Кайл Иторр - Золотая лихорадка [СИ]

Нестройное молчание продолжается, специально засек, шестьдесят восемь секунд, после чего шериф спрашивает:

– Спасибо всем. Что там у вас второе, Джейд?

– Да в общем продолжение ваших слов о памяти. У Харви наследников нет, я уже уточнял у преподобного. Все, что он оставил, отойдет частью в пользу общины Риорданов, частью округу Аламо; здесь это обсуждать незачем, но полагаю, одному человеку стоило бы сохранить на память о нем не только эти слова и минуту молчания.

И смотрит мне прямо в глаза.

– Влад, выходи.

Массаракш. Этого в плане точно не было. Но – делать нечего, выбираюсь на крыльцо, а Джейд Овертон продолжает:

– Кое-кто из вас этого парня еще не знает. Так вот, зовут его Влад Скербань. Именно он первым понял, что "фении" – лжеконвой, именно он нас успел упредить, именно благодаря ему, можно сказать, дело обернулось для всех нас не худшим образом, и в том, что Харви и Рона не выжили, ничьей вины нет... У Харви были знакомые и поближе, чем я – но думаю, он одобрил бы то, что я хочу сейчас сделать.

Отстегивает от пояса кобуру с "кольтом" и передает мне.

– Это не мой, Влад. Этот я снял с Харви, когда его хоронили. Сперва думал оставить на память себе – но тебе нужнее.

Молча приспосабливаю кобуру себе на ремень, переложив револьверчик в карман. Ты прав, Джейд, мне помнить нужнее. Ни на миг не сожалею о своей паранойе, то, что я сделал, было правильно, и дальнейшее развитие событий это подтвердило. В стороне я, когда шла стрельба, тоже не отсиживался, однако пулю получил именно Харви.

"Неизбежная на войне случайность" – так, массаракш, звучит самый честный ответ на вопрос "почему он, а не я". Скорбеть о том, что кого-то убили, а я жив – ни секунды не намерен, мне есть для кого жить и помимо себя любимого.

Но помнить – да, помнить нужно.

Несколько часов валяюсь на пляже. Чье-то местное белобрысое чудо, явно научилось ходить только в нынешнем году, сперва громко и с плачем пугается большого бородатого дядю, а где-то полчаса спустя уже увлеченно поливает этого самого дядю из оранжевого ведерка бодрящей водичкой. И с радостным визгом удирает, когда я после этой водной процедуры изображаю "меня?! будить?!!" и догоняю детеныша почти до родительского зонтика. Ребенке в радость, да и мне на пользу потренироваться, пусть не завтра, но вскорости и с Яриком будет так же.

Наконец решаю, что солнца с меня довольно, нахлобучиваю мокрую панаму и перемещаюсь под навес "Молли Гвин". Тут-то меня и окликают:

– Простите, у вас не найдется немного свободного времени?

Моргнув, снимаю темные очки. Нет, не глюк.

Преподобный мэр Квимби собственной персоной, уже не в "пастырском" костюме, просто свободная тенниска и светлые брюки, а лысину прикрывает легко-сетчатая шляпа вроде котелка. Но обращается ко мне, и явно не на публику, сидит себе за столиком – и люди его, не скажу что в упор не замечают, но смотрят просто как на соседа-знакомого, а не как на главное здешнее начальство, административное и духовное. Разумеется, в Новой Земле безмерно рулит демократия в настоящем смысле данного слова; в том же Белом Яре, где обитает вся моя родня, староста Антоныч в лавку за спичками ходит сам, а не посылает телохранителя, какового, к слову, и не имеет. В мелких поселениях, а Аламо совсем не мегаполис, ситуация обычная, нет вопросов. Но вот для проповедника-евангелиста, каких я помню по староземельным Штатам, "сливаться с народом" – поведение не совсем свойственное...

Ладно, как там говорил другой персонаж из того же произведения классической британской литературы, "до пятницы я совершенно свободен"; в моем случае пятницей будет утро вторника, когда уходит запланированный конвой в направлении Виго, а сейчас воскресный полдень, на разговор даже и "по душам" времени всяко хватит.

– Разумеется, достопочтенный, – наклоняю голову и по жесту пастора усаживаюсь на стул напротив. – В чем, собственно, дело?

– Для начала личный вопрос... Пиво будете?

– Нет, предпочитаю горнояблочный фреш или воду со льдом.

– Разумно.

Щелкает пальцами, к нам подходит пухлая улыбчивая девчонка, и пастор обращается уже к ней:

– Тара, солнышко, принеси-ка нам кружку горнояблочного и кружку апельсинового. Обе со льдом.

– Сей момент, преподобный, – чирикает та и удаляется.

– Это и был личный вопрос? – усмехаюсь я.

Квимби без тени улыбки ответствует:

– Нет, личный сейчас будет. Можете не отвечать, но мне, признаться, интересно: почему вы настолько не уважаете историю Моисея?

– Э... чего? – только и могу ответить я.

– Что ж, пойдем длинным путем. Утром, у шерифа Мерфи, я сравнивал действия вашего автобуса с деяниями Моисея, который, презрев опасности, выводил народ свой из египетского рабства, а у вас при этом был такой вид, словно главное ваше желание – "скорее бы он закончил".

Массаракш. Надо лучше себя контролировать, что тут еще скажешь.

Но хорошо хоть пастор про Моисея спросил, как раз по этой теме я могу отболтаться по полной программе. Будь там какой другой библейский эпизод, вышло бы сложнее...

– Вот как раз про Моисея охотно объясню. Для начала, преамбулой, один анекдот. Заранее прошу прощения за издержки при переводе с русского оригинала.

"Урок в одесской школе, учитель спрашивает:

– Дети, кто такой Моисей?

Моня отвечает:

– Моисей был внебрачным сыном дочери фараона.

– Моня, что ты такое говоришь? Ты же не можешь не знать этой истории! Дочь фараона гуляла по саду, нашла в ручье корзинку, в корзинке лежал ребенок...

– Таки это она вам так сказала?"

Квимби всеми силами старается не улыбаться, а я подначиваю:

– Понимаете, в Библии сказано очень много интересных вещей, просто надо уметь ее читать. Так вот, в анекдоте этом даны две очень правильные детали, они нам для дальнейшего повествования и нужны.

– То есть вы верите, что в Библии сказана истина?

Ну, в такую ловушку я не попадусь.

– "Что есть истина?" – там такое в другом месте тоже сказано... Нет, достопочтенный, я о другом говорю. Библия – это, безусловно, ценный источник исторических сведений. А работать с историческими источниками нужно уметь. В частности, сличать их с другими.

Так вот, о других источниках.

Внебрачный сын дочери фараона – это в те далекие времена, да и сейчас тоже, очень неплохое стартовое положение, престол бастарду, пожалуй, не светил – хотя пример Вилли Завоевателя нам подтверждает, что возможен и этот вариант, – но вот сделать карьеру в любом угодном ему направлении такой человек мог без особых трудностей. Как мы помним из библейского текста, Моисей был воином и жрецом – и действительно, в случае Древнего Египта это неплохо сочеталось, среди военачальников фараона в летописях поминались высокопоставленные жрецы Амона, Гора и не помню кого еще...