья вздохнул.

— Моя задача не выполнена, — произнес он. — Мы все еще ничего не знаем ни о подлинных мотивах Элисантера, ни о возможности спонтанных пробоев и связей между мирами. О Земле-минус мы кое-что узнали, но только в… э-э… так сказать, бытовом плане.

Тут Илья сделал паузу, которая со стороны могла показаться глубокомысленной. На самом деле он обругал себя за проклятое «так сказать». Худшего врага публичных выступлений, чем это короткое словосочетание человечество не знало.

— Если об отрицательной параллели у нас есть хотя бы отрывочные сведения, то об осколках и параллели негуманоидной мы даже ими не располагаем. Я не уверен, что действовать как военная разведка, мы имеем моральное право. Я даже не уверен в том, что мы имеем моральное право работать исключительно на Россию. Слишком уж глобальная проблема… Но то, что мы должны остаться — для меня однозначно. Я за, — добавил он, перечеркнув последним коротким заявлением весь неведомо откуда взявшийся пафос своего выступления.