Алексей Доронин - Метро 2033: Логово

Он замолчал, ковыряя вилкой тушенку с гречкой.

– Мы бы хотели знать, что произошло здесь вчера, – заговорил Токарев. – И вообще, какова обстановка в районе.

– Давай, расскажи товарищам. – Староста слегка задел локтем биолога.

Малютин огляделся. Никитича нигде не было видно. Видимо, еще не оправился от раны и шока. А значит, отдуваться за всех и рассказывать про то, что знала община о внешнем мире, предстояло Николаю. И он рассказал, ничего не утаивая.

И про то, что первые лет пятнадцать они сидели сначала в подвале, а потом в поселке – почти безвылазно. И про редкие выходы за периметр в последние годы. Не забыл поведать и про птичку, и про следы, и про случай на заправке, и про ночное нападение. И даже про то, что прежнее население исчезло при загадочных обстоятельствах.

Умолчал он только про беспилотник и дневник. Интуиция подсказывала, что такие вещи тем, кто имел хоть какое-то отношение к власти, лучше не рассказывать. Васька – мертвец, Марина – не стала бы болтать лишнего, а остальные ничего не знали. Николай решил, что эти секреты из прошлых времен останутся с ним до могилы.

Его слушали очень внимательно. В отдельных местах брови полковника взлетали вверх, а майор заковыристо матерился.

В двух словах Малютин описал свои вылазки и мониторинг популяций, но здесь особого интереса со стороны собеседников не заметил. А может, просто не смог донести до них всего. Длинные речи вообще не были его коньком.

– Ну а вы? – спросил Семеныч. – Вы-то, мужики, как эти годы прожили?

– Да как… Хреново прожили. Было нас полторы тысячи человек, а осталось сорок, – ответил полковник и осушил бокал воды, запивая какую-то пилюлю.

От внимания биолога не ускользнуло, как изменился вдруг в лице майор. Видимо не хотел раскрывать все карты, но его командир ничего утаивать не стал.

– Сорок? – переспросил Николай.

– Да. Все наши здесь. Мы, как я уже сказал вашему старосте, из Софрино приехали. Девятая дивизия противоракетной обороны. Вернее, все, что от нее осталось. У нас был заглубленный на десять метров бункер из железобетона. Натовский bunker-buster нам не достался, хотя мы на него рассчитывали. Так и выжили. Но сейчас там только летучие мыши и черви живут.

«Вот как, – подумал Малютин. – Значит, свое убежище они бросили».

Теперь, по крайней мере, было понятно, что их гости относились к войскам системы ПВО. Защитники мирного неба погибшей Родины. Стражи прикрытой противоракетным щитом Москвы. Но, естественно, любой щит можно пробить. Это даже дилетант понимает. К ним никаких претензий быть уже не могло.

Малютин спросил себя мысленно о том, что бы он почувствовал, если бы приезжие были из ракетных войск стратегического назначения. И понял, что не может ответить на этот вопрос. Просто не знает ответа. Наверное, ни симпатии, ни осуждения.

– Мы и вас-то нашли случайно, – объяснил полковник. – У нас полетела трансмиссия. Мы остановились на ночь и выставили посты. Места на юге, у Пушкино, нынче опасные. Чего там только не бродит по ночам… И вот разведгруппа услышала стрельбу. Проезжали бы днем позже или раньше – точно разминулись бы…

– Да мы везучие, – Семеныч присвистнул. – Думаю, это судьба. И надо за это выпить.

– Все это, конечно, хорошо, – почесал ежик своих седых волос майор, отстраняя протянутую ему бутылку (полковник не отказался и наполнил стакан). – Но давайте ближе к делу. Мы приехали из Софрино, потому что хотим осмотреть один объект. И вы нам в этом поможете.

– Да-да, – кивнул полковник. – У нас к вам чисто конкретное предложение.

Пока Николай слушал это предложение, цвет его лица постоянно менялся: сначала от красного к белому, а потом от белого к серому.

Похоже, без его помощи здесь было не обойтись. Но они не подозревали, что в нем шла борьба. Страх боролся с любопытством. Выручила Марина. Появившись из ниоткуда, она хитро подмигнула бывшему ученому, а Семеныча взяла за рукав, наклонившись к самой его лысине.

– Подскажи, Семеныч, куда вы закинули аптечки, которые принесли из последней вылазки? Ни я, ни Лев Тимурыч не можем найти бинты.

– Как дети малые. Сейчас покажу. Извините меня, товарищи. Это секундное дело. У нас раненый есть, ему без перевязки никак.

И удалился вместе с Мариной.

Посидев с военными еще минут пять, Малютин вдруг поднялся и, чуть покачнувшись, обратился к полковнику:

– Разрешите навестить большого белого брата в вигваме с кафельными стенками? Я, наверное, зря выпил с вами огненной воды. Мой желудок выражает протест.

Токарев скривился, выражение его лица говорило: «С какими только дегенератами не приходится иметь дело». Но полковник добродушно кивнул:

– Разрешаю. А желудок беречь надо. Могу травки порекомендовать.

– Спасибо. Как-нибудь обязательно запишу рецепт.

В коридоре, выйдя из поля зрения гостей, Малютин сразу прекратил прикидываться пьяным, его походка выровнялась.

У лестницы стоял как столб часовой с АК-74, в пятнистом камуфляже, в надвинутой на глаза кепке.

Пэвэошники заняли второй этаж. Тот самый, где вчера разыгралась жуткая драма с участием существа (существ?), которое сделало бы честь воображению Говарда Лавкрафта. И пусть Семеныч не верил… Но это не он стоял у окна, и не ему пришлось заглянуть в эти глаза .

Второй боец – невысокий крепыш с автоматом АКМ – прохаживался по коридору (за эти годы Малютин много чего перечитал и разучил, теперь он мог бы процитировать даже наставления по саперному делу, а уж отличить одно стрелковое оружие от другого ему ничего не стоило). Рядом с солдатом шел Жиган, и они о чем-то разговаривали. Проныра был не так прост и явно хотел прибиться к этим ребятам. Такой без мыла в любую дырку залезет.

«Дай бог, чтоб он думал только о том, как для себя кусок урвать, не подставляя при этом никого. А если у них другие планы?» – подумал Николай.

– Семеныч… – Малютин увидел старосту, который уже возвращался. – На пару слов.

– Что еще?

– Пойдем.

Они отошли подальше от часового, в тупиковый «аппендикс» коридора, где лежали метлы, ведра и швабры.

– Не доверяй им.

– Меня, знаешь ли, самого не вчера в капусте нашли. Как-нибудь разберемся. Я на них посмотрел… вроде мужики нормальные. Да и выручили они нас.

– Мы с опасностью справились сами. Не нравится мне все это. Люди, может быть, они и нормальные, но время такое… Они могут забрать у нас последнее и оставить подыхать. Или выкинуть на мороз.

– У тебя есть что-то конкретное на них? – староста близоруко прищурился.

– Только чутье.

Возможно, Семеныч хотел ответить грубо, вроде: «Ну так засунь себе это чутье в одно место», – но в последний момент сдержался.

– Не суди других по себе, – произнес он вместо этого. – Может, ты и смог бы забрать последнее. Но я этим пацанам верю.