Валерий Большаков - Ракетчик звездной войны

Рухнул истребитель. Орбитальный штурмовик, едва вылетев из ангара, пустил сноп искр и упал обратно. Еще одна машина получила парочку БЗТ в диффузоры и словно замерла в воздухе. Следующий за нею космоатмосферник не успел свернуть и врезался в подбитого собрата.

Тут землянам перестало везти – залп из лазерных пушек пробуравил «Шилку» насквозь, выбрасывая фонтанчики жидкой стали.

А вот вторая ЗСУ отстрелялась до конца, выпустив по врагу весь боекомплект. Экипаж ее живо повыпрыгивал из люков и смотался в лес, так что себумам удалось выжечь уже пустой корпус. Неэффективно…

Одна за другой гибли «многоножки», вспыхивая огнем.

– Раджабов!

– Здесь я!

– Какого… А кто на «Огре»?

– Миха! Он, вообще, инженер-водитель и танк знает, как свою девушку!

– Фамилия как?

– Чья? Девушки?

– Михи!

– А! Сорокин!

– Вызываю Сорокина!

– На связи!

– Сорокин, выводи «Огра»! Ошмали этих свиней из антимата!

– Есть!

Из зарослей выехал громадный танк высшей защиты, на ходу выдвигая аннигилятор. «Умп-ф-ф!»

Невыносимое для зрения фиолетовое сияние разлилось по корпусу крейсера. Аннигилятор работал в непрерывном режиме, превращая борта и переборки в излучение. Хлынула ручьями биокерамика, раскаленная до пяти тысяч градусов.

– Пээмпэшники! На позицию! Прикройте «Огра»! Истребители – ваш выход! Держитесь малых высот!

Из леса взмыли четыре космоатмосферника, развернулись над верхушками деревьев и с ходу бросились в бой, отстреливая аппараты противника. Опыта у «военлетов» не было никакого, но пару штурмовиков они сбили-таки. И, видать, заигрались – взвились вверх, веером пуская лиловые лучи, язвя ими корпус крейсера. Тут-то и сработали орудия, молчавшие до этого. Три радужных луча ударили по ВВС Водана.

«Пф-ф-ф-т! Пф-ф-ф-т! Пф-ф-ф-т!» – и трех машин не стало.

А четвертую задело так, что бросило под аннигилятор, шуровавший в боку крейсера. Космоистребитель возогнался паром…

Излучатель антиматерии погас, и этим тут же воспользовались штурмовики себум. Они спикировали сразу десятком звеньев и всадили в тушу «Огра» струи высокотемпературной плазмы.

Расчет ПМП успел выпустить пять импульсов подряд, разметав на атомы столько же штурмовиков, но не углядел за орбитальным бомбардировщиком, сбросившим мезонную бомбу. Ее серебристое яйцо ускорилось, выбрасывая факел, и разбилось в кузове песчаного танка. Сиреневая вспышка озарила весь лес, расплавляя танк, выжигая деревья вокруг, оглушая и ослепляя землян. Еще два мезонных заряда накрыли «Огра» – не помогла танку и тройная защита, прочнейший корпус распался на части, его отбросило взрывной волной.

– Отходим! – заорал Кузьмичев.

Отстреливаясь, рота защитников Водана стала отступать, а себумы словно взбесились – целый рой летательных аппаратов кружил над лесом, сея над ним мезонные бомбочки. Земля под ногами дрожала без перерыва, взрывы били по ушам, выжигая лес и людей. До вездеходов, оставленных в излучине Жженого каньона, добралось чуть больше сотни личного состава.

Кричать команды у Георгия не было сил. Он лишь вяло махнул рукой – по машинам, мол. Рота поместилась в четырех песчаных танках…

С пригорка, уцепившись за высокий борт, Георгий глянул назад, за лес, над которым возвышался пологий купол себумского корабля. Крейсер был подранен. Но не убит.

– Ничего, – бодро проговорил Виштальский, – мы еще вернемся! А, командир?

– Куда мы денемся…

Кузьмичев увел своих людей далеко на север, в дикие леса, не тронутые терраформингом. Здесь деревья вырастали не в меру высокими – верхушек с земли не увидать – и настолько широкими в обхвате, что не везде проедешь. Слава богу, что подлеска не было – не выдерживали растения полутьмы, которая царила внизу, где могучие корни цеплялись между собой, завязывались в мощные узлы, словно борясь за почву.

Остановились в самых дебрях. Палатки пришлось ставить на разных полянках – пятачках земли, не занятых деревьями.

– Останавливаемся на дневку, моемся, чистимся… – объявил Георгий, стягивая комбинезон, и первым подал пример – отправился к безымянному ручью сполоснуться. Но даже холодная вода не уняла сонливость.

Уступая в борьбе с собственным организмом, Георгий направился к Лидиной палатке.

– Можно? – спросил он, заглядывая за двойной полог.

Кастырина, затянутая в белый халатик, радостно оглянулась.

– Тебе – можно! – сладко улыбнулась она. – Что, за спораминчиком пришел?

– Ужасно просто, – пожаловался полковник, – стоя готов спать!

– Ну так поспи, чего ты? Часика два тебя приведут в норму.

– Да пробовал уже… Спать хочу, а заснуть – никак.

– Что ж в том удивительного – такой стресс пережить. Сейчас я тебе помогу… Посиди пока.

Кузьмичев, постанывая, сел, а Лида, улыбаясь по-прежнему, развела пальцами диамагнитный шов халатика, и скинула его, оставшись в одних туфельках.

Георгий жадно оглядел молодое, налитое тело, чувствуя, что усталость ничуть не повлияла на процесс возбуждения.

– Лида, я…

Молодая женщина шагнула к полковнику и положила руки ему на плечи. Она была совсем рядом, теплая, нежная, ласковая.

Кузьмичев обнял ее за бедра, притянул поближе, оглаживая тугие ягодицы и целуя живот.

– Ложись, – прошептала Лида вздрагивающим голосом, – я прописываю тебе физиопроцедуры…

Не торопясь, она уперлась ладонями ему в грудь, укладывая на спину, и стянула с него боксерские трусы. Полковник не сопротивлялся. Он помнил об Алле, он все понимал, но обидеть отказом Лиду не мог. А еще больше не хотел отказываться от такого подарка судьбы.

Кастырина легла на него сверху, вжимаясь приятной тяжестью.

– Любимый… – шептала она. – Хороший мой…

«Еще не женился, – мелькнуло у Георгия, – а уже завел любовницу…»

Он задыхался, совершая самые прекрасные и упоительные возвратно-поступательные движения. Он стискивал бедра Лиды, охватывал ладонями ее талию, дотягивался до грудей и сдавливал их жадными руками…

…Кузьмичев медленно провел рукой по волосам Кастыриной, по плечу ее, по волнующему изгибу прекрасного тела, вмял ладонь в бедро.

– Мне так хорошо… – проговорила врачиня.

– Мне тоже… И стресс прошел.

Женщина тихо засмеялась и встала. Потянулась, закидывая руки за спину.

В этот момент за пологом палатки ярчайше сверкнуло сиреневым, и раскатился гром взрыва. Тент лишь вогнуло воздушной волной, но вот от струйки перегретой плазмы силикет не уберег. Плазменный заряд, уже просверливший ствол дерева, остыл, но его жара хватило на убийство.

Лида и звука не издала – не успела. Вздрогнула только, когда ее прекрасную грудь прожигали ионы. Кузьмичев глухо вскрикнул – плазма «на излете», брызнув из черного канала в гибкой спине врачини, чиркнула ему по руке.