Андрей Чародейкин - Космофлот: Война и миры [СИ]

Пока бедняга Бондски судорожно пытался изобрести, что бы такого сказать этой замечательной фианке, что бы отказаться от такой чести, Аритайя продолжила говорить:

— Так правильно, да, но Аритайя не может! Это сложно объяснить! Очень-очень жаль! Мои полные извинения! — и фианка изобразила глубокий ритуальный поклон.

Вацлав с облегчением выдохнул, не сдержался. Девушка эмпат-сенсорик взглянула на него с удивлением.

— Правда в том, что я тоже не могу сейчас принять такое замечательное приглашение, — тут же постарался ей объяснить Бондски. — У меня есть дело, которое я должен сделать. Понимаешь?

— Долг, — кивнула фианка, — Аритайя понимает!

И всё бы хорошо, и Вацлав уже подумал, было: — «Пронесло», — но фианка вдруг с чего-то поинтересовалась:

— Когда мы расстанемся, Вацлав вернётся домой? На планету Земля? Аритайя хотела бы кое-что передать…

Внимание, вопрос знатокам: как соврать инопланетному экстрасенсу эмпату? Правильно, никак. Вот и Вацлав решился, и честно признался Аритайе, что должен лететь на поиски кохи, что бы попытаться установить с ними контакт.

А попробуйте не признаться, если девушка — хороший сенсорик, и читает твои чувства, как открытую книгу. Врать нельзя, мало ли, как фианка отнесётся ко лжи. Нельзя рисковать дипломатическими отношениями с целой расой. С расой, космическая техника которой явно превосходит человеческую. А уж если и девушка эта тебе, откровенно говоря, интересна… Короче — часть правды о своей миссии Вацлав решился приоткрыть.

Но вот реакция Аритайи его напрочь выбила из колеи: лицо фианки в ускоренном темпе продемонстрировало бурю эмоций, а в следующую секунду Аритайя закрыла лицо руками. Вацлав за время, проведённое в беседах с фианкой полагал, что научился распознавать эмоции у фиан, но тут он растерялся и ничего не понял.

— Лес говорил так же! — пробормотала фианка. Совладав с собой она отняла руки от лица, но глаза на Вацлава так и не подняла.

— Лес — это друг. Мудрое, древнее, могущественное существо. Лес считал, что может договориться с хищными кохи. Они убили его! Сожгли ядерными бомбордировками целую планету! Вацлав… Вацлав тоже не послушается Аритайю?

— Нет! Нельзя! — заявила фианка мгновенно превратившись из трогательного милого существа в… весьма взволнованное и строго нахмуренное трогательное милое существо. — Фиане много раз пытались поговорить с хищниками кохи! И не только фиане! Все переговорщики погибли! Всегда погибали! Вацлав должен понять: мы для хищников просто еда! Хищник с едой не разговаривает! Хотя запросто может поиграть!

Вацлав попытался успокоить космическую гостью, но та успокаиваться не желала:

— Аритайя не специалист по инопланетным формам жизни и генезису разума во вселенной. Но Аритайя теперь Капитан Смерть! Это значит, что Аритайя имеет доступ к материалам исследований. Даже таким материалам, которые не рекомендуются к ознакомлению обычным фианам. Аритайя может показать эти материалы Вацлаву. Но проще будет сразу дать выводы.

Вацлав, начавший было заверения в том, что его миссия — шаг необходимый, пусть даже останется простой формальностью, поскольку тут дело в принципе, и что лично он, Вацлав, рисковать жизнью не собирается, и всё сделает с безопасной дистанции, заслышав о доступе к секретным исследовательским материалам фиан, тут же заткнулся на полуслове, совершенно потрясённый. Аритайя, эта девушка со звёзд, что, действительно вот так ему лично доверяет? Или…?

— Садись, Вацлав, — предложила меж тем фианка, — Садись и слушай.

Вацлав подумал, кивнул, и сел, приготовившись слушать. Аритайя пару минут походила из угла в угол, очевидно, собираясь с мыслями, а затем начала говорить:

— Жизнь в нашей галактике — довольно редкое явление, но жизнь разумная — вообще феномен. Нашим учёным известно много различных видов, потенциально имеющих искру разума, но осознают себя, изобретают речь, и прогрессируют лишь считанные единицы из этого множества. Лишь редкие исключения. Давалоги, например, могут изобрести простейшие орудия труда, при необходимости, но легко забросят их и забудут, стоит только той необходимости исчезнуть. Микшааль в опытах показали способность и к индуктивному и к дедуктивному мышлению, но на протяжении уже четвёртого миллиона лет продолжают вести животный образ жизни. Для возникновения разума нужны особые условия, особая потребность, понимаешь? Нам известно только два принципиально различных пути развития разума. Самый распространённый — это путь травоядных. В эволюционной гонке травоядные противопоставляют силе хищников коллективизм. Научаются заботиться друг о друге. И разжигают искру разума в поисках знаний об окружающем мире, в поисках способов приспособиться и выжить. Сложная социальная структура стаи с множеством социальных ролей, необходимость обмениваться с другими племенами, заставляют развивать речь.

Травы всегда больше, чем дичи, так что травоядные могут позволить себе не конкурировать за пищу. Тогда как среди хищников сбиваются в стаи лишь мелкие. Сильных хищников приучить к социальной жизни может лишь борьба на уничтожение за ограниченные охотничьи угодья с ещё более сильными хищниками в условиях, когда на планете, например, резко меняется климат, и выживать вдруг становиться очень сложно. Когда выбор: убей или умри. Их разум рождается в стремлении победить более сильного. Хитростью и коварством.

Разумные травоядные расы нашей галактики, не смотря на, порой, колоссальные различия в биологии и психологии, всегда мирные. Эволюцией приученные ладить друг с другом, приспосабливаться к суровым условиям среды, и приспосабливать к делу силы природы. Никто из нас не способен убивать живых существ.

Хищники же — совсем другое дело! Это будет сложно, но попробуй представить себе такое: разумные хищные существа специально изобретают технические средства, предназначенные для убивания других живых существ! Ужасно, я знаю! В это трудно поверить, но это так! У кохи полно технических средств изобретённых специально для разрушения и уничтожения! Вот почему Вацлав не должен пытаться договориться с кохи! Это невозможно в принципе. Тут нужно придумать что-то другое.

— И что, — осторожно поинтересовался потрясённый услышанным Вацлав, — только мирные травоядные и коварные хищники? А других вариантов… разве… нет?

— Нет! — решительно отмахнулась Аритайя. — Либо хищники, которые убивают, потому что такова их сущность, либо травоядные, с которыми всегда можно договориться, какими бы странными они ни были.

— Однажды мы нашли совершенно уникальный вид разума, — вдруг фианка снова стала грустной, и заговорила печальным голосом: — разумный Лес. Это совершенно удивительное… существо… было. Лес состоял из отдельных, вполне самостоятельных «деревьев», и все они могли осознавать себя единым разумным существом размером с планету. Лес утверждал, что его разум возник из стремления к росту, из стараний в самосовершенствовании. Представляешь, Вацлав? Лес был огромным, размером с планету, древним, мудрым, могущественным разумным существом. Он хотел пригласить кохи к себе. Намеривался вырастить на своей планете специально для хищных кохи подходящую дичь. Кохи… сожгли весь Лес ядерными бомбардировками.