Михаил Баковец - Крепость на реке

Борх только покачал головой. Он не раз попрекал махашэра Пиюлта за его страсть к излишней силе ударов. Зачем так жечь тикеры и самого себя? Бой только начался, а несколько камней в ожерелье уже, должно быть, рассыпались, превратившись в невесомый прах.

Хотя, для кого беречь сейчас камни, чтобы потом чёрные керуты вставили их в тела пленников, тем самым превратив в эллисков?

Сёстры Лука зря стрелы не переводили, выбирая среди эллисков поводырей — более умелых, сильных, сохранивших зачатки разума и остатки памяти. Эти твари могут координировать примитивных собратьев, направляя на слабые точки, координируя свои действия, создавая кулак, если есть возможность прорвать оборону защитников.

Самые меткие стрелки во всём мире, с оружием, в которое вставлены тикеры, идеальными стрелами, которые изготавливают лишь немногие мастера-оружейники и наконечниками, покрытые слоем электрона, сплава из серебра и золота разрушающего ту силу, что делает эллисков неубиваемыми созданиями.

Но мало, слишком мало этих молодых и красивых женщин, чтобы выбить всех поводырей, не говоря уже и о массе простых немёртвых.

Как не сражались люди, сколько бы не выливали горючей жидкости на голову врагов и сколько бы ударов не наносили махашэры, но тот момент, когда твари забрались на стены, случился. А когда это случилось, что люди стали гибнуть один за другим.

Уже некому стало сбрасывать карабкающихся немёртвых со стен и те, словно, муравьи облепили их.

Волна плотного, как камень воздуха ударила на площадку рядом с лестницей. Которая вела со стены во двор крепости. Пиюлт не разбирая на своих и чужих ( впрочем, своих там почти не осталось ) снёс почти сотню сражающихся. Потом ударил своим любимым воздушным тараном вдоль стен, разбрасывая во все стороны людй и эллисков.

— Все во двор!, — прокричал Борх. — Вниз, там поджигайте костры и отходите к последним воротам!

За десять минут схватки на стене, от солдат осталась пятая часть. Ни одного новобранца, только гвардейцы, несколько Сестёр и часть гарнизонных. И два махашэра — Борх и Пиюлт.

— Пиюлт, не трать силы, — старший махашэр придержал за локоть своего коллегу, когда тот собрался снести со стены очередную толпу врагов. — Тебе ещё раздувать огонь в крепости, чтобы она превратилась в один костёр и остановила врагов. Ступай вниз.

Повелитель воздушной стихии без слов кивнул в ответ и быстро, по-мальчишечьи перепрыгивая через ступеньки, заторопился во двор.

Эллиски, как грязная вода вливались сквозь зубцы на стену, а после скатывались во двор, где насаживались на копья, теряли конечности и головы, навсегда затихали со стрелой в груди или после удара молнии.

Гибли и люди…

Борх так и остался на стене, сдерживая натиск немёртвых со всех сторон, обугливая их тела молниями. Когда последний тикер рассыпался, отдав всю накопленную энергию, старших махашэр встал на парапет и оглянулся назад, на ворота, которые вели дальше в ущелье, по которому сейчас уходили тысячи крестьян, семьи гарнизона, женщины, старики и дети, оставив своих старших сыновей и мужей в крепости, в последнем заслоне.

И раскинув руки в стороны, он шагнул вперёд со стены.

Крепость горела, а благодаря помощи махашэра Пиюлта огонь поднимался на многие метры вверх, облизывая каменные стены построек, добираясь до деревянных крыш, втягиваясь в окна, чтобы вгрызсться в деревянные перекрытия и утварь. Скоро в крепости бушевал огненный шторм, который в считанные минуты обугливал плоть до костей.

Никто из защитников крепости так и не вышел из ворот, навсегда оставшись среди оплавленных руин в виде обугленных костей. Пять сотен людей остановили многотысячную армию эллисков, дали своим родным и тем, кого поклялись защищать на присяге, уйти в безопасное место.

Когда я проснулся, то увидел стоящую рядом с кроватью на коленях Сильфею, державшую мою руку. Столкнувшись со мной взглядом, она прошептала:

— Это было страшно.

— Ты, кха, — хриплым ото сна голосом спросил я, — ты видела то же самое?

— Нет, тронк’ра, не видела, но я чувствовала то, что видел ты.

Сон был тяжёлый, оставил после себя головную боль и сосущее чувство безысходности под сердцем. Причём, потеря энергии в драконьем камне была невелика, плохое самочувствие не из-за этого…

После завтрака, чуть-чуть придя в себя, я навестил Медведя.

— Привет, Максим, по делу?, — поинтересовался он, едва я появился на пороге.

— По нему.

— Присаживайся и рассказывай.

— В общем, местоположений становищ не изменилось, дикари всё там же, на старых местах стоят. Вот в этом, — я указал на одно из пятен, отмечающее лагерь пигмеев, — народу сотни две, в другом и сотни не наберётся. У меня чувство, что его жители ото всех прячутся, потому и сидят в самой чаще, среди зарослей и ни одной нормальной дороги ним нет.

— Прячутся или нет, но нам всё равно придётся разбираться. Думаешь, мне нравится этот геноцид, что устраиваем им?, — Медведь посмотрел на меня тяжёлым взглядом. — Только нет у нас другого выхода, понимаешь?

Отвечать я не стал, пусть голова и душа ( если она есть ) болит у главы анклава, который создаёт рейды для уничтожения врагов, вместо ответа продолжил доклад.

— Вот в этих местах видел какие-то развалины, руины, — сказал я и машинально пожал плечами, — не знаю, точно не рассмотрел.

— Остакти городов дикарей?

— Нет, — мотнул я отрицательно головой, — не они. Кажется, это наши, земные следы. Может, какое здание перенеслось сюда и разрушилось при этом, может, несколько машин перевернутых… извини, но я всё это мельком увидел, краем глаза, не это у меня в планах было.

— Где видел?

Медведь достал рулон с точной копией карты, что висела на стене, взял в руки карандаш и вопросительно посмотрел на меня. На этой склейке он отмечал всё, что сообщал я или группы разведчиков, информация с данной карты была доступна считанным лицам.

— Здесь… здесь и вот здесь. Точно не скажу места, придётся искать наугад.

— Ничего, хоть какая-то привязка, — собеседник обвёл кружками указанные места. — Ещё что-то?

— По зомби или эллискам, как их называют местные. Делают их какие-то маги или делали, точно я не знаю. Эллиск получается из обычного человека, которому вставили какой-то амулет в грудь, амулет не простой — с тикерами. Убить их очень сложно, разрушить амулет, сжечь тело или воткнуть стреу или кинжал с наклнечником из электрона. Электрон, это…

— Я знаю, что за сплав, — прервал меня Медведь, сделавший стойку на слово «тикеры». — Сколько камней в каждом таком зомби?

В ответ я просто развёл руками.

— Понятно-о, — протянул с задумчивостью собеседник и задал новый вопрос. — А что с тикерами происходит, если зомби упокоить пулей из электрона? Серебра и золота у нас немного, точнее именно серебра, за золото спасибо дикарям, но на доброе дело набрать можно, а пули и выковыряем потом.