Дмитрий Григоренко - Я из Зоны. Небо без нас

Я поднял ворот куртки и начал заниматься берцем. Наконец-то развязал шнурок, вылил воду. Разговор торговца меня не волновал. Все ясно, сейчас все сведет к достатку и не для себя, а для семьи. Но у меня начал намечаться план, в голове появилась дикая идея, как реализовать которую я не знал. Для этого надо поговорить с Дельным.

– Это что же?

– Людскую жадность и товар. Знаешь, что получилось? Достаток! Для меня, для моей семьи! Самое интересное: товар по жизни менялся, а жадность – величина постоянная. Я продавать начал с гнилых окорочков. Не прибыльно. А вот дальше – лучше. Наркотики, хотя это сложно. Я перед их продажей десять лет мытарился, имидж среди бандитов зарабатывал. Порошок и таблетки…

– Детям? – уточнил я.

– Может. Я занимался крупными моментами, а кому они доставались – это уже не моя схема. Да и без разницы. У меня две девочки и ни одна не курит, и не колется. За детьми просто смотреть надо, а не бегать на дурную работу, где платят копейки.

– Так зачем в Зону полез? Мало заработал?

– Не ерепенься. Мало. Мне старшую надо в Европу отправлять учиться… Да и младшая растет. А тут таких идиотов, как Чес, много, а толковых людей мало. Филиппович, старый хрыч, сидит в подвале. Гунч хороший вариант предложил…

– И ты повелся? – спросил я, чувствуя, что наглею.

– Кузьма, весь мир стоит на купи-продай. Это и есть смысл жизни.

– И чем ты лучше Чеса и Унылого? – задал я вопрос. Эх, сейчас меня попробует ударить. Я не понимал, как можно спокойно рассуждать о наркоте.

В меня полетела тетрадь.

– На, смотри внимательно, пока она вся не потекла. Все познается в сравнении. Кто-то жалуется, что в булке мало изюма, а кто-то бородинскому рад. Глаза шире распахни.

Я успел удержать тетрадь от падения в болотную жижу, зато уронил ботинок. Что ж такое! Ладно, хочет тетрадь мне показать, обелить свою репутацию, указав на проблемы Унылого. На что способен грузный парень со шрамом от ножа? Хуже, чем продавать наркоту? Это надо сильно постараться. Да и бандит из него начинающий, явно не успел заработать авторитета в мире преступности.

Я начал листать мокрые листы. Они слиплись, линии разбухли и исказились. Хотел открыть на последней странице, там, где Унылый рисовал сидя на бревне. Не получилось, сразу влез в середину.

– Не понимаю, – честно произнес я, – Унылый что, тоже в медицинский мечтает поступить?

– Кузьма, не расстраивай меня, – произнес Дельный, – как думаешь, почему я с ним так паскудно общаюсь?

На странице нарисованы развороты с атласов по анатомии. Вот фигура с распоротым животом, тонкий кишечник, вытащенный в сторону. Нет, любительский рисунок, показано не с того ракурса. Следующий лист – вскрытая грудная клетка, выломаны ребра. Странно, анатомический инструментарий позволяет делать вскрытия аккуратно, а тут, как будто плоскогубцами ломали. Зазубренные обломки, сердце, еще и аорта.

– Бред, – произнес я, листая страницы.

Показались цветные картинки. Видимо ранние работы, когда Унылый мог выбирать цвет карандашей и ручек. На рисунках, почти везде он ярко выделял вторичные половые признаки – особенно женскую грудь. С какой-то нежностью он прорисовывал лица.

– Обычно в анатомии настолько детально лица не рисуют, – произнес я и замолчал.

Подписи. На предыдущих страницах они, нанесенные внизу листа, потекли. Тут же я смог разобрать.

– Девочка в лесополосе, брюнетка, лет двадцать. Очень красивые глаза, – тихо прочитал я.

