Кайл Иторр - Золотая лихорадка [СИ]

Свою старую одежду там же, в душевой, как следует прополаскиваю и вешаю на просушку во дворе, найдя уголок с бельевыми веревками. Ничего, не подерется мой "вюстентарн" с повешенными рядом простынями-наволочками.

– Ну зачем же так, – укоризненно выговаривает мне Арчи, – для заботы о вещах есть слуги.

– Так то у хозяев, – пожимаю я плечами.

Арчи поджимает губы.

– Вы гость, сеньор Влад, значит, все слуги патронов – и ваши слуги тоже. В дальнейшем прошу такие... вопросы передоверять им.

Развожу руками.

– Как скажете.

– То-то же. Но у вас в гостевом костюме кое-чего недостает, пойдемте.

Разворачивается и идет; послушно топаю за ним, интересуюсь:

– А почему в гостевом и недостает?

– Ну как же, сеньор. Вы не пеон, не слуга и не невольник. Знакомить вас со всеми обитателями асьенды не вижу смысла, поскольку по языкам вы не совпадаете и почти ни с кем не сможете общаться, однако, дабы не возникало недоразумений, им нужно знать о вашем гостевом статусе. Так что сейчас заглянем в арсенал и подберем вам что-нибудь.

Массаракш. Я, конечно, гость, раз патроны решили именно так, но не может же Арчи "подобрать" мне настоящее оружие? Контузия ведь временная и почти прошла, вот почем благородным донам асендадос знать, а вдруг я на досуге тренируюсь в ковбойской стрельбе – с поклоном Серджио Леоне и его ганфайтерам, – и два ствола Берната отменного швейцарского качества могут "на курке" вчистую проиграть одному моему, вне зависимости от его системы? А ставка-то в таких играх – не что-нибудь, а своя горячо любимая шкура...

"Арсеналом" оказывается чуланчик-полуземлянка, рядом с хозяйским особняком, но чуть на отшибе. Освещения не предусмотрено, Арчи запаливает прихваченную с собой самодельную свечку и ставит на полку. А я весь в смешанных чувствах.

Арсенал, да уж. Света вполне достаточно, чтобы оценить ассортимент. Очень специфический. "Бертье" Бруно происходит именно отсюда, вон еще четыре таких же в пирамиде стоят, один с пятиместным магазином, остальные с трехпатронными, и длинный "лебель" вместе с ними. И два столь же длинноствольных "маннлихера"... хотя нет, это не "маннлихеры", а пехотные "каркано", магазин похожий, но затворная система другая, помню я этот спор, большой привет "винтовке Мосина-Нагана", как иные забугорные спецы числят нашу трехлинейку; те же спецы ее итальянскую ровесницу обзывают "винтовкой Маннлихера-Каркано". Не берусь судить, как там рафинированный австрийский буржуа Фердинанд Риттер фон Маннлихер, который к аристократии принадлежал лишь в первом поколении, а горячий туринец Сальваторе Каркано таких специалистов точно прикопал бы на ближайшем пустыре...

Впрочем, некий Ли Харви Освальд тремя быстрыми выстрелами из ствола, купленного под маркой охотничьего, со всеми этими спецами уже рассчитался. В газетно-экранной шумихе, где вообще называлась марка "винтовки, убившей президента", имя герра Маннлихера вполне заслуженно не полоскалось. Только "каркано". Может, и "мосинка" однажды отхватит свою минуту славы? Сколько их там по Америке болтается, взятых за сущие гроши по распродаже "закромов родины" – сюда, в Новую Землю, попала лишь малая часть... В заленточных Штатах есть одна популярная забава, "варминтинг", сиречь отстрел сусликов с заведомо безопасной дистанции километра этак в полтора. И иные любители данного занятия специально берут какой-нибудь копеечный ствол, а потом вкладываются в его апгрейд, тюнинг и напиллинг – кто у профи-оружейника, кто своими руками – на цену недешевой снайперки, в итоге получается ружжо единственное в своем роде и на оригинал не похожее ни с какой стороны. Зачем? как говорится, "because I can" [45], по-русски попросту "чтобы вот". Понты и выпендреж, конечно, однако суслики не жалуются, значит, схема работает. Вдруг однажды с такой старушкой-трехлинейкой – до неузнаваемости переработанной или, напротив, оригинальной – очередному киллеру, не суть важно, подставному или настоящему, повезет поймать на мушку очередного президента?..

...А рядом с винтовочной пирамидой, однако, целый пулемет, кургузый уродец "шоша". И в углу приткнулась объемистая тушка с ребристо-бронзовым радиатором охлаждения: еще один пулемет, "гочкис" четырнадцатого года, лишенный своего пехотного станка.

Стволы-то раритетные, грех жаловаться, любой коллекционер оценит. Особенно увлеченный периодом Первой мировой. А вот стрелять из них, похоже, никто и не собирается, это – для НОШЕНИЯ. Для демонстрации, так сказать, сословного статуса. Вроде тех придворных шпилек, с которыми во времена всяких там Елизавет Великих и Луев Четырнадцатых благородные доны появлялись на светских раутах – а на войну и прочие дела, разумеется, брали нормальную шпагу или рапиру...

– Вы предпочитаете пистолет или револьвер? – открыв ящик, спрашивает Арчи.

– А выбор большой? – криво усмехаюсь я.

– Пистолетов осталось всего два. Револьверов – с полдюжины, но все одной модели, "сент-этьен" девяносто второго года, если вам это что-нибудь говорит.

Мне-то говорит, и не "что-нибудь". Штатный французский шпалер времен империалистической, современник нашего "нагана" и в общем в одной с ним весовой категории – только на территориях бывшего Союза "наганы" до сих пор служат всякой вохре и железнодорожникам, а французы свое старье давно сплавили куда подальше...

– Лучше пистолет, – решительно говорю я. – Надеюсь, там не кремневые дульнозарядные?

– Ну что вы, сеньор. Вот, прошу.

В руках Арчи жесткая брезентовая портупея и дубовая от старости кобура, в которой, судя по очертаниям, кирпич. Судя по весу – тоже. Не без труда отстегиваю клапан, извлекаю содержимое. Таки да, кирпич. "Штейр" двенадцатого года, на затворе слева полустертый герб, а справа кое-как читаемая гравировка "EJERCITO DE CHILE" [46]; иначе говоря, чилийский – в смысле, сделано-то в Австрии, но по чилийскому заказу. В обойме восемь патронов; именно в обойме, которой хитрым образом снаряжается встроенный в рукоятку магазин, приблизительно как у австрийской же винтовки системы "маннлихера" или революционного "маузера" системы братьев вовсе даже не Маузер, а Феедерле... Да уж. Образец заслуженный и коллекционный, согласен, массаракш. И боеприпасов "девять-штейр" мне к этому раритету тут никто не выдаст, если даже захочет, ибо их физически нет. Еще бы, такие и за ленточкой-то можно разыскать лишь в каталоге помянутых Круком "Фьокки".

Ладно, дареному пистолету в дуло не смотрят. Убираю "штейр" в кобуру и прилаживаю портупею через плечо. Забавно: чистого весу без патронов в нем чуть поболе килограмма, примерно как у "кольта" или его аргентинского собрата, которые мне насквозь привычны; но в руках австриец – кирпич кирпичом, зато на портупее при бедре этот килограмм железа почти не чувствуется.