Михаил Баковец - Крепость на реке

— Дядя у нас самый главный, только ему положен шалаш, — а это решил ответить Олег, у которого завязался небольшой контакт с ребёнком. — Вот вырастишь. Станешь самым большим и тоже будут только тебе строить домик и ты станешь в нём жить, а пока что только так — на травке и ветках, на голой земли.

Медик похлопал ладонью по стопке веток, на которой сидел и скривился, увидев рядом с ладонью крупного чёрного жука размером с жёлудь и с усами по пять сантиметров в длину. Подцепив тварюшьку кончиком ножа, он откинул её далеко в сторону, поближе к зарослям, которые избежали встречи с нашими тесаками при становления лагеря.

Мальчишка что-то ответил плаксивым голосом, но я уже не разобрал, так как забрался в шалаш и вставил в уши обрезанные присасывающиеся наушники, у которых внутренности были заменены на вату и воск. Полностью звуки не исчезали, но таких смодельных беруш хватало. Чтобы превратить ближнюю громкую речь в тихий невнятный шум, на который внимания не обращаешь.

Заснул я минут через пятнадцать.

Что я хотел узнать?

Немного, было одно желание — посмотреть на свой посёлок, разгромленное нами самое ближнее становище пигмеев и окрестности реки. Этого должно хватить, чтобы понять — в прошлом мы или нет.

Сначала я плыл в облаках, и мне было хорошо и спокойно. Было чувство дрёмы, когда видишь явь и кажется, что одновременно ты в другом месте. Сложно это обьяснить, подходящий пример, когда закрываешь глаза «на пять минуток всего», и вроде бы точно считаешь, что не спишь, ан нет — открыл глаза и понимаешь, что полчаса дрых. Вот и я летал в облаках с состоянии «пять минуток и всё».

Наконец, спохватился и полетел в сторону посёлка, совершенно не обращая внимания на мгновенно меняющуюся картинку на земле подо мной.

«Слава богу, всё на месте!», — с облегчением подумал я, увидев, что с момента ухода утром разведгруппы ничего в нашем анклаве не убавилось и не прибавилось. Невидимой тенью спустился вниз, навестил Медведя в штабе, возившегося с несколькими пухлыми терадями, проскочил сквозь лазарет, заглянул в столовку и вдруг…

— Максим?!

Совсем рядом стояла Ольга и смотрела на меня с таким видом, словно, приведение увидала.

— Бред, — прошептала она, — да ну… показалось всё.

Девушка коснулась лица, помассировала веки кончиками пальцев и ещё раз посмотрела на то место, где я стоял несколько секунд назад. Больше она не различала меня, если вообще видела до этого, а не почувствовала, дальше же разум, получивший невероятную дозу адреналина, не дорисовал нужное, на миг показав Оле меня.

После посёлка я навестил пепелище на месте дикарского городка — пусто, ни следа присутствия живой души. Только из горок золы и головешек на местах хижин, проклюнулись зелёные ростки, да видны кости, растащенные хищниками.

Уже полностью спокоыный я молнией метнулся вдоль берега реки от портала и параллельно нашему маршруту, потом резко свернул в сторону и очень скоро оказался рядом с лагерем.

Вот тут-то всё спокойствие исчезло в одно мгновение.

Вокруг товарищей стягивалось кольцо из дикарей с несколькими шаманами и элитными воинами. На первы взглял больше сотни человек в двух отрядах, заходивших на товарищей со стороны стены-дерева и ей противоположной. Сколько между нами? Семьдесят метров? Пятьдесят? И ведь никто их не видит. Даже шши, у которой столько сверхчеловеческих способностей и то глазом не ведёт.

— Тре… тревога!, — крикнул я, едва оказался в своём теле. — Пигмеи с шаманами!

— Пи***ц!, — высказался тёзка. — Приплыли.

Лагерь забурлил. Только что сидящие и лежащие с самым беззаботным видом люди в секунду превращались в хищников, готовясь ударить когтями, вонзить во врага клыки.

— Тронк’ра, я никого не чувствую, — с едва заметной растерянностью произнесла Сильфея. — Где они?

— Там и там, — я ткнул пальце в стороны поваленного ствола, потом в противоположную. — В каждом отряде по шаману и штук пять вождей или элитных бойцов. Сотня или немногим больше. И они рядом.

— Извините, а что происходит? Что нам делать?, — а это Виноградов интересуется, не понимая внезапной суеты и пугаясь внезапного преображения разведчиков.

— Ничего, лежать и не отсвечивать. Вон, к стволу прижмитесь, а ещё лучше ляжьте прям рдом с ним на землю, чтобы шальным выстрелом не задело. За детьми следите, чтобы с испугу не ломанулись в заросли.

Караульных немедленно отозвали обратно. Толку от них в густоте зелени, раз пропустили дикарей, которые сейчас метрах в пятнадцати от них должны быть.

Бда-ах! Бда-ах!

Две примитивных гранаты — кусок заваренной с двух сторон двухдюймовой трубы с насечками по корпусу, сделанных «болгаркой», засыпанный порохом и с приклепанной тонкой жестяной трубкой, в которой торчал запальный шнур — полетели в один из самых густых кустов, где могли укрыться дикари. Метров тридцать всего, не самое большое расстояние для тренированных бойцов, они и на сорок могут закинуть.

Провизжали над нашими головами осколки, заплакали дети, напуганные взрывами.

Хлоп!

Вот и знакомый звук удара тетивы о кожу наруча. И тут же ещё раз:

Хлоп!

Два обладателя тикеров только что отправились на небеса или куда уходят души местных верующих.

— Чёрт, никого не вижу!, — почти простонал тёзка. — Куда стрелять, млин?

Из-за низкой скорострельности отрядного оружия не получалось засыпать кусты свинцом, тут нужно стрелять с уверенностью, что не зазря потратил попрох. Пигмеи со своими отряавлеными стр е лками и то скорострельенее нас. Хотя, вот конкретно я не с мушкетом сюда пришел, в эти поганые джунгли.

— Сильфея, где они?

Вместо слов шши прикоснулась ко мне: встав за спиной, положила обе ладони мне на плечи.

Весь мир изменился за один удар сердца — раз, и я уже смотрю на себя со стороны и одновременно чувствую себя. Краски окружающего мира увяли, но среди серо-зелёной, какой-то полупрозрачной флоры мелькали пятна насыщенного красного, жёлтого и белого цвета. Вот по ним я и открыл огонь из «вепря», опустошая пятнадцатипатронный барабан.

Мимолётно успел подумать, что тронки набирали себе шши и по этой причине — пользовались их способностями, которые не имели сами, или не хотели тратить на это энергию.

С последней вылетевшей гильзой закончились и спецээфекты.

И ощущение было, словно, я ослеп. Сильно неприятным оказался переход от всевиденья к простому человеческому зрению.

— Больше не могу, тронк’ра, — извиняющее произнесла девшка. — Мне тяжело без подготовки.

— Стреляй сама, у тебя это лучше получается.

Сильфея выпустила ещё пять стрел, прежде чем в нас полетели ответные от пигмеев. Первыми под удар попали два разведчика из первой линии обороны, оказавшиеся ближе всех к зарослям. В каждом оказалось штук по пять стрелок, воткнувшихся в шею и руки.