Николай Клюев - Аванхальм. Чужая кровь (СИ)

За него это сделали двое оставшихся, начав палить по убийце. Равем прикрылся мёртвым телом, у которого выхватил оружие, перед этим убрав длинные «жало». Достав из собственного пояса ещё одно ИРК, он совершил четыре «слепых» выстрела. Ориентировочно в те места, где находились клоны. Три из четырёх достигли назначенной цели, но повредили броню и заставили выживших перегруппироваться. Оба отпрянули назад и скрылись во тьме.

Он откинул труп клона в сторону, словно то был кусок мяса. Уродливая рука всосалась обратно в живот, будто её и не было. Сегодня он достаточно поглотил и есть совсем не хотелось.

«Бежать… Тебе надо немедленно скрыться отсюда. Быстрее!»

Равем посмотрел наверх. Три этажа подземки-канализации были пробиты роботом того несчастного клона, чьё тело подсказал позаимствовать всё тот же голос в голове. За полчаса общения с ним, он смог понять только одну вещь — ему не обязательно отвечать. Достаточно делать то, что он говорит.

И этот раз был не исключением. Подкрепление наверняка вызвано, но сомнительно, что ему удастся нагнать его… а кого это «его» — не понимал даже он сам. Воспоминания о прошлой жизни виднелись за плотным туманом. Они смешивались с воспоминаниями бедолаги-клона, которых было не так много. Всё это месиво перчилось и солилось массой оттенков различных чувств, не характерных не биоинженеру, не деффренку в принципе. Это было ели сдерживаемая жажда чужой смерти, крови, боли… одним словом — убийства. Едва выбравшись из лаборатории, он был на грани безумия, почти полностью пропитанный этим чувством. А ещё была ненависть. Причём ко всему. Практически ко всему.

В сторону Равема, застывшего на пару секунд, полетела «сеть», от которой исходило красноватое свечение. Не став выяснять, что это за дрянь и кто её выпустил, прозванный Усумом резким жестом правой руки создал сильный излом пространства. От напряжение в воздухе загорелся синеватый туман и по руке пробежались чёрные молнии.

Так и не успевшая достигнуть цели, светящаяся сеть была откинута к левой стене.

На этот раз не медля не секунды, Равем кинулся наутёк. Не оборачиваясь на оставленные им трупы.

Тоннель, в котором оказался некогда простофиля-биоинженер — Равем Олингли, оказывается, находился над сточным каналом. На это указывали мелькивающие под ногами решётки, за которыми слышались всплески дурно пахнущих отходов. А ещё толстые, тронутые целюлёзой трубы, идущие по бокам. Именно по ним шла вся гадость, стекающая в специально отведённые «мусорки» где-то в Нише.

Появление звуков ударяющихся о кирпич когтей ничуть не удивило его. Даже напротив — он с надеждой ждал именно их. Несмотря на заключение где-то на верхних этажах и сильные изменения, произошедшие с хозяином, Сайя не забыла его и сумела найти. От радости Равем попытался улыбнуться, но после вспомнил, что физически этого не может.

Трансформировав ноги в ноги существа, в которого его насильно превратили, он бежал не менее ста двадцати километров в час, на что зверёк неодобрительно фыркал. Его скорость не сильно уступала, спасибо создателю, а вот сил приходись прилагать намного больше. Четыре не плохо сложенных ножки шустрили как у ящерицы. Две крошечные ручки за ненадобностью прижаты к брюху. Четыре любопытных глаза-бусинки внимательно ощупывали проносящуюся мимо дорогу и увязшие во тьме стены и потолок.

Равем не видел в темноте, а фонари на голове были сломаны при падении. Он (Как человек науки) прекрасно знал, что с точки зрения здравого смысла видеть в темноте невозможно. А возможно ли то, что он сделал совсем недавно с тремя клонами, оставшимися позади? И более двухсот их товарищей до этого? Возможно ли с точки зрения здравого смысла и то, чем он теперь обладал? Возможно ли то, что некто у него в голове отдаёт приказы? Его это не волновало. Он просто знал, что всё происходящее с ним — нормально. Совершенно естественно. Так и должно быть. Нет. Словно так было всегда. Как и то, что он не видел в темноте, а чувствовал её, как что-то вязкое и сродни собственному телу. Это «что-то» окутывало пространство и одновременно отталкивалось от него. Будто свет, отталкивающийся от поверхности и возвращающийся обратно. Таким образом он видел всё. Всё спереди, сзади, слева, справа, наверху и внизу. На много миль вперёд. Он чувствовал, что стал частью всего этого. Частью великой и всепожирающей темноты, струившейся по тоннелю.

Равем закрыл глаза, чтобы не видеть сообщения, всплывающие на плазме. Никто не пытался дозвониться до него, но дурацкие приказы компьютера здорово сбивали с толку. Сконцентрировавшись на внешнем мире, он услышал звуки воды под ногами и цокот бегущей рядом химеры. От того, что он закрыл глаза мало что изменилось. Он по-прежнему видел всё. Не сквозь них, а посредством другого — не зрительного восприятия мира.

Когда сердце перестало биться так, будто его сильно пнули, дыхание стало ровным, а в ушах повис гул, монстр сбавил ход. Впереди находилось большое пространство.

За ним никто не гнался. Во всяком случае — пока не гнался. Только до смерти уставший зверёк.

Когда Усум остановился, Сайя благодарно пискнула и повалилась набок, точно только что издохла от остановки сердца. Он прекрасно знал, что это не так, поскольку при малейшей концентрации мог почувствовать, как бьётся маленькое сердечко созданного им существа.

Помещение походило на огромную банку, дно которой лежало где-то далеко внизу, вверх был бетонным потолком первого этажа канализации, а по бокам шли толстые ржавые трубы.

«Странно. Вроде бы элитный сектор, а за трубопроводом никто не следит»

Сразу после проёма тоннеля, выходящего в эту самую «банку», имелась железная лесенка, идущая вниз и вверх. Задумавшись на пару секунд, Равем полез наверх.

Наверху его встретила целая сеть канализационных труб, напрямую присоединённых к люкам, выходящим на улицу и, соответственно, к домам. По некоторым из них, сначала идущим вдоль всего потолка третьего этажа, а потом спускающимся в точно такие же «банки», бежала вода с естественными человеческими отходами. Воняло просто отвратно. Будь у него рот, его бы наверняка рвало каждые пять минут, которые он пролазал в этом месте.

«И вся эта омерзительная дрянь льётся через три этажа, скапливается в первом и потом сливается по Секторным Столбам в Нишу?» — Равем никогда, будучи молодым биоинженером, не задавался таким вопросом. Тогда это было совершенно непристойный, абсолютно не интересующий его вопрос. Зачем ему было знать это?

Зверёк временами пищал что-то неодобрительное и ели слышно чихал одним только носом. Ему всё это явно не нравилось. Но, раз уж увязался — будь добр терпеть.

Он прислонил обе ладони к низкому потолку. В том месте, где не проходила очередная труба. Клаустрофобией никогда не страдал, и даже наоборот — любил замкнутые пространства, поэтому перемещаться вдоль бесконечного во все стороны этажа согнутым пополам было не в тягость. Но запах… Как бы там не было — пытка окончена.