Подпись не врала, на рисунке девушка с вырванными глазными яблоками. Их же Унылый нарисовал рядом, наколотыми на тонкую проволоку.

– Это что за тетрадь ужасов? Он что, псих, такое рисовать? – спросил я. Нет, понятное дело, что не с натуры, но все равно мерзко.

– Он – да. Лечился даже в больнице. Помогло, как всегда, сокращение коек, мало денег у государства, – Дельный усмехнулся, и поправил сам себя, – мало денег у государства на нужды людей. Вот его и выпустили.

– Он опасный. Если рискнет и на самом деле кого-то вскроет? – удивился я.

– Кузьма, ты тупой? Это рисунки с места преступлений. Расчлененка. Девочки от пятнадцати и старше, почти все – вскрыты, как тушки мяса на базаре.

– Врешь, – вырвалось у меня. Наверняка хочет очернить Унылого!

– Нет. Я бы сам не поверил, но последняя жертва, это уже возле Зоны. Я же больше живу на Границе Зоны, вокруг нее всегда сбываю товар. Девочку обнаружили в лесу, голую и без мышц на ногах. Срезал он их, до костей. Потом уже, у Гунча другие нашептали, и я порылся в его тетрадке. Все совпало.

Я начал лихорадочно листать, страницы рвались, как-будто тетрадь не хотела мне больше ничего показывать. Я раздраженно рванул, вырвал листы и наконец-то добрался до крайнего рисунка.

Девушка, подвешенная на ветке, связанная, как муха, попавшая в цепкие лапы паука. Левое бедро превратилось в мышечные лохмотья. Будто мясник разозлился и чикал в ярости, пытаясь добраться до кости. Подпись – «Лес. Рыжая. Тощая, сопротивлялась, неудобно резать».

Я выругался. Еще раз, повышая голос. Вспомнил, как Унылый стоял над порванным солдатиком, с торчавшей плечевой костью. Я думал ему плохо! Вот почему Чес говорил, вид крови грузного не пугает, и что на ножах он фору даже бандитам даст. Нет, Унылый не пугался, а стоял и любовался кровью: и солдата, и наемника. Я бросил тетрадь на стол, резко потянулся к автомату. Дельный ожидал такой реакции, успел отдернуть, но не до конца. Я крепко схватил за ствол:

– Дай. Мамой клянусь, в тебя не буду стрелять.

Голос у меня стал злой. Дельный замешкался, дернулся назад, пытаясь вырвать автомат.

– Дай, – угрожающе произнес я.

Под черепной коробкой у меня творился ураган из ненависти и злости. Урода надо убить. Это даже не обговаривалось, это норма, правильная норма.

– Бешеную тварь надо пристрелить! – выкрикнул я.

– Не ори, мы не сами тут, – ответил Дельный. Кого именно он имел в виду, человека в экзоскелете или двух уродов, я не понял. Да и без разницы. Пусть уже привалит этот Скелет и расстреляет нас всех. Главное, чтобы завалил Унылого.

– Ты знал и ничего не сделал, – обвинил я торговца.

– Да. Это человек Гунча и Чеса. Они его отыскали. Легко получилось. Унылого, как вонючую крысу, загнали следаки и он решил, что в Зоне его найти не смогут. Почти верно. Полиции тут нет, а вот Гунчу он приглянулся. Знаешь, чем?

– Толстой жопой? – остервенело спросил я, и резко дернул за ствол. Дельный почти его выпустил, губы его недовольно поджались. Со всей дури он ткнул стволом мне в грудь. Ребра запели песню боли. Я на секунду ослабил хватку, и этого хватило хитрому торговцу вернуть под свой контроль автомат.

– Расчленители – товар штучный. Он дороже, чем пять экзоскелетов. Понимаешь, Кузьма, нормальный человек не сможет отрезать другому голову. В природе так заложено, что убить может, а вот издеваться – нет. Это противоестественно, это только моральные инвалиды способны на такие действия.