Валентин Егоров - 1941 год (СИ)

На деле Лиду взяла 161-я пехотная дивизия 9-й армии Вермахта, которая до этого вела бои непосредственно с 17-й дивизией РККА. Эта немецкая дивизия постепенно боями отжимала советскую дивизию на Восток, не позволяя ей остановиться, чтобы окопаться, занять оборону. Перед самым городом бомбардировочная авиация Германии нанесла по этой советской дивизии сильный бомбоштурмовой удар, в результате которого она как бы отскочила от Лиды. 17-я дивизия была вынуждена обойти город окружными дорогами и двигаться дальше на Восток, чтобы избежать своего окружения. По крайней мере, части этой дивизии РККА так и не смогли войти в город, начать там уличные бои. Немецкая пехота прошлась по улицам Лиды в тот же день, что и танковый дозор 17-й танковой дивизии. 27-го июня 1941 года.

Мы уже говорили о том, что железнодорожный узел Лиды командованием Западного фронта использовался в качестве конечной станции для поставки вооружений, живой силы для Западного фронта. Когда 161-я немецкая дивизия взяла Лиду, то командование группы Центр уже рассчитывало воспользоваться этими поставками в своих собственных целях, но прямо на глазах командования этой немецкой происходит одна интересная вещь, когда, как русский народ говорит: «глаза видят, да зуб неймет». На железнодорожную станцию Лижа прорывается советский бронепоезд N 44, его экипаж по угрозой своих орудий мобилизует местных железнодорожников, сбивает вместе составы и угоняет с собой очень многие эшелоны с оружием, с красноармейцами. Причем, эту операцию экипаж советского бронепоезда осуществляет на глазах немецких военнослужащих, только что взявших Лиду.

К сожалению эшелон с танками КВ2 к этому времени был разгружен, двадцать новеньких советских танков остаются в руках немецких генералов!

Всю предыдущую ночь горожане Лиды через окна своих домов могли наблюдать за тем, как спешно эвакуировались последние представители советской власти и партийных органов Лиды. В окнах кабинетов горисполкома и райкома чуть ли не всю ночь напролет горел свет, скрываемый светомаскировкой. Но временами светомаскировка не срабатывала, тогда любопытным было хорошо видно, как работники этих организаций жгли и уничтожали документы. Затем к этим зданиям подошли грузовики, на которые были спешно погружены мешки с документами. Последними в кузова грузовиков забирались работники горисполкома и сотрудники райкома, после чего грузовики бесследно исчезли в мраке ночи. Надо признать, что последними город покинули работники районного отделения НКВД БССР. Одни из них покидали город на грузовиках, сопровождая секретные документы, другие, повесив винтовки на плечи, пешком уходили в темную ночь. Очень немногие знали о том, что эти люди покидали город для того, чтобы немного позднее заняться созданием групп сопротивления, политического подполья и партизанских отрядов на Гродненщине.

Ту последнюю ночь перед появлением немцев в Лиде Иван Фролов вместе с Александром Мецом провели в небольшом трехэтажном особнячке, стоявшим почти в самом центре города. В этом особнячке, в небольшой квартирке проживала старая знакомая Сашки Меца, девчонка с которой он вместе проучился, чуть ли не с первого класса школы. Ее звали Калерия, после окончания кратких педагогических курсов она преподавала белорусскую мову и литературу в первых классах начальной школы. Сашка специально напросился к Калерии в гости, когда Иван Фролов ему сказал, что хотел бы понаблюдать за тем, как немцы будут входить в Лиду. К слову сказать, в течение первых пяти дней войны горожане поняли, что рано или поздно немцы возьмут их город. Но это произошло только на шестой день войны, 27 июня 1941 года, в пятницу, немцы вошли в Лиду.

Перед тем, как отправиться к Калерии в гости, Александр Мец специально приехал к Ивану Фролову, в его новый только что отремонтированный дом. Они вдвоем прошлись по всем помещением этого дома, за исключением подвальных помещений. Сашке этот дом очень понравился, он и сам давно уже мечтал о том, что и самому иметь нечто подобное, но блатная жизнь пока ему в этом препятствовала. Мец не мог даже мечтать о том, чтобы, будучи блатным, иметь собственный дом. Под конец экскурсии по дому, Сашка и Иван спустились на первый этаж и прошли в спальную комнату этого этажа. Из одного гардеробов Иван вытащил баул немецкого офицера с двойными эсэсовскими стрелами на нем, передал его Мецу в руки и проговорил:

— Возьми, Саша! Даю тебе пятнадцать минут для того, чтобы ты переоделся в эту эсэсовскую форму! Я думаю, что ты сам, без моей помощи, разберешься, что к чему во всех этих предметах одежды эсэсовского офицерского мундира! Но, если потребуется моя помощь, то кричи, зови меня, я буду неподалеку.

Через пятнадцать минут Александр Мец, одетый в форму оберштурмфюрера СС, покинул спальню, но, перешагивая порог помещения, он едва ли не лоб в лоб столкнулся с еще одним немецким офицером со знаками различия «армейского майора». Интуитивно рука Сашки дернулась кобуре пистолета, висевшей на его поясе, но она оказалась пустой, никакого пистолета там не было. Этого замешательства Сашке хватило на том, чтобы в немецком майоре узнать своего лучшего друга Ивана Фролова.

Тот остановился, с головы до ног внимательно осмотрел Меца и удовлетворенно кивнул головой! Затем он у друга поинтересовался:

— Ну, как Франц, ты готов отправляться в гости к местной фройлян?

Только этот вопрос Иван Фролов почему-то задал на прекрасном немецком языке, в произносимых им словах не прослушивался никакой иностранного акцента. Донельзя удивленный этим столь неожиданным обстоятельством, Саша замер на одном месте, а затем на русском языке начал отвечать своему другу:

— Что ты, Иван, под этим вопросом имеешь в виду…

Но он тут же был прерван Фроловым, который продолжил свой разговор на немецком языке:

— Франц, хотя бы на минуту, забудь о своем русском языке! Забудь о том, что ты сам русский еврей! С этого момента и, возможно, теперь уже до конца своей жизни, ты немец, танкист 2-й танковой дивизии СС «Родина». Тебя зовут Франц Ширрмайстер, твое звание в войсках СС — оберштурмфюрер СС. Ты командовал взводом танков в 2-й дивизии СС, но был тяжело ранен в Польше. Сейчас после излечения возвращаешься в свою родную дивизию, к своим братьям по оружию! Вот, Александр, возьми, это твои новые документы, офицерская книжка оберштурмфюрера СС Франца Ширрмайстера, изучай и привыкай к ним. Сегодня мы с тобой расстанемся, так как тебе придется вернуться и немного повоевать с русскими в составе своей эсэсовской дивизии, а потом отправишься во Францию и в Берлин.

Калерия страшно испугалась, когда она открыла дверь своей квартирке и вместо хорошо знакомого ей Сашки Меца вдруг перед собой увидела двух молодых красавцев в форме немецких офицеров. У девчонки прямо-таки язык отнялся, в глазах тут же показались слезы. Офицеры, учтиво козырнув, лопоча что-то вежливое на своем немецком языке, прошли в квартиру, а она еще долго возилась с дверным замком, пытаясь ее захлопнуть, но льющиеся из глаз слезы страшно ей мешали это сделать. Калерия стояла, прислонившись плечом к двери, и навзрыд плакала, решая, что же ей делать с этими проклятыми ублюдками немцами. Как они вообще могли появиться у нее в квартире, в советском городе?