Людмила Макарова - Иномирец [СИ]

Он решительно засунул амулет обратно в карман. Умственные упражнения, столь же бессмысленные, сколь и нерезультативные, пошли на пользу: голова перестала кружиться, Илья смело поднял глаза и споткнулся не об осыпающийся край песчаной дюны, а обо что-то упругое и твердое. Задымленная пустыня исчезла внезапно. Илья зажмурился от небывалой четкости изображения. На небольшой поляне стоял бревенчатый двухэтажный дом. Деревья подступали к нему почти вплотную и расступались только с одной стороны, открывая зеркало водоема. Среди вековых сосен терялись береза и лиственница, а густая поросль кустарника с одуряющее пахнущими белыми соцветиями воспринималась как художественное дополнение сомнительной ценности.

Озеро или пруд в десяти метрах от берега серповидно ограничивал поднимавшийся от поверхности пар. И здесь светило солнце! Оно как ни в чем не бывало клонилось к закату, грея лучами кучевые облака. В лесу сгущалась между деревьями легкая золотая дымка. Она топила их в розовом свечении сначала у самых корней, а потом все выше и выше — так, что в нескольких десятков шагов от дома нельзя было разглядеть даже кроны сосен, янтарными стволами устремившихся в небо.

Илья посмотрел вниз. Он стоял на ковре из хвои, кое-где покрытой пожелтевшими листьями. Корни деревьев перекручивались и разбегались во все стороны.

«Где это мы? — спросил он сам себя. — Где угодно, только не в Сахаре. Европа, Канада, Россия? Если поискать — в каждой географической зоне найдется такой уголок. Широту еще можно прикинуть, координаты — только время убить».

— Что дальше, Демайтер? — спросил он мага, остановившегося в двух шагах впереди. Тот, не оборачиваясь, зашагал к двери. Илья — следом.

Самое главное потрясение в отрицательной параллели Илья пережил. Не в чудесном городе на седьмой Провинции, не в Караманте, и даже не в тот момент, когда перекладывал на каталку тело Дмитрия Петровича Палеха, а когда увидел распавшуюся на составные части родную планету. Как только сознание примирилось с мыслью о существовании осколков мира, оно включилось в привычный ритм работы и, не давая сойти с ума, быстро провело аналогии: сверхсветовой прыжок — туманный проход, осколки — зона искривленного пространства-времени, магия — работа с чистой энергией. Как только постулат, что такое вообще возможно был принят, все события и их участники снова заняли отведенные им ступеньки на лестнице познания.

Конечно, это было функционирование на другой частоте, своеобразный «level up», и эмоции вносили значительные помехи. Но предложенная Палехом схема сравнительного анализа с основным допущением о первичности человеческого фактора сработала как предохранитель, не давая безумию ворваться в головной мозг и учинить там беспорядок. И потому Илья со спокойным любопытством глядел на резное крыльцо Дома у дороги, готовый шагнуть навстречу его обитателям.

В девушке, вышедшей из дверей, на первый взгляд не было ничего необычного, кроме свежести красоты и изящества. Асиана не то, чтобы меркла в сравнении с ней… Скорее, она превращалась в профессиональную спортсменку, приглашенную на прием в честь победы на кубке Европы. Тело сильное и гибкое, грудь упругая, попа — закачаешься, мускулатура развита, но не перекачена как у подружки по сборной, которая увлеклась тяжелой атлетикой. И красота, и речь, и ум (а иначе как бы она выбрала правильную тактику для победы?) — все при ней. Но как только на сцену выходит жена министра, осененная принадлежностью к высшему обществу, протягивает тонкую руку с наградой и улыбается — разница между дамами чувствуется так, что кажется, кто-то провел жирную косую черту.

— Здравствуй, светлый господин Диам-Ай-Тер, — сказала девушка.

