Геннадий Башунов - Злая Игра

Весь следующий день мы шли, как во сне. Даже словом не обмолвились. Останавливались лишь раз, чтобы справить нужду, отвернувшись друг от друга. На миг меня посетила мысль, что очнуться где-нибудь у указанного на карте места с мокрыми штанами или того похуже было бы удовольствием ниже среднего, но эта мысль почти сразу выветрилась, оставив в голове лишь тёмно-серый, почти чёрный, туман.

До места, указанного на карте, мы добрались поздно ночью. Даже не будь у нас карты, пройти мимо нам вряд ли бы посчастливилось — десятки мёртвых каменных деревьев были единственным, что поднималось над чёрной грязью.

По мере приближения к деревьям температура воздуха падала. Из моего рта вырывался пар, а грязь под ногами за несколько метров до цели превратилась в лёд.

— Что это? — прокаркала Судья осипшим от долго молчания и пересохшего горла голосом.

Я долго вглядывался в плотные ряды деревьев. Частично они срослись ещё когда были живыми, частично попадали, образуя непроходимую стену. Площадью эта рощица была в несколько сот квадратных метров.

— Проход в очередной «карман», — прошептал я в ответ. — И нам придётся в него зайти.

— Тебе уже удавалось это?

— Не раз. И ты как-то раз сделала это, когда прошла в зону Игры.

— Я плохо помню тот момент, — голос Судьи креп, да и ко мне постепенно возвращалась трезвость мыслей. Вероятно, здесь влияние Тьмы было куда меньше. Я даже почувствовал голод, но заглянув в рюкзак, понял, что все мои припасы сгнили. Одеяло превратилось в ворох мокрого вонючего тряпья, а сама сумка едва болталась на истончившихся лямках. Я бросил её и втоптал в грязь. Если сил на обратную дорогу не осталось, то и припасы ни к чему.

— Ко мне пришла Инча с отрядом героев и сказала, что нужно идти выручать Гаю, — продолжала Судья. — Что пропавшие земли вовсе не пропали, а лишь отделились от наших, и там сейчас идёт война за спасение мира. — Ораю на миг замолчала, а я превратился в слух — никто раньше и не думал мне рассказывать, что происходило по ТУ сторону барьера. — Собирались все, кого я когда-либо знала. Инча послала весть во все части мира, что появилась новая Судья, и всем героям необходимо идти к Сердцу Мира. Она рассказывала, как я прозрела, собирались сотни людей, чтобы увидеть это чудо. Остановилась даже война между двумя графствами Империи — сильнейшие воины дезертировали из рядов обоих войск, а сами графы решили подождать, когда исчезнувшие земли вернутся. А потом, собрав хороший отряд, мы пошли к Сердцу Мира, и в какой-то момент я почувствовала, что мир кругом стал другим, а меня наполняет сила.

— Погоди, — сказал я. — А разве твоё прозрение — чудо? Неужели раньше нельзя было вырастить тебе новые глаза?

Ораю фыркнула.

— Возможно, лет двадцать назад и можно было бы, но не сейчас, — она неопределённо кивнула куда-то в сторону. — Сила неотвратимо утекала из мира, и теперь я знаю — куда, потому что здесь магия работает куда лучше, чем когда-либо раньше, разве что не считая времён молодости Гаспа или Корда. Всем магам приходилось очень долго копить энергию в амулетах, создавать обереги, чтобы использовать простейшее боевое заклинание. Здесь же одной силой воли можно заставить молнию ударить в нужное тебе место.

Я кивнул. Значит, Игрок готовил Игру не один десяток лет. Возможно, с момента самого воцарения Властелинов. Брал с собой куда-то потомков Корда после чего они сходили с ума… или же, наоборот, в трезвом уме уничтожали проклятье этого мира — потомков Корда. Я отбросил эти мысли. Нужно будет переговорить с Игроком при возможности, никто кроме него самого не сможет рассказать о его планах.

Похрустев шеей, я потянулся к Тени, но ответом мне была глухое молчание. Будто в стену врезался. В кармане от Комка толку нет. Остаётся только идти вперёд.

— Ну что, пошли? Попасть в «карман» — это просто.

Судья неуверенно шагнула вперёд, и я механически взял её за левую руку. Вот так, как малые дети, мы двинулись по замёрзшей грязи к деревьям. Деревья знакомо «поехали» перед глазами, я приготовился к возможному нападению, но всё испортила Ораю — взвизгнув, словно девчонка, она поскользнулась и села пятой точкой на лёд, утянув меня с собой. Я выругался, вскочил на ноги, резко рванул Судью вверх, помогая подняться…

… И понял, что мы уже в «кармане», под ногами уже не лёд, а камень. Хотелось обругать Ораю за неуклюжесть, но через секунду припомнил, как сам впервые очутился в подобном месте. Вот точно так же, упав на задницу. Сколько уже прошло времени с того момента? Месяцев восемь или девять?

Этот «карман» был совсем крохотным. Мы стояли на краю древнего круглого храма диаметром в полсотни метров. За границами храма практически ничего нельзя было различить, всё терялось в густом сером тумане. Сам храм состоял из трёх ярусов, один ниже другого, по краям верхнего стояли потемневшие от времени колонны, вершины которых венчали окаменевшие человеческие органы и части тела, причём комплекта было два, соответсвенно, мужской и женский.

На втором ярусе в круг выставили обезглавленных людей, и мужчин, и женщин. Стояли они ровно, как статуи, но мумифицированные тела принадлежали настоящим людям. На них была разная одежда, говорящая о принадлежности к разным народностям, у кого-то в ногах валялось оружие, у других какие-то амулеты, был даже один посох, а у троих не было ничего. Всего здесь собрали четырнадцать человек.

А по центру нижнего яруса возвышался саркофаг длиной в три метра и шириной в полтора. Ни украшений, ни какой-либо резьбы, ни даже букв на саркофаге я не увидел, зато на крышке неподвижно сидел иссохший абсолютно лысый старик в потрёпанной серой одежде. Сидел-то он неподвижно и походил на мертвеца ничуть не меньше обезглавленных, но его глаза поблёскивали из-под безволосых век, и взгляд этих глаз был направлен на нас.

— Наконец-то, — проскрежетал старик, плавным движением спускаясь с саркофага. — Я уж думал, что даже мой зов не прошёл сквозь эти проклятые Тьмой земли, но, видимо, обошлось.

— Твой зов? — спросил я, придерживая Судью — она собиралась использовать на старике свою силу. Возможно, и она привыкнет, что обитатели подобных мест очень любят рассказывать интересные вещи.

— Ага, — старик усмехнулся, показывая абсолютно ровные белые клыки слишком острые, чтобы быть человеческими. — Или вы думаете, что последние пару дней шли сюда без устали своими силами? Нет, детишки, прийти в Усыпальницу Бога может только тот, кого позвал её Хранитель. А позвать я мог только претендентов на становление богом, появись такие в окрестностях. Ох, и заждался же я вас, ребятки.

— Хочешь сказать, — медленно проговорила Судья, — что в саркофаге лежит бог?