Борис Миловзоров - Точка бифуркации

— Милый.

— Да.

— А ты не можешь спрятать не самолет, а самого себя?

— В каком смысле… Постой, ах, ты моя умница, кажется, я понял!

Георг поудобнее уселся в кресле и закрыл глаза. Он попытался увидеть себя со стороны на уровне тонких энергий. Долго не получалось, ведь фактически надо было разделиться! А как это сделать, Проквуст не знал. Правда, он читал об этом в газетах, но насколько им можно было доверять? Ему казалось, что прошло уйма времени, но самолет все еще стоял. Георг не выдержал и открыл глаза.

— Лена, что происходит, почему мы не взлетаем?

Жена с удивлением взглянула в его сторону.

— Георг, а что могло измениться за две минуты?!

Самолет дернулся и покатился назад. Остановился, двигатели громко заявили о запрятанной в них мощи, и самолет медленно начал рулежку.

— Лена!, — Не унимался Проквуст. — Я сидел с закрытыми глазами две минуты?!

— Две, а может и меньше.

— Ничего не понимаю.

Георг опять закрыл глаза. Из головы никак не уходил вопрос, почему ему показалось, что прошло полчаса, а на деле всего несколько минут?! Пока мозг размышлял над этим, нечто внутри него работало над главной проблемой. Проквуст так и не понял, как у него это получилось. Просто он вдруг увидел себя, плавающего в сияющем облаке огня, из которого вырывались яркие протуберанцы.

— Ничего себе! Это что, я так выгляжу?!

Вокруг него тускло мерцали ауры остальных пассажиров, только у Елены аура была поярче. Самолет дополз до взлетной полосы и замер в ожидании разрешения на взлет. Георг лихорадочно думал, что с собой делать. Одновременно он машинально принялся собирать своим взглядом светящееся облако вокруг своего тела. Он представил, что где-то за солнечным сплетением у него есть кладовочка, в ней уютно и компактно укладывались струи огня. Георг мысленно брал их, укладывал, и тут же ощущал жар в своей груди. Его старания начали приносить плоды, светящееся облако вокруг него стало тускнеть, все более приближаясь к общечеловеческому стандарту. Все, достаточно! Проквуст аккуратно прикрыл дверцу своей кладовки, и облегченно вздохнув, осторожно открыл глаза. Самолет уже набрал высоту. Стюардесса раздала наушники, началась обычная полетная суета.

Аэропорт имени Бен-Гуриона был просторен и прохладен. Георг и Елена с удовольствием вертели головами, оглядывая мраморные коридоры, фрагменты каких-то древних фресок на стенах, чудесный фонтан в соседнем зале. На паспортном контроле смуглая черноволосая девушка подробно расспросила, зачем они приехали в Израиль, но ответы Георга на английском слушала в пол-уха. К ней в кабинку заглянула кудрявая, чуть полноватая женщина, с которой та, одновременно с опросом на английском языке, умудрялась беседовать на иврите. Проквуст делал над собой усилие, чтобы не выдать, что понимает их. Ему было немножко смешно слышать, как паспортистки с важным видом банально мыли косточки некоей Лилах.

— Георг, мне страшно. — Шепнула Елена мужу.

— Почему?!, — Проквуст даже остановился от неожиданности.

— Тут же неспокойно, теракты чуть ли не каждый день.

— Посмотри вокруг, Леночка, ты видишь здесь людей со страхом на лицах?

— Нет.

— Значит, и нам нечего бояться!

На выходе их ждал худой долговязый молодой человек, держащий в руках табличку с лаконичной надписью по-русски: «Перцин». Он приветливо улыбнулся и представился: Алексей.

Из прохлады аэропорта Алексей вывел их на улицу, под бьющую наотмашь жару, но тут же спрятал их в прохладу новенького микроавтобуса.

— Куда мы едем, Георг?

— В ваучере написано: город Натания, отель «Парк».

— А где это?

— Тише, Леночка!, — Зашептал Проквуст. — Ты можешь себе представить туристов, которые не имеют понятия, куда они едут?! Я попробую что-нибудь разузнать.

— Алексей!, — Громко спросил он. — А вы давно в Израиле?

— Четырнадцать лет.

— Неужели?! А по-русски разговариваете очень хорошо!

— А у нас в семье разговаривают по-русски.

— А местный язык?

— Иврит? Да, я на нем разговариваю свободно, также как на русском.

— И как вам здесь?

— Хорошо, я ведь фактически вырос в Израиле.

— А где вы живете?, — Спросила Елена.

— В Герцлие. Это небольшой городок, недалеко от Натании. У нас здесь все неподалеку, Израиль страна маленькая.

— А Натания большой город?

— О, да! По нашим меркам не маленький. А что вы хотите, курортный город.

Елена радостно сжала руку Георга и шепнула ему в ухо.

— Ой, как здорово, курорт!

— А вода сейчас теплая?

— Как молоко. — Усмехнулся водитель. — Не считая туристов, полгорода на пляже! Вы ведь первый раз к нам приехали?

— Конечно.

— Русские к нам на отдых пока редко приезжают, а зря, у нас здорово. Смотрите, мы въезжаем в город Кфар-Саба, я специально заехал, чтобы вы смогли сравнить потом, что такое обычный израильский город и город курортный.

Машина двигалась по нешироким улицам., которые, казались еще уже из-за нависающей со всех сторон зелени деревьев и цветов, дивным ковром устилающих по бокам любой свободный от асфальта клочок земли. Дома в основном были в один-два этажа, аккуратные, ухоженные.

— Алексей, как красиво! А я думала, что у вас здесь пустыня, жара, лишения.

— Ну, этого добра тоже хватает, но если ехать в Иерусалим… Вы поедете в Иерусалим?

— Обязательно, у нас запланирована экскурсия.

— А когда?

— Мы еще не знаем…

Проквуст толкнул Елену в бок.

— В смысле, не помним.

— Хорошо, если попадете в Иерусалим в субботу.

— Почему?

— Суббота для евреев день священный, все идут молиться, это так красиво.

— Спасибо, Алексей, мы это учтем.

За окном, между растущими на обочине пальмами, опять замелькали каменистые холмы, квадраты полей с сочной зеленью, далекие стройки, корпуса заводов. Натания встретила их беспрерывной цепочкой светофоров, многоэтажными каменными зданиями, кажущимися заброшенными из-за опущенных жалюзи на окнах. Внизу щедрой зазывной полосой стекла витрин мелькали магазинчики. Проквуст заметил, что некоторые из домов выглядят плохо: штукатурка откололась, стены в трещинах и темных пятнах, окна пыльные, кое-где выбитые.

— Алексей, а что с этими домами, они не выглядят ветхими, но явно заброшены?

— Так и есть. У хозяев нет денег, некоторые дома выставлены на продажу, некоторые заложены в банках. Это ведь в основном старые отели. Я, например, знаю несколько историй, когда старые хозяева таких отелей умирают, а наследники бездумно проматывают деньги.

— А я думала, что евреи очень рассудительные и экономные.

— В основном, да, но иногда деньги кружат голову. У меня тоже есть дальний родственник, который владеет гостиницей и у него нет детей.

— Так вы можете разбогатеть?