Александр Пономарёв - Ликвидатор. Тени прошлого

На этот раз я не стал так бурно реагировать – стоял как ни в чём не бывало, с умным видом на лице. Типа, думал, где находится зал со странной хреновиной посередине. В голове тем временем лихорадочно билась птицей в клетке одна и та же мысль: «Это ловушка! Ловушка! Ловушка!»

«Поверь мне, Сергей!»

Только Тёмный Сталкер знает, каких трудов мне стоило держать себя в руках, когда дирижёр назвал меня по имени. «Неужели, когда от выброса защищал, считал личную информацию из моего сознания?» – панически думал я. Видимо, совсем скрыть шок мне не удалось. Настя странно покосилась в мою сторону – наверное, что-то заметила, но с расспросами приставать не стала. «Молодец, девочка, понимает: не до пустяков сейчас. Потом я тебе всё-всё объясню, обещаю», – мысленно поблагодарил я девушку.

«Если жив останешься, – ввернул шпильку внутренний голос. – Мутняк на обед зовёт, где ты будешь в качестве главного блюда. Давай, муха, лети в паутину».

Умом я понимал, что это вполне возможно. Но, с другой стороны, дирижёр давно мог превратить меня в зомби и сожрать, когда ему заблагорассудится. А раз не сделал этого тогда, зачем ему сейчас было звать меня с гастрономической целью? Нет, у него был другой интерес, и я намеревался понять – какой.

– Есть один способ узнать, где это. Дайте мне минуту тишины, – сказал я, без лишних объяснений глубоко вдохнул, закрыл глаза и постарался ни о чём не думать. Несколько секунд ничего не происходило, но потом перед глазами развернулся план ЧАЭС, словно мини-карта в компьютерной игре, с зелёными точками команды главного героя и кружочком цели миссии. Если можно было верить этому плану, пленники находились в соседнем здании юго-западнее разрушенного реактора (мы сейчас были в техническом помещении восточнее Саркофага). Всего-то и надо было преодолеть сотню метров открытого пространства, простреливаемого со всех сторон (схема просто пестрела красными точками). Так я и сказал, когда открыл глаза, выпустил скопившуюся в лёгких углекислоту и восстановил дыхание.

– Очень похоже на самоубийство, – покачал головой Драгин. – Идти непонятно куда по занятой противником территории, подставляться под пули, заведомо зная, что это может стать последним приключением в жизни… Нюхач меня побери, если я откажусь от такого предложения! – воскликнул он, сверкая глазами. – Только вот как с Настей быть? Рискованно это. Барышня всё-таки…

– Я не барышня, – твёрдо сказала Настя, – а боец. И за ребятами хоть в пекло к самому дьяволу полезу.

Хотел я поддержать Драгина и попросить Настю спрятаться где-нибудь, но после такой отповеди передумал. Там, где секунду назад рядом со мной стояла милая такая девушка, теперь метала молнии из глаз грозная фурия. Да и не пристало разбрасываться солдатами перед решающей битвой. А в том, что это будет «наш последний и решительный бой», я не сомневался.

– Ишь ты! – Драгин шутливо отшатнулся от Насти. – Повремени запал тратить на меня, он тебе сейчас в другом месте пригодится. – В следующую секунду улыбка сошла с его лица, он окинул нас серьёзным взглядом. – Ну что, все готовы? Тогда, Паря, ступай вперёд. Ты дорогу знаешь, тебе и флаг в руки.

Мы вышли из операторской: Настя слева от меня, за нами карлики, замыкающим Драгин. Пересекли изуродованный недавним боем машинный зал, где в лужах крови всё ещё лежали тела «монументовцев» (это ж не компьютерная игра, они сами по себе не исчезнут) и наверняка тошнотворно пахло смертью. Настя держалась молодцом. Я, грешным делом, ожидал, что она побледнеет или свалится в обморок, но девчонка даже бровью не повела. Позднее до меня дошло, что для этой амазонки, выросшей в самом центре покинутого города, где стычки между мутантами, сталкерами, мародёрами и фанатиками являлись обычным делом, подобные картины видеть было не впервой. Но поначалу я за неё сильно переживал и даже хотел завязать ей глаза, чтобы уберечь от нелицеприятных зрелищ. Думаю, это мои чувства к ней проявились таким вот способом. А что? Любой влюблённый мужчина хочет оградить свою даму сердца от лишних тревог и волнений.

У выхода на территорию ЧАЭС я ещё раз просканировал наружное пространство, сверил внутренний навигатор, так сказать, заодно и скорректировал своё представление о местонахождении огневых точек «монументовцев». Поделился данными с напарником, в подробностях объяснив ему, откуда ждать неприятностей, и попросил карликов применять, не стесняясь, свои таланты.

Потом хотел поцеловать Настю, но передумал: мешали противогазы. «Лучше я с неё после нашей победы не только поцелуи, но и кое-что другое сорву, – в приватной обстановке, в стороне от лишних глаз, а то вон Драгин как зыркает, словно и не майор, а дуэнья какая-то», – подумал я мечтательно и покосился на напарника.

Всё-таки я не удержался. Захотелось мне Насте о своих чувствах сказать, взял я её за руку, нежно сжал девичьи пальчики и одними губами прошептал: «Люблю». В её глазах засверкали маленькие солнышки, на щеках проявились ямочки, а на губах заиграла улыбка.

– К бою! – сказал я, обращаясь ко всем, поправил стекло «намордника» и рифлёной подошвой ботинка ударил по двери.

Сказать, что нас здесь не ждали, – значит согрешить против истины. Едва мы оказались на улице, воздух наполнился грохотом выстрелов и свистом пуль. Земля вокруг вспухла сотнями маленьких фонтанчиков, а стены оставшегося позади здания задрожали от укусов бешеных свинцовых пчёл.

Карлики врубили свой телекинез на полную мощность. Пули отражались от невидимого купола, не причиняя нам никакого вреда, зато мы вели огонь на поражение. То и дело с крыш зданий падали подстреленные нами «монументовцы», как подкошенные валились выглянувшие из укрытий фанатики.

К счастью, пока ни у кого из них не оказалось пушки Гаусса, в противном случае наше победное шествие закончилось бы на полпути. Вряд ли телекинез карликов способен был отклонить заряд, выпущенный из электромагнитного орудия. Лавируя галсами, наш отряд перебегал от одного ржавого экземпляра давным-давно брошенной тут военной и строительной техники к другому, при этом, повторюсь, не забывая регулярно сокращать численность противника, – пока в дверях нужного нам здания не появился закованный в экзоскелет экземпляр с гауссганом в руках.

Секунд тридцать назад мы выскочили из-под прикрытия вросшего гусеницами в землю ржавого экскаватора и находились в нескольких метрах от обгоревшего корпуса Ми-24. Внешне вертолёт, изуродованный падением с высоты и последующим пожаром, походил на фантастическое чудовище. Перебитые в нескольких местах лопасти опирались на бурую траву, словно ноги гигантского паука, выпуклые обтекатели пылезащиты турбин напоминали выпученные глаза, а влипшие в расплавленный уплотнитель осколки лопнувших от огня стёкол кабины – оскаленную пасть хищника.