Валерий Большаков - Ракетчик звездной войны

– Чисто! – бросил он. – Давай!

Катер развернулся и одним движением проткнул стену, канул в «грунт» и оказался в знакомом туннеле, едва не опрокинув фантоматы.

– Только до пандусов, – предупредил старший ксенолог. – Дальше не протиснуться.

– Тогда ждите нас у пандусов, – решил Кузьмичев. – Джафар, побудешь с дедом.

– Чуть что, сразу – Джафар, Джафар… – пробурчал Раджабов.

– Разговорчики в строю!

Подхватив носилки с минами и пару вибробуров, команда диверсантов спустилась по пандусам до съезда и вышла в главный зал. Здесь стояла тьма, разбавленная светящимися ленточками, которыми женщины-колонистки обвязали громадные колонны.

– Бурим, – распорядился Павел, – и сразу закладываем, по две на каждую. Еще три оставим на полу.

– Начали! – оставил за собой последнее слово Кузьмичев.

Он подхватил увесистый вибробур и приставил его к колонне. Включил. Инструмент завыл, задрожал и полез в твердый плавленый базальт, нещадно пыля.

Руки сводило от мелкой дрожи, по лицу осыпалась пыль-пудра, и капли пота скрепляли ее зудящей корочкой.

Полковник старался вдыхать пореже, а глаз не открывал вовсе, и об окончании работы узнал, когда костяшки пальцев, сжимавших рукоятки вибробура, уперлись в теплый камень.

– Готово! – крикнул он, отплевываясь.

– Закладываю!

Павел на ощупь нашел скважину и засунул в нее атомную мину.

– Есть! Теперь с другой стороны.

Кузьмичев обошел колонну, ведя по ней одной рукою, а другой волоча вибробур. Приставил диском излучателя к камню, закрыл глаза, затаил дыхание и нажал ребристую кнопку. Мелкая вибрация отдалась в ладони, пыльные струи забили в лицо, окутывая полковника душным облаком.

– Гот… – сказал Сегаль и закашлялся. – Чертова пыль! Готово!

– Закладываю!

Больше всех набурил Переверзев – в его скважины Павел заложил три мины.

– Все! – крикнул он. – Хватит восьми! Взрыватели я активировал, рванет через двадцать пять минут! Бегом отсюда!

– А буры? – спросил Сегаль.

– Бросай все! – рявкнул Кузьмичев. – И бегом марш!

Команда помчалась так, как никогда еще не бегала. Вприпрыжку одолели съезд. Проскочили пандусы, переходя с бега на шаг. Вынеслись в туннель и услыхали автоматную очередь.

Кузьмичев мигом снял с плеча свой «калаш», мимоходом стер с него пыль и выглянул. Камуфляжного модуля больше не было. Разбитые фантоматы валялись на полу, а в туннель лезли прозрачные шары-флипы с себумами внутри.

Георгий бросился на пол и крикнул:

– Стреляем по низу этого кругляша!

Четыре струи раскаленного металла ударили по флипу и разворотили прозрачный бок. В пол ударили ветвистые синие молнийки, шар упал и перекатился. Стало видно, как нелепо запрокинулась себума.

Сегаль пополз к катеру.

– Ты куда?

– За РПГ!

– Беги! Мы тебя прикроем!

Сегаль кинулся к ракетному катеру, ему навстречу распахнулся люк. Джафар что-то крикнул и протянул заряженный гранатомет.

А «калашниковы» старательно долбили по сферам-флипам. На местах попаданий прозрачный материал темнел и крошился.

Сегаль шагнул из-за крышки люка, вскидывая РПГ на плечо, и послал гостинец. Граната угодила по флипу, вырвавшемуся вперед и пускавшему по два лазерных луча. Взрывом сферу разнесло, как аквариум, упавший на асфальт, а остальные отбросило.

Женька воспользовался моментом и перезарядил гранатомет. Второй «гостинчик» достался истребителю, зависшему напротив входа в туннель. Стрелять аппарат не мог, ему мешали себумы во флипах, ну а перед землянами морально-этического выбора не стояло.

– Осталось четыре минуты! – провопил Павел.

