Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

— Да, да, — подхватил Гомез. — Это "Бормак трейдинг компани лимитед", британская компания, которая построила рудник в горах. Здесь постоянно проживаетглавный инженер господин Паттерсон и наездами из Европыбывает господин Ричардс, он швейцарец…у, по крайней мере, он так говорит…

— Это какой Патерсон? — спросил Лангаротти. — Послушай, Патрик, это не тот ли ирландец, который

за полцены покупал какао?

— Нет, сэр. То был грек. Он тогда заплатил в казну двадцать тысяч фунтов, а нашёл его Гомез…

— А на комиссионные открылось твоё казино, — уколол Жан Гомеза.

— Я всегда был честным компаньоном — мы договорились с месье Шенноном, что две трети поступлений идут мне, а остальные — на нужды Ко… республики, — Жюль покраснел от напряжения и сменил тему разговора. — Вы, наверное, проголодались с дороги, путь был неблизкий. Пойду, распоряжусь приготовить Вам ужин.

— Мне тоже надо идти, сэр! — неожиданно заторопился Патрик. — Завтра к девяти утра я буду у Вас. Президент назначил Вам приём на полодиннадцатого, но до этого времени с Вами хотел встретиться начальник. Сэр, Джинджи и Тима сегодня нет, но, если Вы позволите, мы хотели бы собраться и вспомнить Командира — завтра два месяца со дня его смерти. И, — Патрик немного запнулся. — Мой совет, майор, при разговорах с ними не поминайте генерала.

— Иди, — кивнул майор Лангаротти и задумчиво посмотрел вслед своему старому соратнику. Докурив сигарету, он стал медленно подниматься по лестнице в ресторан. Навстречу ему спускалась двое белых в охотничьих костюмах. Когда он прошел мимо них, один пристально посмотрел ему в след.

— Кто это, Кен? — спросил его второй белый.

— Это — Жан Лангаротти, правая рука Шеннона.

На удивление, ресторан отеля был полон, но Лангаротти отвели отдельный столик на двоих в углу зала. Отхлебнув охлажденного анжуйского, он оглядел зал. "В основном европейцы, — отметил про себя Жан, — как тогда, в Алжире, триннадцать лет назад".

— Вы позволите, — к его столику подошелвысокийсмуглый европеец, заговорив по-французски. — К сожалению, свободных мест нет, а Вы скучаете… — криво улыбнулсяон и подмигнул. — Позвольте представиться: ТимонМаршан, бизнесмен. Я Вас я знаю…

— Откуда, — без удивления спросил Лангаротти.

— Вы выпускали из порта мой груз какао прошлым летом. Я тогда неплохо заработал. Не помните? Фирма "Арагума".

— Теперь да, — ответил равнодушно Жан. Они тогда распродали все запасы какао в обмен на звонкую монету. Все, кроме тех, что увёз Вальденберг на "Тоскане. Там было полдюжины фирм

— Вы, как я понимаю, вернулись — спросил Маршан. — Чем думаете заняться?

— Да, вернулся. Поступил на службу в жандармерию, — ответил Лангаротти. — Все равно узнает, — подумал он. — На место своего приятеля Шеннона, да? — продолжал наседать Маршан

— Вы правы, — подтвердил догадку собеседника Лангаротти.

— Последние недели передего внезапной кончиной мы часто ужинали здесь вместе.

— А о чем Вы с ним говорили? — с растущим интересом спросил Жан.

— Как Вас зовут? — неожиданно спросил Маршан.

— Жан, — ответил Лангаротти, внезапно проникаясь симптией к Тимону, то ли под влиянием розовоговина, то ли из-за его открытости. Он знал породу этих полуторговцев-полуконтрабандистов по Биафре. Они, рискуя, везли через блокаду продовольствие и медикаменты, патроны и одежду, вывозя взамен нефть и руду, арахис и какао…

— Давай без церемоний, — предложил через некоторое время Маршан, — зовите меня Тим, а я тебя буду звать Жаном. Джин? Виски? Коньяк?

— До двенадцати — только розовое, — отшутился Жан и сразу перешёл на ты. — А почему у тебя такое странное имя, Тимон? Славянское что-ли?

— Нет, греческое, — ответил Маршан с полуулыбкой. — Мать у меня была с Кипра, а отец из города Гере, что в Аквитании. Он некоторое время служил в Ливане. Так я и появился. — усмехнулся он. — МаманазвалаТимоном, пока папа думал признавать меня или нет…

— Понятно, — потянул Жан. — Так о чем ты говорил с Котом?

— С кем? — удивлённо переспросил Маршан.

— Шеннона все звали Котом по первым его инициалам — Чарльз Альфред Томас. — пояснил Лангаротти.

— Я и не знал, — потянул Марш, — хотя мы с ним выпили не одну бутылку джина.

— Расскажи, о нем, — попросил Лангаротти после длительной паузы.

— Мы с ним познакомились через Гомеза в сентябре прошлого года — начал Тимон. (Через полтора месяца после моего отъезда, — отметил про себя Жан.) — Он, как обычно сидел в компании Гомеза и его девиц, с ними был третий белый, только что вернувшийся из экспедиции к Хрустальной Горе, они веселились. Конечно, открыли месторождение платины, повод был. Они поили всех в зале — пригласили и меня. А я взял и спросил Чарли (я так называл Шеннона), а с чего они так веселятся — платину всё равно приберет к рукам крупная фирма, какие-нибудь, "Лонро" или "Кайзер", а правительству достануться какие-нибудь гроши. Он меня выслушал и сказал, что этого не будет. Следующий раз мы встретились через пару месяцев, как раз правительство объявило передаче горной концессии никому неизвестной британской компании "Бормак", он сам подошел ко мне и попросил помощи.

— Он попросил? — удивился Лангаротти.

— Да, информации, — уточнил Тимон. — Чарли хотел знать кому принадлежит "Бормак".

— Вскорее я узнал, — продолжал Маршан, — что Бормак контролируется группой швейцарцев, хотя в нем есть и английские вложения. После этого мы встречались с ним здесь почти каждый вечер. Чарли стал говорил, что невсе не так просто, как ему казалось и что, по-видимому, Эндин был прав.

"Уж не тот ли человек, которого мы выпровадили из Кларенса, предварительно пристрелив его кандидата в президенты? Но его, по-моему, звали Харрис…" — подумал Лангаротти, но промолчал.

— За неделю до самоубийства Шеннона в страну прибыл английский посланник сосвоей молодой женой. Чарли было не узнать, он постоянно курил, а потом застрелился в роще. Говорят, при нем нашли какие-то бумаги. На панихиде эта женщина сильно плакала…

— Все это сильно запутано, — потянул Лангаротти. Он не имел никакого представления об интимных связях своего командира.

— Я хочу угостить Вас за счёт заведения, позвольте присоединиться, — раздался голос Гомеза откуда-то сбоку. Вместе с ним подошёл один из белых, с которым Лангаротти столкнулся на лестнице. — Позвольте представить, Кен Неду — управляющий Униона…

— ???

— Унион — это рудник в Хрустальных горах, — доверительно наклонившись к Жану пояснил Маршан и предложил. — Господа, здесь тесновато. Давайте перейдём в курительную комнату…

Беседа затянулась до сумерек. Сигары, виски и бренди развязали языки, но ничего существенного Жан так и не узнал. Говорили о природе и перспективах, прошлом и будущем, искали общих знакомых… К концу вечера Жюль и Жан превратились в закадычных друзей, выяснив, что заочно были знакомы через ОАС. Поздно вечером, плавно погружаясь в сон, Жан подумал, что разобраться во всем будет непросто.