Arbalet - Озборн (СИ)

— Но на последнем этапе что-то пошло не так? — улыбнулся я.

— Угу.

— Я бы с тобой согласился, Айрис, если бы этот проект не был столь важен для Виктора, — покачал головой отец. — Я только что поставил себя на его место, и понял, что сделал бы несколько таких щитов. Просто на всякий случай.

— Если бы у вас хватило финансов, мистер Озборн, то несомненно, — кивнула девушка.

— Даже если предположить тот вариант, который озвучила Айрис, — я вздохнул, не желая заострять на этом внимание, — Когда ему срочно понадобился щит, Виктору фон Думу стоило говорить с тобой , отец. Не со мной. Почему он решил действовать через меня?

— «Эффект заложника»? — в глазах девушки зажглось понимание.

— Вот именно! — я улыбнулся. — Если предположить, что с самого начала мы играли только свои роли в пьесе Виктора фон Дума, то все становится на свои места. Сначала Дум купил Менкена. Потом через своего нового агента — часть Совета. Началась подготовка к твоей отставке, пап. Затем он нанимает Конга, о котором узнает через все того же Менкена, и устраивает мое похищение. Ты теряешь должность Ген. Директора. Меня отправляют в Латверию, где я оказываюсь полностью во власти Дума. Сейчас я понимаю, что он мог убить меня в любой момент. Не убил, и это был не его каприз — просто я был ему нужен, чтобы шантажировать тебя.

Мне даже интересно, знал ли Виктор о том, что я оказывался на волоске от смерти несколько раз, пока учился в его Университете. Все-таки ведра с водой, падающие с двухметровой высоты, для ребенка довольно опасны (чего не понимают подростки, кстати, для которых я был просто более слабым студентом, а не ребенком, который умнее их), не говоря уже о падениях с лестниц. Все-таки, склоняюсь к тому, что Виктору было просто любопытно: и он, таким образом, хотел выяснить мои пределы. И когда я выжил после ведра с водой, поразмыслив, разрешил студентам сбросить меня с лестницы. Вот только зачем ему эти пределы? Просто хотел получше узнать отпрыска своего конкурента? Это, кстати интересная теория, надо будет ее потом обдумать.

— Дальше фон Дум давит на меня, а я, конечно, прошу тебя помочь, — продолжить удалось с некоторым трудом, все-таки говорить о своих ошибках довольно сложно. — И, самое смешное, везде Виктор, вроде как, не при делах. Наоборот — он благородно соглашается принять несчастного отпрыска своего конкурента в своем Университете, потом лишь просит выполнения договора. Причем отказывается от скидки. Даже если мы как-то раскроем Менкена, проследить связь с Думом просто никак не получится.

— Зачем вообще нужны такие сложности? — недоуменно спросила Айрис.

— Затем, что для принятия судьбоносных для компании решений, нужно единогласное одобрение Совета, — ответил за меня Норман, уставившись в пространство. — Например, если кто-то хочет протолкнуть в Совете решение о слиянии с Дум Инкорпорейтед…

— …То ему не достаточно большинства, — кивнул я. Честно говоря, именно когда я уточнил этот момент, весь паззл сошелся в моей голове. — Ему нужно единогласное решение. Думаю, за шесть лет Менкен уже подобрал ключики к каждому члену Совета. А свой голос папа отдал ему сам.

— То есть… получается…

— Через пару недель, Виктор фон Дум закончит свой эксперимент на орбите, — я вновь перевернул стул, откинулся на спине. — После этого (независимо от результатов) ОзКорп станет частью Дум Инкорпорейтед. То, что это еще не сделано, говорит только о том, что его эксперимент для него в приоритете, и он не хочет отвлекаться на другое.

— Тем более, когда все уже сделано, — произнесла Айрис. — Хмм… А теория Гарри имеет право на существование. Довольно стройно все получается…

— У нас нет доказательств, — поморщился Норман. — Я все еще не хочу в это верить. Слишком сложно…

— Как раз в духе Виктора фон Дума, — я усмехнулся.

Норман выругался. А потом встал и вышел за дверь. Я так понимаю: покурить, побить руками стенку, или воспользоваться каким-то другим способом, чтобы успокоиться.

— Мда, — произнесла Айрис задумчиво поглядев вслед отцу.

— Знаешь, что меня во всем этом удивляет больше всего? — спросил я, пытливо глядя на девушку.

— М?

— Отец не глупее меня, — я покачал головой. — Он должен был догадаться обо всем гораздо раньше. Почему не догадался?

Моя бывшая нянька вздрогнула, словно не решаясь начать говорить.

— Ну же, Айрис, обещаю, все это останется между нами, — подбодрил я девушку.

— Понимаешь, — кажется, это беспокоило ее не меньше, чем меня. — Твой отец болен, Гарри… и сейчас, когда его отстранили от руководства компании, он сосредоточил все свои силы на поиске лекарства. Думаю, в глубине души, он был даже рад всему произошедшему. Ведь теперь он может заниматься своими исследованиями, не отвлекаясь на что-то другое.

Я похолодел, чувствуя как по спине бежит целая толпа огромных мурашек.

— И что за лекарство?

— Я не…

В этот миг дверь открылась, и вошел Норман. Выглядел он немного лучше. Уселся на свое место, и бросил на меня раздраженный взгляд:

— Я все еще не услышал ни одного весомого доказательства вины Дональда, и того, что за ним стоит Дум Инкорпорейтед.

— Верно, — я кивнул. — Поэтому, у меня есть идея, как получить нужные тебе доказательства. Конечно, вернуть компанию это нам не очень поможет, но хоть будем уверены.

Норман кивнул:

— Рассказывай.

Несмотря на то, что я храбрился перед отцом, как такового, плана у меня не было. Была идея: Менкен должен сам сознаться в том, что подстроил падение Нормана. Если подтвердится эта теория, тогда можно будет спрашивать и то, на кого он работает.

Способ, в принципе, существовал. Очень, надо сказать, простой способ: учась в Университете, мне часто приходилось иметь дело с наркотиками, и один такой сейчас мог пригодиться. Он назывался «обреченный взгляд», и был весьма популярен у «золотой молодежи», которая использовала его для того, чтобы ломать волю девушкам (или парням), и сделать их абсолютно покорными. Кому-то нравилось развлекаться с совершенно послушными рабами.

Правда действие наркотика длилось недолго — минут пять-семь. При этом сильно нарушалась координация движений, критическое мышление, исчезал инстинкт самосохранения. Но жертва оставалась в сознании, и, после окончания действия наркотика все помнила. К тому же, у большинства военных США был выработан обязательный иммунитет, ибо после нескольких трагических случаев, руководство силовыми структурами приняло меры. У Нормана, кстати, иммунитет тоже был. А вот у Менкена — нет. Вначале он не был такой важной шишкой, а потом использование этого наркотика в целях промышленного шпионажа сошло на нет, ввиду низкой эффективности. В результате Дональд остался без иммунитета, что, в принципе, играло нам на руку.