Борис Мишарин - От Земли к Андромеде (СИ)

— Да-а, — протянул Карнаухов, — когда шел к вам в офис и не предполагал подобного размаха, во сне такого бы не увидел. Будем работать, Николай Петрович, но у меня, извините за прямоту, пока нет уверенности, что вы приобретете «Газойл». А начинать необходимо сейчас — изучать возможности и создавать охранную структуру, за день или за месяц ее не создашь в таком объеме. Смешным потом не хочется выглядеть, извините еще раз за откровенность.

— Честный ответ всегда ценится, Николай Степанович, но придется поверить на слово. Ваша структура должна быть готова к работе в полном объеме через… максимум пять месяцев, лучше быстрее. Одному не справиться, задействуйте своих заместителей, других лиц, которым доверяете.

— В таком случае вам охрана как воздух нужна.

— Вы опять за старое… через пять месяцев вы будете сами убеждены, абсолютно убеждены, что «Газойл» моя фирма и охрана мне не нужна. Не через пять месяцев, нет, гораздо раньше в этом убедитесь. Действуйте Николай Степанович, удачи.

Карнаухов ушел удивленный и ошеломленный и более всего тем, что верил Ковалеву. Верить в невозможное… но он верил и не понимал почему.

Почти все пенсионеры-оперативники, технари и специалисты наружного наблюдения концентрировались в «Беркуте». Многие оставляли свои должности начальника службы безопасности в компаниях и переходили в «Беркут» рядовыми сотрудниками. Заплата достойная и работа гораздо интереснее. Не то, что отслеживать по базам заемщика — мошенник он или нет. Люди уже на Кипр и в Нью-Йорк слетали. Многих Карнаухов заранее нацелил — кого-то в Египет, кого-то в Саудовскую Аравию, кого-то в Иран, Ирак, Гвинейский залив, Сицилию, Колумбию, страны СНГ и другие места, где работал «Газойл». Это не в филиале банка сидеть, штаны протирать, образно говоря.

Николай с Вероникой рассматривали фотографии из Нью-Йорка и Кипра, где номинально хранились и велся учет акций компании «Газойл». Ковалев глянул на часы — пять вечера, значит сейчас в Нью-Йорке четыре утра. Они молча переглянулись и кивнули друг другу головами. Николай исчез из гостиной дома, появившись рядом с банком Нью-Йорка. Так далеко он еще никогда не перемещался, но ничего не случилось — стоял дома, теперь на улице другого континента. Он вошел в здание через стену, проник в помещение, где хранились реестры акционеров, достал нужный и сделал фотокопии. Датчики охраны не реагировали на его присутствие, словно его там вообще не было, и он переместился домой.

Вероника отправилась на Кипр чуть позже, в восемь вечера, подгадав к трем ночи и тоже вскоре вернулась обратно.

Теперь, изучив реестр, они точно знали, что выпущено десять тысяч акций номиналом в тысячу рублей каждая. Внезапно вошел Степаныч, Ковалев убрал фотодокументы в папку.

— Что-то вы, молодые, совсем меня, старика, забыли, не заходите, не появляетесь, — наезжал он с деланной суровостью.

— Проходи, Степаныч, чай, кофе или чего покрепче? — спросил Николай.

— Можно немного водочки с лимончиком.

Ковалев попросил принести два чая и порезанный лимон с солью, сам достал водку и рюмку, налил. Степаныч выпил с удовольствием, не дожидаясь лимона.

— Ты же знаешь, Степаныч, что я на двух факультетах обучаюсь, времени вообще в обрез — курсовые, дипломные, сейчас сдаю экзамены за второй курс, а к концу года надо хотя бы три курса закончить.

— Не оправдывайся, Коля, я все понимаю, но минутку выкроить всегда можно. Ты создал мощную охранную структуру из чекистов, их спецназа, омоновцев и собровцев. Не плохо с одной стороны, но они вряд ли выполнят твое указание, если возникнет необходимость убрать человека. Есть отморозки, которых нельзя оставлять безнаказанными.

— Согласен, Степаныч, но зачем устранять физически, когда можно посадить, при чем за дело? Если гнида конченная, то он сам в камере Богу душу отдаст. Эта мощная структура, как ты выразился, фактики соберет и представит следствию на блюдечке.

— Все по закону хочешь, — Степаныч налил водки, выпил, закусывая посоленным лимоном, — есть нелюди, которых с общественной точки зрения судить нельзя, их на части рвать надо.

— Тоже верно, но на таких люди в любой структуре найдутся. Степаныч, ты не обижайся, сейчас действительно некогда к тебе даже заглянуть — решил «Газойл» купить, сам понимаешь, что это не просто, — не стал скрывать свои намерения Ковалев.

— «Газойл», а почему «Газойл»? — удивился Степаныч.

— Это одна из крупнейших газонефтяных структур, где нет государственного капитала. Согласен, что не самая худшая в плане налоговых выплат и так далее. Некоторые государственные похлеще само же государство облапошивают. Хапающих иностранцев уберу, воровство в структуре, никого не турну с работы…

— Опять за триста рублей купишь, — усмехнулся Степаныч.

— По номиналу, как положено.

— Как положено, — хмыкнул Степаныч, — у тебя одного и положено во всем мире. Десять миллионов рублей вместо рыночных десяти миллиардов долларов отдашь.

— Но я же закон не нарушаю, — в свою очередь усмехнулся Ковалев, — а потом нам лично с Вероникой много не надо, у нас и так все есть. Есть задумки, о которых сейчас говорить не хочу, надо помогать людям, хотя бы на региональном уровне.

— Вам с Вероникой… так и будете в гражданском браке жить? — внезапно сменил тему Степаныч.

— Нет, все упирается в платье — на ее рост подобрать в магазине практически невозможно. Уже заказали во Франции — подойдет, примерит Вероника и в ЗАГС. Ты у нас будешь посаженый отец, в качестве исключения.

— В качестве исключения? — переспросил Степаныч.

— Ну да, посаженный отец по русской традиции должен быть обязательно женатым человеком — я в этом плане. Может и тебя женить?

— Нет уж, увольте, — вздохнул Степаныч, — моя лебединая песня спета, ничего не поделаешь, если в молодости и зрелости дураком был. Чего старику людей смешить… пойду я…

Сегодня у Ковалева был, видимо, день приема — подъехал Карнаухов. Зашел в гостиную, поздоровался, сел в кресло мрачнее тучи.

— Чай, кофе, водка, коньяк? — предложил Николай.

— А-а, — махнул рукой он, — давайте коньяк, если можно.

Он взял предложенный бокал, посмотрел, что Вероника с Николаем не собираются его поддержать в этом плане, выпил и закусил лимоном.

— Я, собственно, посоветоваться приехал, — он посмотрел на Веронику.

Ковалев понял его взгляд и ответил?

— Вероника Андреевна в курсе всех дел, у меня от нее нет секретов.

Карнаухов смотрел на нее. И где только Николай такую каланчу откопал? — размышлял он про себя. Но девочка не плоская, фигуристая и с красивым личиком, словно Бог ее по спецзаказу лепил. Посмотришь на такую и штаны сами шевелиться начинают, не смотря на то, что можно под мышкой пройти. Он очнулся от мыслей и продолжил: