Алексей Доронин - Метро 2033: Логово

– Товарищ майор, мне хреново. Надо воздухом подышать.

– Иди. И подопечного забери с собой.

Воздух тут действительно был очень спертый. Но Малютин не был уверен, что дело в этом.

У него тоже зверски болел тот участок кожи на лице, куда попали частицы проклятого растения.

«Природный алкалоид, вызывающий аллергическую реакцию даже в микродозах».

Чуть пошатываясь, Якут потянул Николая к выходу из подвала. На секунду они остановились в углу тамбура, где северянина снова начало выворачивать наизнанку. Малютин пригляделся и увидел, что пол покрыт не просто мусором, а пустыми консервными банками: тушенка, произведенная по ГОСТу, – свиная и говяжья.

Но что-то с ними было не то. Некоторые выглядели так, будто крышку просто выбили кирпичом. Другие – словно их открывали тупым ножом или стамеской. Третьи были истерзаны так, будто их грызли зубами. Впрочем, Малютин вспомнил, как однажды купил на барахолке дешевую китайскую открывалку. Она рвала крышки банок именно так.

А вперемешку с жестянками лежали кости. Много костей. Он с ходу заметил три большие берцовые. Точно такие, как их изображали в учебниках по анатомии. А значит, тут закончили свою жизнь минимум два человека.

«Выходит, зверье в этом месте еще как гнездовалось… И куда же оно потом делось?»

Но биолог в этот момент мог думать только о том, как выбраться на воздух и присесть. Он тоже почувствовал себя хреново. Даже боль в щеке отошла на второй план. Потому что начали распухать лицо и шея, а дыхание сделалось затрудненным.

«Надо быстрее выбраться на воздух и добраться до аптечки. Любой антигистаминный препарат сейчас подойдет…»

Борясь с тошнотой и не давая себе потерять сознание, он доковылял до рюкзака, который майор бросил на диванчике в фойе. Рядом стояло кресло, жутко продавленное и ободранное, будто обивку его драли когтями коты. Невысокий тощий солдат, оставленный здесь для охраны тылов, смотрел в окно, разглядывая двор. Расстегнув рюкзак, ученый быстро нашел аптечку и выбрал ампулу димедрола. Старый добрый димедрол хотя бы некоторым помогал при аллергии на пыльцу. Набрав немного в пятикубовый шприц, биолог уколол себя в бедро прямо через одежду.

В этот момент он услышал, как хлопнулось об пол человеческое тело. Оборачиваясь, Николай уже знал, что увидит. И точно. Якут лежал на боку и только хрипел, показывая рукой на горло.

Солдат, стоящий у окна, теперь смотрел куда-то в небо. Видимо ему там что-то померещилось.

– Чё хрипишь? Курил много? – спросил Малютин с издевкой.

Ответом ему был только взгляд, в котором боль мешалась с ненавистью.

– А вот что ты мне сделаешь, если я нарочно буду тормозить? А ничего. И товарищи твои – ничего. Вон тот индюк даже не слышит, что мы подошли. Все пялится наружу. Ты кончишься раньше, чем они подойдут. Поверь.

Во взгляде снайпера теперь была только униженная мольба.

– Да черт с тобой, – скривился ученый. – Я же не зверь. Только и ты не быкуй сильно. Мало ли что начальник приказал.

И он поставил своему тюремщику укол спасительного – скорее всего – препарата. А после, в трогательном жесте, помог подняться на ноги. Вскоре цвет лица почти нормализовался, отек спал, хотя жуткие пятна на коже никуда не делись.

Придя в себя, Якут первым делом огрел ученого прикладом и связал руки.

«Вот и помогай после этого людям. Никогда этого делать не надо».

Когда пришли остальные, связанный Малютин лежал, а Якут стоял над ним с автоматом.

– Командир, он в твоем рюкзаке рылся.

– Но я же тебя, сволочь… – Николай аж закашлялся. От такого выворачивания событий наизнанку даже Оруэлл бы в гробу перевернулся.

– Вынюхиваешь? – Токарев потянулся за «Гюрзой», а может, просто сделал вид.

– Что я, крыса, что ли? Просто хотел не дать нам с ним сдохнуть. Это растение выделяет… выделяло сильный яд. Может, если истолочь его и забить в «дудку», можно хорошие глюки словить. (Как говорил один его приятель по прошлой жизни: «Можно путешествовать, даже не выходя из комнаты».)

Все были злые, как черти, – ничего у них с дверью не получилось. Сибирский металлопрокат оказался им не по зубам.

В этот момент на лестнице послышались шаги полковника. Он, похоже, расстроился больше всех и еле переставлял ноги.

– И что здесь происходит? – спросил Бунчук, тяжело дыша. В проходе за его спиной мерцали вспышки: в подвале вовсю работал резак, а значит, попытки открыть дверь не были оставлены.

– Да так. Недоразумение. – По глазам Токарева было видно, что он стремительно просчитывает, как быть. И ему явно было что скрывать. Иначе с чего бы они так взбеленились?

– Якут. Развяжи, – скомандовал он.

Северянин начал нехотя разматывать веревку, а когда понял, что собственный узел не развяжет, полоснул ножом, чуть не порезав ученому руку.

Малютин поднялся, разминая запястья. Он посмотрел в ближайшее окно, и кривая усмешка появилась у него на лице. Ему давно казалось, что вокруг стало заметно темнее, хотя солнце, пусть и скрытое обычной стратосферной пылевой дымкой, должно было светить ярче всего в полдень.

Но небо на глазах чернело. Где-то далеко разрезала небосвод ветвистая молния.

– Видал? – сказал он Якуту. – Разверзнутся хляби небесные. И покарает господь грешников.

– Заткни-ка ты пасть, – рыкнул тот в ответ. – А то опять упакуем.

«Похоже, эта неблагодарная свинья мне совсем не признательна», – ухмыльнулся про себя Малютин.

– Дождь еще может мимо пройти, – произнес Токарев.

Через пять минут фронт циклона добрался до них, а через десять – за окном упали первые капли. Ветер налетел неожиданно, пригнув к земле голые кусты, и вскоре с неба начал низвергаться целый Ниагарский водопад. Ливень забарабанил по металлическому козырьку над главным входом.

– Если не закончится, придется ночевать тут. – Полковнику явно этот вариант нравился больше, чем поездка в дождь и грозу. – И это хорошо. Тут спокойней, чем снаружи. Забыли, кто там ходит?

– Оно может и днем ходить, – возразил майор. – Я не думаю, что это ночное животное.

– Днем мы проскочим на машинах. А ночью заедем в бурелом или с дороги слетим. Надо разбить лагерь.

Остальные, судя по всему, были на его стороне. Стена воды за окнами казалась непроходимой преградой. Все знали, что теперь не бывает нерадиоактивных осадков. Только более или менее радиоактивные. Майору ничего не оставалось, кроме как согласиться.

В фойе первого этажа они наткнулись на еще один труп, когда один из бойцов наступил на кучу, как им сначала показалось, верхней одежды… Раздался странный хруст, и солдат почувствовал, как под его ногой сминается что-то податливое. Под тряпками лежал покрытый белой плесенью свернутый дугой скелет человека в лохмотьях пятнистой формы.