Александр Белый - Зверобои фронтира 2 (СИ)

В просторном кабинете главы центрального офиса «Первой добровольной ассоциации взаимопомощи охотников-промысловиков» царила обстановка, сродни установившейся слякотной зимней погоде. Небо за окном было затянуто низкими серыми тучами, и который день шел дождь, на улице было пасмурно, мокро и неуютно. Точно так же и некоторым джентльменам, собравшимся ныне за круглым столом в роскошном и комфортном помещении, было сейчас тоскливо и неприятно.

Хозяин кабинета Джузеппе Амброзини собрал здесь своих ближайших соратников и помощников, известных ИскИну планеты Даэр-2, как добропорядочных граждан Содружества. Трое из них были в числе уважаемых и богатых акционеров многих здешних предприятий, а еще трое числились обычными охотниками. Впрочем, на охотников-работяг они походили мало, а если быть откровенным, то свои руки они вряд ли когда пачкали добычей зверя, и давно не держали в них ничего кроме пистолета, денег, бокала вина и трепещущей женщины.

Здесь были люди, которые знали друг друга или слышали друг о друге уже давно. В этом не было ничего удивительного, так как эта планета комплектовалась, в основном, переселенцами-землянами, а всех прочих инопланетян здесь было не более двадцати процентов.

В настоящее время подводились итоги работы за прошедший год, о которых докладывал главный финансист «Ассоциации» Бен Хофман, учившийся лет шестьдесят назад вместе с Джузеппе Амброзини в одной школе.

— Не распинайся, Бен и не защищай их, — господин Амброзини прервал своего соратника и кивнул на «обычных» охотников, — Под контролем Джованни семьсот двадцать охотничьих бригад и он перечислил на наши счета сорок один с половиной миллиона кредитов. Но все дело в том, что в общак ассоциации платит только шестьсот девяносто одна семья, а остальные двадцать девять нас в грош не ставят. Возьми-ка, Бен, среднюю десятину в шестьдесят четыре тысячи кредитов, да умножь на двадцать девять, сколько будет? Такое же положение дел и у Бруно, где из девятисот девяноста трех бригад, тридцать шесть на нас плевать хотели. Так сколько мы теряем на мясе, Бен?

— Четыре миллиона сто шестьдесят тысяч, — ответил тот.

— Вот! — бульдожье лицо господина Амброзини налилось кровью, он ткнул указательным пальцем в узкоглазого «охотника», — А за Мао Гофена и говорить нечего! Вся! Повторяю, вся добыча пантов подконтрольна исключительно нам! Мао, я правильно говорю?!

— Да, патрон, — тот склонился в почтительном поклоне.

— Вот! — хозяин кабинета окинул присутствующих тяжелым взглядом и потряс пальцем, — Из семи тысяч трехсот охотников, которые в прошедший сезон были на добыче пантов, двести семьдесят восемь ничего не уплатили. Ничего! А это семь миллионов! Так кто мне ответит, почему мы должны терять одиннадцать миллионов кредитов? Молчите? Что скажешь в свое оправдание, Мао?

— Шестьдесят пять семей, это те, с которыми мы постоянно, из года в год воюем. Сто сорок семь семей из подконтрольных территорий других банд. И все они перемещаются на флаерах и обходят нас стороной.

— Какие банды? — скривился господин Амброзини, — Все они как и мы, участники добровольного общества взаимопомощи охотников. А ты говоришь банды!

— Виноват, патрон!

— Конечно, виноват. Но ты не всех назвал, кто еще не платит?

— «Восточники», патрон. За два года их там собралось семьдесят две семьи. Им на перешейке, где наша станция стоит, подзарядка не нужна, они на флаерах и наёмной грузопассажирской гравиплатформе обошли нас стороной.

— М-да, мало того, что за мясо ничего не платят… — прохрипел господин Амброзини и побарабанил пальцами по столу, — Дурной пример заразителен, поэтому, их надо обязательно изловить и примерно наказать. В следующий раз на добыче пантов они должны выложить вдвойне, понятно, Мао?

— Да, патрон, но мне нужна будет дополнительная техника.

— Подумаем, — кивнул тот и повернулся к высокому брюнету, в фигуре и поведении которого угадывались многие годы воинской службы, — Тони?

— Да, подумаем, что можно сделать, — ответил Антонио Бенетти, майор в отставке Планетарных войск Земли, а ныне первый заместитель председателя Ассоциации.

Они с Джузеппе Амброзини в детские годы жили по соседству, были закадычными друзьями, но только один из них, по ряду обстоятельств, попал в солдаты, а второй — в пираты. Через сорок лет они опять встретились, поговорили, решили вместе пройти курс омоложения и организовать собственный бизнес. За десять лет совместной деятельности они смогли сколотить небольшую команду боевиков и три мощных бригады рэкетиров, взять под себя два крупных охотничьих региона, раздвинуть локтями остальные банды и полностью подмять самую прибыльную добычу — пантовую.

Господин Амброзини резко наклонился к столу, повертел в руках прибор, глушащий возможную прослушку, и в упор взглянул в глаза каждому «охотнику».

— Оставить вас безнаказанными не могу, — тихо сказал он, — поэтому, лишаетесь премиальных в размере одного миллиона каждый, и с бездельников ваших, которые кроме как вино пить и баб щупать, больше ничего не умеют, тоже по десять тысяч с носа. Ясно?

— Да, да, ясно, — ответили они и склонили головы. Платили им всегда очень хорошо, но потеря годовой премии в целый миллион возмутила души. Амброзини имел четвертый уровень псиона и все это прекрасно чувствовал. Но никто не возмущался, ибо прекрасно знали, что если патрона разозлить, то живым отсюда можно и не выйти.

— Запомните! Охотник — это работяга, а работяга — это лох, а лох должен платить. Так было и так будет всегда. И не заставляйте меня искать на ваше место кого-нибудь другого.

Лето в наших широтах жарковато, как и на любом южном курорте. Зато зимой в самые холодные дни, температура воздуха ниже двенадцати градусов тепла никогда не падает. При этом погода излишне сыровата, дожди идут буквально через день-два, а иногда льёт с небес дней пять подряд не переставая.

Другое дело здесь, на крайнем Севере, где на протяжении трех зимних месяцев температура воздуха держится в районе минус сорока. Хорошо, что в этот период ни пурги, ни снежных бурь не бывает. Кстати, в течение года здесь условно теплых дней не так и много, лето вместе с весной и осенью тянется не более трех с половиной месяцев.

Впервые попав в тундру на добычу пантов, это было весной прошлого года, обратил внимание на множество бродячих, среднего размера хищников, похожих на собак с облезлой серо-коричневой шерстью и лохматыми хвостами.

— Ой, Ал, — всплеснула руками моя младшая жена, — смотри, сколько много собачек.

— Леночка, это настоящий голубой песец, только в весеннем окрасе, — ответил ей. Мне-то довелось еще на земном Севере повидать эту нахальную зверюшку, которая подходила прямо к нашим палаткам и воровала еду, чуть ли не из рук.