Александр Забусов - Характерник. Трилогия (СИ)

За изгибом подземного прохода, заметил приближение уже знакомого свечения. Завернул за угол. Так и есть. Вот оно, родимое! В этот раз раздумывал не долго. И снова в тумане навалилась на плечи привычная тяжесть. И снова стало невмоготу дышать. Стерпел. Выбрался из перехода на другую сторону бытия. Продышался. Пора! Пошел, высвечивая фонарем стену. А ведь кладка кирпича отличается. С облегчением констатировал тот факт, что рука наткнулась на железную скобу, вцементированную в стену. А вот и еще одна. Выше, еще… Повезло! Поднатужившись, упершись «горбом», с большим трудом сначала сдвинул примерзшую заслонку в пазах, добившись того, что тяжелый чугунный блин шевельнулся. Со второго нажатия приподняв крышку, ссунул ее по наледи проезжей части на сторону, высунув голову наружу, под мороз и низовой сквозняк, выглянул в ранние сумерки, в общем-то погожего вечера. В промежутке между домов, различалось электрическое освещение городской магистрали, слышался шум проезжающего транспорта. Резко втянул все тело обратно. Прямо над головой промелькнула машина. Пробкой из бутылки, вырвался на поверхность, сорвав с себя респиратор и «элку», бросил их вниз открытого люка. Туда же отправился и пустой вещмешок. Вставил на место «блин». На тротуаре экипировался по-зимнему. Ф-фух! Теперь жить можно.

Народ по улице сновал довольно редко, и он выбравшись, никем не замеченный из темноты арки влился в людской поток на бульваре. Добро пожаловать в Киев…

Работа в Англии, никогда не считалась и поныне не считается жизненным приоритетом или «священным долгом» каждого джентльмена и леди — они работают в силу своих возможностей, размеренно, ценят свой труд и свое время. Англичан нельзя назвать ленивыми в отношении работы, но и особой любовью к труду они также не отличаются. Том Селенджер был типичным представителем островитян. И биография его до поры, до времени была типичной для британца. Обучение в частной школе для мальчиков, King’s School Ely. Оксфорд. Он не был из семьи аристократической верхушки, не был сыном преуспевающего бизнесмена, но Бог наградил его живым умом, склонностью к языкам и немного к авантюрам. Поэтому после окончания учебного процесса в тысяча девятьсот девяносто четвертом году, характеристика и желание, привели его в здание на Набережной восемьдесят пять. МИ-6 с распростертыми руками приняла молодого специалиста. Так началась рабочая деятельность «журналиста» Селенджера. С тех пор прошли годы, и работа на секретную разведывательную службу осталась в прошлом. Сейчас он работал на частную компанию, и как ни странно под прикрытием ЦРУ. Украина интересовала его высокое начальство больше чем тот же Ближний Восток. Интересно, что англичане редко употребляют слово «родина», то есть оно существует в языке, но достаточно искусственно, в основном для других народов. Сами они говорят скорее «дом», и это понятие важнее для них, чем какое бы то ни было другое. Их патриотизм, в соответствии с характером — не шумный, а скрытый, совершенно без пафоса, но очень глубоко въевшийся и ставший частью образа жизни. Они никогда не отождествляют свою страну ни с правительством, ни с государством это понятия меняющиеся, а для англичанина нет ничего важнее постоянства. Поэтому дом важнее остального. Селенджер отвык в этом плане быть англичанином. Домом не обзавелся, семьи не было, но был крупный финансовый счет в банке, и не в одном. И этот счет совсем не тянул на название: «на черный день». Там хватало денег на все, что он захочет.

Своевременно закончив рабочий день, в сумерках, олицетворявших зимнюю погоду ранней весны, на автомобиле подъехал к дому, квартиру в котором снимала для него «контора». Припарковавшись, в добром расположении духа вошел в лифт. На седьмом этаже ключом открыв дверь, оказался в «своем временном логове». Не спеша раздевшись, принял душ, хотел предаться незатейливому отдыху, когда услышал звук дверного звонка. Чертыхнулся. Запахнув халат, хотел уже идти отпирать дверь, но спохватился, рука привычно нащупала потайную кнопку, включила электронику видеокамер в квартире. Он стреляный воробей, знает, чем иногда заканчиваются посещения даже «своих». Плохо, что запись ведется без звука, но тут, как говорят русские, издержки производства.

Глянув в дверной глазок, мысленно удивился. За дверью стоял Джеррард, собственной персоной. Интересно, чего ему нужно? У них не принято было без большой надобности посещать коллег в неурочное время. Открыл.

— С чем пришел, Ирвин?

— Да так, поболтать.

Странно, это на Джеррарда совсем не похоже. Сослуживец знал, что Том не совсем цереушник, и потому особо не допекал с работой на «контору». Так, подбрасывал «халтурку», чтоб навык не ржавел. Пригласил:

— Ну проходи.

Сослуживец вошел в квартиру. Селенджер как-то сразу почувствовал, что с ним что-то не то. Манера поведения вне службы, не совсем привычна для Джеррарда, а еще внутри взвыло чувство опасности. Ничего, если что, он справится. Прошли в гостиную. Предложил:

— Присаживайся.

Рука помимо воли сунулась в карман халата, нащупала рукоять пистолета. На душе сразу стало легче.

— Сварить кофе, или желаешь чего ни будь покрепче?

— Спасибо, ничего не хочу.

— Так в чем дело?

В одночасье словно пелена спала с глаз. В кресле напротив сидел не Джеррард. Как это может быть? Селенджер не пользовался даже легким наркотиком, а симптом проявился.

— Не удивляйся и в голову не бери. Разговаривать на английском будем, или перейдем на русский язык? Помнится, ты на нем говорил свободно. — Спросил гость. — Узнал? Вижу, что узнал. Давно не виделись, Том.

— Сергей?

— Вот и хорошо.

Собеседник улыбнулся.

— Чем обязан?

Селенджер попытался снова полезть в карман, но обе руки, будто свинцом налились. Пытался сопротивляться тяжести, навалившейся на плечи. Тщетно.

— Да ты не дергайся. Не нужно. С Анастасией Николаевной ты когда встречался?

Селенджер побледнел. Оказывается за ним следят, и следят не меньше пары дней уж точно. Проверяет. Напрягся, но ответил:

— Вчера.

Гость спокойно улыбаясь, сидел напротив. Лицо, само радушие, и не скажешь, что перед тобой матерый враг. А ведь бабка именно о нем и предупреждала.

Сергей повел свою партию игры.

— Том, государственных секретов от тебя требовать не буду. Так что, можешь успокоиться сразу. Скажи, когда за старухой ехать собрался?

Ответил без запинки:

— Завтра.

— Сам или служебная машина подъедет?

— Машина.

— Во сколько?

И чего он так этой старушкой озабочен? Других дел нет? Шпионы так себя не позиционируют.