Борис Миловзоров - Точка бифуркации

— Рад видеть тебя, Чар!, — Крикнул ему Георг.

— И я рад, Гора. — Дракон поджал лапы и уютно устроился между камнями. — Как тебе мой мир?

— Красивый, но, наверное, слишком жаркий.

— Да, для тебя, пожалуй. — Чар внимательно всматривался в Проквуста. Тому даже стало неловко.

— Извини, я раздет.

— Раздет?! Ты ошибаешься, Георг. Ты одет в шикарную шубу из света. А ты ее не видишь?

— Нет.

— А ты посмотрись в речку.

Проквуст наклонился и в мягких струях воды увидел плотное бело-голубое сияние вокруг себя, из-под которого мелькали сполохи золотистого цвета. Казалось, что под верхней одеждой на нем был надет золотой костюм. Георг озадаченно покачал головой.

— Что, сам на себя удивляешься?

— Да, спорить не буду, очень удивляюсь. Скажи, Чар, а ты себя каким видишь?

Дракон смешно вытянул длинную шею и глянул в воду.

— Золотым себя вижу.

— Понятно.

— Что тебе понятно, человек?

— Понятно, что ты и видишь себя золотым, золотым и чувствуешь.

— Ха, шутишь?

— Шучу.

— Ну, ладно, теперь давай о серьезном. Георг, твой наряд мне представляется очень пестрым. Что ты об этом можешь сказать?

— Пестрым? Из-за трех цветов?

— Если бы из-за трех. — Усмехнулся дракон. — Если бы ты себя увидел моим зрением, то был бы поражен мешаниной цвета. Скажи, все ли ты написал в своей книге о своих приключениях?

— Нет, не все. Но я не хочу это обсуждать, потому что не уверен, что это будет уместно.

— Вот как?, — Дракон озадаченно потер лапой подбородок, изогнув кольцом шею. — Возможно, ты и прав. А ты знаешь, что обилие цветов, при чем хороших, добрых цветов, твоей ауры, говорит о том, что ты побывал во всех измерениях вселенной?

— Но я не помню такого!

— А ты вспомни, не сейчас, как-нибудь потом. А сейчас подумай вот над чем: откуда пятна темноты в твоей ауре?

— Темноты?!, — У Проквуста все похолодело внутри.

— Да, темноты.

— Может быть, оттого, что я совершил убийство на заре своей жизни?, — Грустно выдавил из себя Георг и покраснел от стыда.

— Нет, Гора, я прочитал твою историю, и думаю, что ты черноту своего позора давно смыл, в тебе не чернота, а отблески тьмы угадывает мой глаз. У меня очень острое зрение в таких делах, ты уж поверь мне.

— Но я не знаю…

— Думай, Георг, вспоминай, это очень важно.

— Если только в самом начале, когда я умер? Я ведь себя не помнил.

— То есть ты не помнишь свой путь, после того как разрушил Черный Кристалл?

— Нет. Вернее, очень смутно. Помню только давящую темноту, жуткий голос, словно рычащий на меня, а потом толчок и бесконечная вселенная вокруг.

— Со звездами?

Проквуст задумался.

— Нет, звезды были потом.

— Да, так я и думал. Ты прошел все измерения без перевоплощений, Георг. Редчайший случай. На моей памяти, вообще единственный, а я очень долго живу.

— Прости, Чар, но я не успеваю за ходом твоих мыслей.

— Неважно, Гора, придет время, сам все поймешь. Я тебе другое скажу, твоя аура должна состоять не из цветных лоскутков, а сиять ярчайшим золотом…

— Но…

— Не перебивай! Ты подхватил кусок тьмы, как заразу, и до сих пор от нее не вылечился. Я не доктор, рецептов не знаю, могу только верить, что ты справишься, но теперь у меня появились глубокие сомнения в целесообразности привлечения тебя к той службе, которая тебе предназначалась.

— Ты говоришь загадками, а не проще ли рассказать мне все, чтобы я мог сам принять решение?

— Я думаю над этим. Давай помолчим.