На ней было длинное белое платье с расклешенными рукавами и глубоким декольте. Илья не мог отвести глаз от этого сногсшибательного выреза, разбегавшегося в стороны по двум восхитительным округлостям и открывавшего волшебную ложбинку. Что-то этот вырез должен был ему сказать. Что-то важное, кроме того, что секс — это прекрасно и им давно пора заняться всерьез, чтобы жизнь не прошла зря. Илья с усилием опустил глаза, скользнув взглядом по вызывающей белизне ткани.

Несочетание понятий — вот что в ней было, во второй по счету иномирной красавице, встреченной Ильей на пути. Продолговатые оленьи глаза — кроткие и влажные, и этот размах декольте… Девушка не воспринималась как нечто целое, расслаивалась на бессчетное количество образов, и в то же время стояла перед ним во плоти и крови, намного более юная, чем Асиана, и не уступавшая ей в красоте.

Дверь за ее спиной раскрылась, и на пороге показался безобразный старик, одетый в выцветшую рубаху и свободные шаровары.

— Здравствуй, Хозяин, что скажешь? — быстро спросил Демайтер, едва кивнув его прелестной спутнице в ответ на приветствие.

Почти все лицо старика представляло собой месиво из рубцов, сползавшее на шею и стянувшее кожу так, что голова клонилась на бок, и единственный мутный глаз смотрел на пришельцев исподлобья. На левой руке не хватало нескольких пальцев, правая была скрючена, согнута в локте и неестественно поджата. Скорее всего, участки тела, скрытые под одеждой, не избежали отметин и изъянов. Илья ждал, что голос Хозяина будет скрипучим как стон старого дерева, но тот заговорил довольно чистым, чуть дребезжащим баритоном.

— Не заходи, господин Диам-Ай-Тер.

Рука с недостающими пальцами легла на плечо девушке, старик тяжело оперся на нее.

— Смерть идет за тобой от самого Караманта. Ей здесь нечего делать.

Стянутые рубцами губы трескались и истекали сукровицей. Желто-розовые капли сползали по подбородку. Илья проглотил слюну и поборол желание спрятаться за спину мага.

Демайтер кивнул, словно удостоверился в том, что давно знал.

— Это мой гость, — сказал он, указав на Илью. — Ответь ему на вопрос. Иди с ними, Илья. Зайди в Дом, там безопасно.

— Вы можете обращаться ко мне Хозяйка, — приветливо улыбнулась девушка. Она приглашающее взмахнула рукой, увитой ниткой жемчуга, и повела в дом старика, вздрагивавшего и шаркавшего ногами.

«Что она здесь делает рядом с этим… с этим…» Он хотел задать вопрос Демайтеру, но маг скрылся из виду.

Вслед за хозяевами Илья взбежал на крыльцо и миновал полутемные сени. Следующая дверь вела в комнату, которая могла бы принадлежать художнику, протестующему против всех традиций живописи и дизайна интерьеров.

Между плохо обработанными бревнами виднелись валики пакли. Кое-где ее уложили не очень добросовестно, и она торчала посеревшими от времени клочками. На стенах вперемешку с кабаньими головами и оленьими рогами висели лубочные картинки. С них улыбались гостю румяные развратные толстухи. Центр помещения занимала жаровня, достойная средневекового замка, а за ней на стене расположилась коллекция холодного оружия. Эфесы шпаг и рукояти мечей усыпали драгоценные камни. Они ослепительно сияли острыми гранями и непонятно как не травмировали руки, сжимавшие их в жестоких битвах. Румяные женщины с лубочных картин смотрели в ту сторону с ужасом. У коллекционной стены стояли изящные амфоры и напольные вазы, из которых тянулись вверх, различные части человеческих тел, навек застывшие в дереве и мраморе. К счастью, из-за жаровни всю коллекцию рассмотреть не удавалось. Чтобы потерять к ней интерес Илье хватило сердца, покачивающегося на тонком стебле как камыш на ветру, и белоснежной бедренной кости, из которой, во все стороны торчали человеческие ребра.