Михаил Попов - Спальный район Вселенной (сборник)

Не знаю и знать не хочу. Мне ноги переставлять надо. Никита уносится вперед, меня никто не пытается снять с дистанции. За долгожданным поворотом – тень! Натыкаюсь на еле ковыляющую напарницу. Впереди длиннющий прямой участок, но нашего заклятого приятеля там нет. Видно только стремительно удаляющегося велосипедиста.

Мы уже не разговариваем, бережем силы. Огромная тетка из гуляющих вдруг шагает нам наперерез:

– А вы что, не просто так бегаете?..

Отвечаю одним словом. Непечатным.

Есть такое дело – миры спасать

И вот мы снова проскакиваем – проползаем, если уж честно – под нарядной аркой. Давайте нам медальки, мы их честно заслужили!

– Сюда, сюда! – кричит тот самый судья, которого я так яростно отгоняла от напарницы. – Мы вас награждать будем!

Награждать? За что? Не первые, мягко говоря. За нами только маленькая, но сплоченная группа из системы Проксимы, и отдельные редкие фигурки – хвост растянувшегося марафона. По номерам видно, что там уже не земляне, но они стараются, еще бы.

Подходим, смотрим одинаково настороженно. Но судья вроде бы искренне дружелюбен, прочие дружно аплодируют. Нам несут медали, да не простенькие финишерские, а какие-то очень красивые, будто настоящие. И кубки тащат, и дипломы в рамочках. Я, ничего не понимая, разглядываю всё это добро и постепенно осознаю – это за первое место в зачете среди землян. Ну и соответственно, в зачете среди уроженцев планеты Туманный Закат моей напарнице. Оттуда точно больше никого нет.

Первое место по землянам! На мейджоре мейджоров! Со временем без малого шесть часов. Как?!

…Я сижу на удачно подвернувшемся кресломешке, кутаюсь в шуршащую термонакидку и упорно думаю, что это шутка, розыгрыш, ошибка. Но никто не появляется, чтобы отобрать у меня большой красивый кубок.

Даже тот, кому по определению суждено неподвижно торчать в болоте, способен что-то изменить. Вот – белокрыльник болотный, да, определение у него такое. Он плывет! Со всем, так сказать, скарбом, чадами и домочадцами, с длинными корнями и набухшими бутонами – ядовитый и важный, как медуза цианея, он плывет… По течению? Да, по течению. Но для того, кто по определению обязан неподвижно торчать в болоте и это очень неплохо.

Бег среди звезд. Дневник

Со стороны болота, аккуратно обходя стартовый городок, ползет вереница приземистых роботов. Присматриваюсь – часть из них несет плотно закрытые контейнеры с непонятным содержимым, а четверо – большой длинный сверток, сверхпрочная сетка поверх нехитрого ковра из раздевалки, вон и пятно от геля виднеется. Сверток шевелится, издает недобрые звуки. Замыкающий робот тащит на вытянутом манипуляторе кепочку с надписью „Увлеку скоростью“. Процессия скрывается в недрах серебристой фуры.

Это что же получается? От планеты Земля кроме меня никого не было?!

Это как же?!. Я же и не надеялась, почти наудачу нажала регистрацию! А если бы…

Напарница лежит прямо на земле, ей явно не холодно. Туманный Закат, похоже, весьма прохладный мир. А я вспоминаю бесчисленные статьи Бегоблоггера о недоступности для простого любителя этого марафона. Кто-то поверил. Кто-то раньше участвовал и теперь не захотел, тысяча причин для того может быть.

Но ведь и правда, как это, оказывается, легко. Дождаться закрытия финиша и констатации факта, что ни одного финишера от планеты Земля нет. И сразу отправить готовую – она неминуемо была у него заранее подготовлена, это-то ясно! – заявку на колонизацию.

– Надо собирать команду к следующему, – говорю я вслух. – А то мало ли…

– Ага, – отзывается она. – Я же еле дотянула.

– В следующий раз будет легче. – Сама я не особо в это верю, но очень надеюсь.

– Будем дружить.

– У вас что, тоже в женскую дружбу верить не принято?

По крайней мере, поссориться из-за самца нам точно не грозит.