– Скажешь, когда останется десять секунд!

– И что тогда?

– Прыгаем в катер и рвем когти! Себумам будет не до нас!

Кузьмичев заменил рожок автомата и выпустил длинную очередь, целясь в одно и то же место. Десятая пуля пробила истончившуюся стенку и провертела дыру в себуме. А флип так и остался болтаться в воздухе.

– Сегаль! Давай!

Женька эффектно шагнул и поразил гранатой истребитель. Подбить не подбил, но изрядный пласт внешнего корпуса содрал. Открылись металлические соты, из них забрызгало белой дрянью. Космоатмосферник накренился и отвалил в сторону.

– Пашка, отсчет!

– Убили Пашку!

Переверзев нагнулся над павшим и взял его тонкую руку в мозолистую свою. Глянул на хронометр.

– Осталось четырнадцать секунд! Тринадцать! Двенадцать!

– Все к катеру!

Сегалю, прикрытому крышкой люка, луч лазера чиркнул по голени. Женька завалился в кабину, подволакивая раненую ногу.

– Восемь! – орал Переверзев на бегу. – Семь! Шесть!

Кузьмичев затолкал старшего сержанта в катер и запрыгнул сам.

– Гони, дед!

– Четыре! Три!

Ракетный катер рванул к выходу, расталкивая флипы. Вырвался наружу, едва не столкнувшись с космоистребителем. Их было не менее эскадрильи около туннеля и над ним.

– С-са масс-ас с-сэ! – завопил Илларион Матвеевич, и Кузьмичев понял его без перевода. Небось, что-то идентичное русскому «Спасайся, кто может!»

– Два! Один! Ноль!

И тут все сместилось в мире. На километровой глубине, в главном зале базы, засветилось сразу одиннадцать солнц, переполняя подземную полость огненными шарами. Колонны в первый момент походили на угольные электроды, между которыми вспыхнула вольтова дуга. Зал переполнился светом, и даже звуку не хватило места – воздух сгорел за миллионную долю секунды.

Исполинские колонны испарились наполовину, и потолок, приподнятый взрывом, тяжко ухнул вниз, оседая и рушась, словно выдавливая атомное пламя наружу.

Ракетный катер взвился вверх, описывая одновременно спираль и синусоиду. Фиолетовые спицы лазерных лучей пытались наколоть верткую машину, но промахивались.

И ударил гром громов. Туннель буквально вывернуло наружу, исторгая растертые в пыль флипы, плюща истребители, раскалывая породы. А что творилось с крейсером!

Его орудия сделали попытку уничтожить захваченный катер, но в момент выстрела Стеклянную пустошь вспучило, легко подкидывая звездолет. И радужные полосы ушли в облака, развеивая их в клочья.

А затем корабль себум, словно каравай, объеденный по краю многоножками, тяжко опустился, и миллионы тонн грунта под ним просели, лопаясь неровными кольцевыми трещинами, раскалываясь по извилистым радиусам. Громадный провал, не меньше полутора километров в поперечнике, открылся вдруг, походя на карьер. Крейсер плавно накренился и перевернулся, косо уходя в глубину, клокотавшую огнем.

От удара броня на его бортах смялась, пошла волнами, разошлась черными брешами. Корпус не выдержал, изломился по миделю – одна половина корабля ухнула на дно провала, фонтанирующее радиоактивной пылью, а оставшийся «ломоть» покачался на ребре и тоже упал, вторым «коржом» покрывая нижний слой смерти. Сокрушая отсеки и ярусы, дробя обшивку, выказывая небу сегментированное днище, плюща все живое. Десятки космоистребителей и штурмовиков, бомбардировщиков и перехватчиков, ракетных катеров и флипов спаслись, в последний момент стартуя из валившихся ангаров. Не всем из них удалось взлететь, многих гравикатапульты швырнули о сыпучие стены провала, иных раскатало в лепешку между половинок, а целое звено истребителей попало под выброс радиоактивного шлака из развороченных недр, их завертело и забросило на остаток пустоши, изборожденной глубокими оврагами, расходившимися от искусственной кальдеры.