Олег Иванов - Диверсант (СИ)

— Выдвигаемся туда — немедля! — проорал Гризли.

Наиболее подходящей техникой оказался грузак. Так что с базы со складами за последние полчаса вылетел уже второй по счёту. И если первый шёл на малой скорости, то второй, напротив, нёсся на максимально допустимой, стремясь нагнать беглецов и выиграть у них время.

— Вон они! — не сомневался Гризли, обнаружив впереди себя аналогичный массивный транспорт на антигравитационной подушке. — Прибавить ходу!

— Мы и так идём на максимальной скорости, — тарахтел пират по прозвищу Язык.

Данный орган и заставил его прикусить головорез, наказав:

— Делай, что говорю!

— А я что делаю? Когда иду на таран!

Устав ждать момента столкновения тихоходных средств передвижения, Гризли высунулся из бокового окна, сжимая стандартный Молот.

Очередь, выпущенная из АА-М, прогрохотала по подъёмной платформе, оставляя небольшие дымящиеся вмятины.

Калибр оказался не тем, с каким можно было её пробить, и он перешёл с гвоздей на болты, выстрелив из «Топора».

Огненная вспышка сменилась суспензионными клубами задымления, по исчезновении коих взору пиратов открылась внушительных размеров пробоина, и, высунув морду наружу, на них изумлёнными очами уставился страус.

— Кажется, мы ошиблись, командир, и гонимся не за тем грузаком, — едва успел сказать Язык, прежде чем они вошли в контакт с перевозимым птичником.

По лобовому стеклу кабины потекли разбитые яйца, а также передавленные страусы.

— Вы что творите, уроды?! — выскочил пилот перевозимой страусиной фермы.

— Это кто урод? Ты это мне? — плюнул в него окурком самокрутки Гризли.

— Тебе, урод, кому же ещё! — и не думал униматься ас. — С тебя теперь причитается неустойка!

— Поговорим на дне Кратера, — предложил головорез разойтись сейчас миром.

У него не было времени на выяснение отношений со вспыльчивым оппонентом.

— Нет, здесь и сейчас! — выхватил пират резак.

Зря. Ему не следовало этого делать — лезть под горячую руку головорезу. О чём и объяснил Языку, вернувшись в кабину Гризли, когда услышал:

— Ты пристрелил его?

— Нет, он сам застрелился. Ты просто не разглядел этого.

— И так два раза подряд, Гриз?!

— Ну да. Сначала он выстрелил себе в голову, а затем в грудь, чтоб наверняка. В спину уже стрелять не стал, как ты немногим погодя сделаешь то же самое.

— Чего?!

— Поехали, говорю. Держи курс на Кратер!

— А…га… — вцепился крепче в штурвал Язык, наткнувшись на страусиное яйцо.

Оно и хрустнуло в сжатых пальцах пирата, обдав его брызгами желтка вперемешку с белком.

— Тьфу… тьфу…

Взвалив тело предателя на плечо, Юрий подался на верхние ряды Кратера. Когда же ему удалось влиться в общую массу столпотворения, он закричал:

— С дороги! Уйдите! У меня раненый!..

Никто и не подумал даже обернуться на его призыв. Но едва он сказал: это Каа — образовался узкий проход. В него и устремился, пока появилась такая возможность. Поскольку из-за него вновь возникла чудовищная давка.

Многие, как и он, также стремились воспользоваться возникшим коридором, тут же сомкнувшимся за диверсантом. И знали бы пираты, кого пропускают вперёд себя, на свою погибель, не посмотрели бы на то, что у него на плече лежит обмякшее тело нанимателя, по сути, являвшегося хозяином на Церере. Поэтому ничего удивительного в том не было, что в дальнейшем Юрий угодил в окружение его телохранителей, признав одного в лицо.

Он встречался с ним в учебке, когда они проходили курс молодого бойца, обучаясь стрелять из всех видов оружия. Значит, понятия не имеет, в какую клоаку втянул его двойной агент. Впрочем, и всякого прочего десантника, работавшего под прикрытием. На наёмников они не тянули, если только по выслуге лет. Однако на разговоры по душам, у землянина просто не осталось времени. Другое дело, если ему придётся столкнуться с ним, убивать тех, с кем вместе обучался или даже служил одно время, будет непросто.

Это с одной стороны, а с другой — они сделали свой выбор. Ведь незнание не избавляет их от ответственности. Так что изначально вынес ему приговор по статье за бесчеловечное отношение к соотечественникам.

— Каа нужно доставить к мутанту. Ген лучше нас знает, как помочь ему. Я всего-то не позволил умереть Каналину, вернув с того света, — обратился Юрий именно к знакомому телохранителю предателя за помощью.

Молча взглянув на него, тот лишь одобрительно кивнул, и они тотчас изменили направление движения в вооружённой толпе, а вскоре уже давили её при помощи авиака.

— Ты помнишь учебку, Ломакин? — держал Юрий и дальше Каналина при себе.

— Какую ещё учебку? — уточнил отчуждённо наёмник.

— На Луне, разумеется. Не на Земле же, — напомнил Гагарин, — два с лишним десятка лет по земному времени тому назад. Ты ещё взорвал учебную гранату на кафедре, которую я накрыл собой.

— Хм, так это ты, Гагарин. Ну, здорово, что ли, — чуть поднялись уголки губ у бывшего десантника.

— Давно в отставку вышел? — озадачил его очередным вопросом Юрий.

— Давно, и не сам — помогли, понизив в звании, — коротко пояснил бывший сокурсник, не желая особо углубляться в прошлое. Настоящее интересовало его многим больше. — Теперь я наёмник. Так что ничего личного, Гагарин. Отныне у нас с тобой разные пути!

— Но дорога всё равно одна, — понял Юрий: ему не стоит ожидать помощи от Ломакина.

— Не скажи, — удалось землянину расшевелить наёмника. — Говорят, мутант способен за счёт кое-какого предмета омолаживать организм.

— Всё на что способен он — творить гиббонов, на другое — не сказал бы!

— Но ты, я смотрю, хорошо сохранился, в отличие от меня, Гагарин, — продолжил общение с ним сокурсник, держа ТО активированным.

— Это из-за «Берлоги». Разве Гризли никогда не говорил тебе об этом?

— Я же не самоубийца, чтобы напоминать ему о ней.

— То-то и оно, что самоубийца, Ломакин. Я ж, как-никак, псион!

— Ты? — хмыкнул наёмник. — Не смеши, Гагарин! Когда и в учебке стрелял хуже меня!

— Могу доказать это, Ломакин, и завалить всех вас, не произведя ни одного выстрела!

— Издеваешься или сходишь с ума? — насторожился оппонент.

— А ты подумай, Ломакин, пока у тебя есть ещё время. И вспомни из учебки: кто такой псион и на что он способен!

— Ты не псион! Псионом может стать лишь тот, у кого отец и мать были псионами по жизни! А ты и на кафедре не выделялся высоким интеллектом мышления и необычными способностями, — ехидно ухмыльнулся наёмник.

— Да псих он — по папе и по маме, а не псион, — присовокупил напарник Ломакина.

— Тебя, я убью первым, — пригрозил ему расправой в недалёком будущем Гагарин.

— Тогда смотри — не промахнись.

— Сам, когда застрелишься.