Дракон неожиданно засунул голову под левое крыло и замер. Проквуст несколько минут растерянно смотрел на него, потом откинулся на спину и уставился на солнышко в зените. Оно было теплым, приветливым, родным. Он привычно раскрылся навстречу его лучам, жадно вдохнул их в себя, нежно погладил и уложил в кладовой солнечного сплетения. Потом новый вздох, и новая порция послушно легла рядом с первой. Георг чувствовал, как наполняется золотой энергией, как она плещется в нем мощной волной, спящей до поры до времени, послушная его воле.

— Эй!, — Зарычало ему прямо в ухо взбунтовавшееся пространство.

Проквуст открыл глаза и недоуменно уставился на сердито оскалившегося дракона.

— Гора, прекрати меня обгладывать! Что смотришь невинно?! Это я тебе говорю! Ты прямо вампир какой-то, я тебе уют создал, а ты его в карман складываешь!

Только теперь Проквуст сообразил, что голый каменистый берег режет ему бока острыми камешками, а низкое и хмурое темное небо осуждающе нависло над головой. Он сразу все понял.

— Прости, Чар!, — Испуганно крикнул он. — Я не думал…

— Ладно, не суетись. — Добродушно усмехнулся дракон. — Я не обеднею, только теперь солнце для себя сам зажигай. — И опять засунул зубастую голову под крыло.

Зато, теперь у Георга появилось занятие! Сосредоточившись, он сначала отодвинул тучи ввысь, туда, где они чуть посопротивлявшись, бесследно растаяли, потом наполнил небо синью. Довольно быстро он вырастил прежний травяной ковер, а вот со светилом ему пришлось возиться. Как только он выкатывал на небосклон диск солнца и начинал наливать его желтым огнем, как тут же ощущал, как опустошаются его кладовые, он испуганно останавливался, и светило медленно гасло. В конце концов, он схитрил: сделал ранний рассвет, для розового неба за спиной ему понадобилось совсем немного энергии. Проквуст огляделся и удовлетворенно улыбнулся. Дракон по-прежнему был неподвижен. Георгу стало скучно, он выбрал между травинками камешек поувесистей и кинул вводу. Тот сначала как-то неестественно вошел в нее, словно пленку продавливал, она лопнула как-то вдруг, с неестественно обильным каскадом брызг. Улыбаясь, Георг взял и дунул на этот маленький фонтан, и капельки воды щедро полетели к дракону, но, приблизившись, превратились в пар. Тот пошевелился, лениво вытянул из-под крыла голову и неожиданно широко зевнул, так широко, что в глубине пасти полыхнуло далеким огнем.

— Ну, что, все играешься, мальчишка?

Проквуст радостно улыбнулся.

— Что улыбаешься?

— А меня мои друзья все время мальчишкой называли, даже после моей смерти.

— А ты считаешь, что они неправы?

— Не знаю, может быть.

— Ну, ладно, давай поговорим о серьезном. Я принимаю твое предложение, Гора. Я расскажу тебе, а решение принимать будешь сам.

И дракон начал рассказ. Оказывается, во вселенной не было идиллического спокойствия. Кроме тысяч светлых, как называл их Чар, цивилизаций, существовали сотни ( а может и тысячи, как их сосчитаешь? ) темных цивилизаций.

— Но почему они темные, плохие что ли?, — Спросил Проквуст.

— Плохие?, — Чар задумался. — Ну, и мастак ты вопросы задавать, вроде простой, а попробуй, ответь. Наверное, они все-таки плохие, с нашей точки зрения, да, и господу они не служат. Но себя то они плохими не считают! Вообщем темнота их не от этого идет, а оттого, что у них ауры нет. Лишил их господь своего света, вот они и мечутся неприкаянными. Рыщут они по вселенной в поисках света, не признавая, что свет внутри себя надо искать, а они его от других заполучить хотят. Немало молодых цивилизаций было ими разорено, да, теперь не те времена. Теперь они вынуждены с нами считаться, на уговор с нами пошли, что нельзя вмешиваться в развитие молодого разума.