Движение к центру

Арти Д. Александер, Алекс Громов

Темные силы света

За темными силами – светлая даль

I

Все войны должны рано или поздно заканчиваться. Злодеи и Захватчики должны быть наказаны, павшие Герои увековечены. Далее следует восстановление разрушенных территорий, преодоление трудностей послевоенной жизни. Обычно проходят долгие годы, прежде чем на землях, где шла война, о ней смогут, наконец, забыть. С чего порой начинаются те звездные войны, проходящие через сотни планет? С пограничного конфликта, спора из-за астероида, небольшого спутника на окраине спорной галактики, нечетко установленной (давным-давно!) границы, слишком большой (по чьему-то мнению!) пошлины, взятой за проходивший звездный караван/транзит. Когда сделан первый выстрел – и не один, – уже сложно, а порой невозможно оставить противостояние и наращивание военной мощи. Сначала – в небольшой точке конфликта. Затем – по всему звездному фронту, схватки в свете десятков светил и галактических систем. А тем временем появляются Посредники, часть из которых действительно пытается помочь враждующим сторонам найти общий язык и договориться, не дожидаясь победного конца, а иногда – и полного взаимного уничтожения. Когда появившиеся корабли и десантники Сил Межгалактического Взаимодействия пытаются вмешаться и создать демаркационный коридор, то порой становятся объектами агрессии одной из воюющих сторон, увеличивая тем самым число жертв…

Когда очередным взрывом разорвало переборку и статис-поле бессильно отпустило многокилограммовые капсулы с заключенными в них на время ранеными членами экипажа, бросив их прямо на незащищенные ограждения нижнего яруса, он еще пытался восстановить отключенную предыдущим взрывом аварийную систему медотсека и вентиляцию. Он – медик-инженер, бывший военный с двумя восстановленными техноконечностями, потому не годящийся для боя, но почетно призванный на службу в числе последних из его семьи. Клубы ядовитой смеси из темного дыма змеями поползли по коридору погибающего корабля, заглушая последние крики тех, кому не повезло умереть раньше от ран. Кого-то из членов команды заперло в надежно укрытой от взрывов герметичной, но тесной кабине навигации, они были еще живы некоторое время, пока не закончился воздух для дыхания. Неподалеку лежала половина тела „андропода“, вторая вместе с верхними конечностями была отрезана бронированной дверью. Прижавшись к остаткам переборки и понимая, что встать уже не удастся, он увидел искаженное болью лицо младшего офицера. Стараясь смотреть только на лицо, а не на то, что еще недавно называлось телом, он, давясь хрипом от удушающего дыма, произнес: „Все хорошо, ты только держись…“ Сам зажимал израненной, но все еще функциональной рукой пробитую насквозь острым осколком металла ногу. Другая нога ничего не чувствовала лишь потому, что была не из плоти, но неестественно вывернута и частично варварски вырвана из вживленных в мышцы контактных ячеек. Тело младшего офицера исказила болезненная судорога, и глаза мучительно закатились. Но двум оставшимся в живых не хватило бы сил доползти до спасательных модулей, если они вообще уцелели. Кровь медленно, но неотвратимо заливала пол, и отвратительно пахло горящей плотью. Конец коридора уже превратился в пламенный ад, и от горячего пола начал плавиться комбинезон, все сенсоры пришли в негодность, и призванные служить человеку нанниты исчерпали свои защитные резервы. „Все хорошо“, – почти как заклинание повторял он, чувствуя онемение в нижней части тела и почти теряя сознание. Огонь надвигался все ближе и грозил добраться своим голодным языком до их искалеченных тел намного раньше, чем до них доберется через покореженный корабль сама смерть. „Прости и прощай“ – и некогда сильные руки сжали тонкую шею, ломая позвонки. Помощь не придет, мы сами по себе. Он почти не сознает, что в этом последнем милосердном усилии модифицированная рука теряет нейроконтакты и отключается навсегда. Другой рукой он осторожно закрывает быстро тускнеющие в обжигающем тумане глаза и жалеет, что никто не сделает то же самое для него. „Мне не увидеть победы, но и поражения тоже…“ – эта мысль заставляет с гордостью улыбнуться в последний раз. Корабль горит изнутри, как нарядная лампочка, заключенная в хрупкую оболочку. Взрывается фейерверком в местах, где еще сохранились остатки кислорода, и постороннему наблюдателю из космоса видно лишь, как его искореженное нутро весело сверкает и вспыхивает огнями в неразбитых узких иллюминаторах. Медленно дрейфуя, пожираемые ритуальным огнем останки падают в свою космическую преисподнюю, словно в агонии опускается на дно люминесцирующая глубоководная рыба с распоротым хищником брюхом. Почти не видя, он чувствовал, как резала уши сирена, отчаянно призывающая покинуть пробитый ракетами борт, никому не нужная и абсолютно бесполезная, потому что никто не ушел с корабля и в том числе его командир, – все они сражались до последнего. До самого конца сражались они всеми силами за свой негасимый свет и чистые помыслы, неизменно называя свои силы светлыми и справедливыми, силами света. Впрочем, так же поступили и те, кто сражался на неприятельском корабле, и тоже воевали вовсе не за что-то ужасное или темное, а за такое же прекрасное, чистое и светлое отдавали свои жизни, выбрав достойную смерть в бою. Последним салютом они вспыхнули на черном бархате космоса, идя на таран и врезаясь в чужие обломки… И это всего лишь еще один день непрерывной войны.