Александр Белый - Зверобои фронтира [litres]

На подлете к показавшимся вдали домам чужой ИскИн полез в инфосеть Джи с предупреждением об идентификации и предложением передать управление для парковки на подготовленное место.

– Все нормально, Джи, передай.

На возвышающемся полуострове в окружении скал и лазурных волн глубоко проникшего в сушу залива, сначала возникли шпили и башенки четырех зданий. Три трехэтажных – на заднем плане, а одно – на переднем плане, по высоте такое же, но размером раза в три побольше. Обширные лужайки, какие-то парковые деревья, крытые беседки и огромный бассейн слева. Справа, внизу, на берегу залива, огороженный высоким забором и укрытый огромным, недавно высаженным садом, прятался поселок, домов на пятнадцать. Но обширная расчищенная площадка явно намекала на значительное расширение или какое-то огромное строительство в будущем. Вдалеке, на противоположном берегу залива, тоже велись какие-то работы. Строился то ли волнорез, то ли причал.

ИскИн сообщил, что припаркует флаер на гостевую площадку, и предложил до прибытия сопровождающего не покидать кабину. Человек в белом летнем костюме появился буквально через минуту, попросил передать на хранение пистолет, так как он мне не понадобится, забрал в другую руку пакет с бутылкой и сопроводил к ступенькам фасада и белым мраморным колоннам центрального здания. Через большую, прозрачную дверь зашли в прохладный холл и по широким лестничным маршам поднялись на второй этаж в кабинет к хозяину.

Освальд выглядел мужчиной неопределенного возраста. Был невысоким, худощавым, среднего телосложения. Лицо продолговатое с резко очерченным подбородком, волосы темно-каштановые, глаза серые, слегка прищуренные, с глубокими морщинками в уголках.

Как только был представлен, я сразу же запечатлел его нынешнее изображение на чипе своего биокомпа и поместил к идентификатору с изображением скрещенных молотов. По характерному морганию его левого глаза понял, что тот сделал аналогичную операцию и мой свежий снимок также оказался в его базе данных.

В просторном кабинете находились еще три человека. Двое – также неопределенного возраста, с разными чертами лица, но внешне похожи, как братья-близнецы. Оба атлетически сложены, сидят в разных концах кабинета на краешках стульев чуть с наклоном вперед, с опорой на переднюю часть стопы. Сидят вроде бы расслабленно, но с грацией готового к прыжку тигра. Телохранители, наверное.

– Нет, Алекс. Джон и Иван телохранителями были сто семьдесят лет назад. Сейчас это мои друзья, даже родственники, у нас одни и те же внуки. Познакомься, – улыбнулся Освальд.

Опа! Прокол! Как я мог раскрыться?

– Когда пожали друг другу руки. Все-таки я намного сильнее тебя, а они все, – он обвел рукой кабинет. – Мне помогли. Вот, сейчас ты окончательно закрылся и я тебя не слышу.

Оказалось, что это не я раскрылся, просто Освальд – очень сильный псион, и с ним нужно быть настороже. В это время вошел тот, кто меня сопровождал, видимо дворецкий, и внес упаковку с бутылкой, подал шефу и отрицательно качнул головой.

– Что это?

– Мой презент. Кальвадос.

– Не может быть! – он распаковал коробку, вытащил пыльную, специально не вытертую бутылку и, несмотря на его внешнее безразличие и могучие пси-способности, было ясно, что человек доволен. – Апелласьона «Paus d’Auge» из Нормандии, и тридцать два года выдержки. Великолепно!

Освальд резво направился к застекленному бару с бутылками и бокалами внизу.

– Да, парень, удружил ты деду. Я и не помню, когда он так шустро бегал, – сказал очень похожий на хозяина дома третий мужчина, который был одет приблизительно, как и я: белая тенниска, брюки цвета хаки, но обут в босоножки, а я – в мокасины. Мужчина расположился в глубоком кресле под написанным маслом огромным портретом красивой, белокурой женщины.

– Да, совсем забыл. Извини, ты меня своим кальвадосом вывел из равновесия, познакомься, мой правнук Артур. Я здесь поживу еще пару лет, да и отправлюсь развлекаться в новые миры. Задержались мы уже здесь, надоела эта Даэр-два, правильно говорю, Джонни, Ваня? Вот с Артуром в будущем и будешь иметь дело. Если не поплывешь по течению, конечно, а станешь самостоятельным игроком… – Он внимательно посмотрел мне в глаза, затем, вытер бутылку салфеткой, поданной дворецким, аккуратно распаковал горлышко и загнал штопор, отжал и вытащил пробку, поднес ее к носу и глубоко втянул воздух. Затем понюхал горлышко откупоренной бутылки. – Кью, давай рюмки.

Дворецкий поставил на столик поднос с пятью рюмками, больше похожими на коньячные бокалы, а Освальд налил на донышко всем граммов по двадцать, не больше. Расселись вокруг стола и приступили к дегустации.

– Даже не ожидал на свой презент настолько положительную реакцию. Рад, что вам понравилось, Освальд.

– Ты вот что, парень, обращайся ко мне на «ты» и называй меня Ос.

В этот день мы общались около трех часов подряд. Сначала сидели в кабинете, затем, когда спала жара, гуляли в сопровождении Артура по вечерней лужайке. Обговорили огромный массив вопросов, многие из которых мне открылись впервые.

Стали понятны принципы ведения бизнеса, как мелкого, типа охотничьего, так и более серьезного и крупного. Оказалось, что если не будет просматриваться интерес корпорации, реализовать какое-либо дело совершенно не удастся. Речь идет не только по Даэр-2, и не только о корпорации «Геда», если нет движения денег и прибыли, то на все декларации, в том числе человеколюбивые, плюют с высокой горы. Например, на этой планете Освальд за последние годы организовал три солидные компании. Так вот, в каждой из них «Геда», кроме платы за аренду территории, имеет треть акций, мало того, она активно участвует в их развитии и деятельности. И так повсеместно. Кстати, утвержденный блок антиглобалистских и антимонопольных галактических законов запрещает иметь в руках одного собственника более трети акций. И, как бы то ни было, внешне этот закон выполняется.

Сейчас Освальд расширяет рыболовецкую флотилию, переводит базу сюда, на Дальний Восток, и планирует строительство ряда производственно-бытовых объектов. Все заинтересованы в развитии этого побережья, а корпорация в первую очередь.

Теперь становится совершенно понятно, почему у него стоит такая! охранная система, от противодействия которой чужие флаеры горят. Да и дотов в скалах установлено немало. Корпорация закрыла глаза, как минимум, на запрещенный гражданским лицам и организациям зенитно-ракетный комплекс не потому, что Освальд – хороший человек, а потому, что защищает собственные инвестиции. И «профсоюзы» теперь знают, что рыпаться сюда не надо, сама СБ корпорации порвет их на куски.