Андрей Васильев - Файролл. Два огня [litres]

– Другого и не надо, – захлопала в ладоши Вика и совсем тихо сказала: – Вот только… Может, с этой стервой ты сам поговоришь? Мне у нее что-то просить совершенно неохота. Ты же знаешь, как мы друг с другом не ладим?

– Не «мы», а «ты», – совершенно справедливо заметил я. – Елена никогда первая не начинает, это ты вечно на рожон лезешь.

– Ну и целуйся со своей Шелестовой, – насупилась Вика. – Со своей Леночкой.

– Это прямое указание или сарказм? – уточнил я. – Ты же знаешь, я для тебя все всегда готов сделать. Скажешь целоваться – буду…

– Скотина ты, Никифоров, – Вика зашла за мое кресло и обняла меня за шею. – Ты безответственный, беспардонный, безалаберный, бессовестный…

– Виктория, тебе надо писать книгу, – сообщил ей я, накрывая ее ладони своими. – Я и название придумал уже. «Словарь синонимов для семейной жизни».

– Не-го-дяй, – меня чмокнули в макушку. – Хорошо хоть не лысеешь пока, как мой папка. Хоть что-то. Ладно, сама с ней поговорю, она такие авантюры тоже любит. Правда, боюсь, она из хорошего дела шоу устроит, но это ладно. Домой вместе едем, или ты раньше свалишь, как обычно?

– Как обычно, – подтвердил я. – Но исключительно для того, чтобы перед визитом наверх поужинать с тобой. В полвосьмого я уже выйду из игры и буду за столом. Я хоть и бессовестный, но легко обучаемый, и твои слова запомнил. И то – все игра да пьянки, а с тобой время совершенно не провожу.

– Неужто начал взрослеть? – ахнула Вика и посмотрела в окно. – Точно сегодня снег пойдет!

Угадала – снег пошел. Когда я вышел из редакции он лениво начал падать с неба мелкими снежинками, а когда мы подъехали к зданию «Радеона», света белого видно уже не было – так сильно завьюжило.

По дороге я размышлял о том, что надо бы Шелестовой подарок купить. Нет, не общий, на это мы с народом скинулись уже, и собранную сумму вручили Ксюше, назначив ее нашим постоянным казначеем. Подобная персоналия всегда есть в любом коллективе, она выбирается методом исключения, проще говоря – из тех, кто не сможет отказаться. Она, конечно, пробормотала: «Да я и не знаю, как чего», на что я сообщил народу, что в понедельник жду их предложений по предмету подарка, ибо это дело общественное. Победитель, тот чья идея будет самой козырной, получит право… На что-нибудь.

Но сейчас я думал о чем-то таком, что я подарю ей лично от себя. Собственно, почему мне хотелось это сделать, я не знал, но особо в этом и не копался. Скорее всего, мне было стыдно за Новый Год. Хотя, возможно, мне просто хотелось сделать приятное хорошему человеку, тем более что мое нынешнее финансовое состояние это позволяет.

Вот только что? Тут цацка или что-то такое не пойдет, тут нужно нечто с подвывертом, может даже и недорогое – но оригинальное. Интересно, Лика работает еще? Она девчонка креативная, на пару мы с ней можем что-то придумать. Самому мне идеи нынче в голову не идут. Можно еще по сети полазить, пожертвовав получасом, в ней чего только нет.

– Уффф, – прокряхтел я, входя в холл и отряхиваясь от снега, которым меня замело буквально за минуту, потраченную на то, чтобы дойти от машины до входа. – Однако – разбушевалась стихия.

– Так матушка-зима, что ты хотел, – пояснил мне знакомый голос. – Спинку отряхнуть?

Дарья, чтобы ей!

– Привет, – я повернулся к рыжеволосой красавице, в глазах которой скакали до боли знакомые бесенята. – Дежуришь сегодня?

– Ага, – та скользнула взглядом по моим рукам и радостно улыбнулась. – Вот, обед, решила пойти кофейку попить. Компанию не составишь?

А где «вы», «Харитон Юрьевич»? Хотя после того брякания пряжкой ремня в подсобном помещении – какое уж там «вы».

Я прислушался к себе – томления не наблюдалось, кровь не закипала, тумана в голове не было. Вроде все нормально, но кофий с ней пить не пойду, от греха.

– Да я как-то не ценитель этого дела, – развел руками я. – Не понимаю вкуса. И в целом – ну их, кафетерии, я лучше дома чайку попью.

– Хорошо, пошли к тебе, попьем чаю, – Дарья лучезарно улыбнулась. – Чай – так чай. Твоя-то вернется только часа через четыре, не раньше. Чайник, а то и два выпить успеем.

Экая настырная. Но какая симпатичная! Рыжая, с веснушками… И потом, – когда оно само в руки идет – это дураком надо быть, чтобы отказываться.

В кармане у меня зазвонил телефон, вырвав меня из мыслей о грехопадении. Лицо Дарьи на секунду перекосилось, и она еле слышно недовольно зашипела.

– Ага, – ответил я на звонок, стряхивая с себя неприятно-знакомое оцепенение и изобразив извинительную улыбку – мол, «сорри».

– Киф, это я, – Вика явно была довольна собой. – Шелестова дала добро, ей эта идея понравилась, она назвала ее «забавным перформансом». Ну, оно и понятно, для этой шалавы люди – способ развлечься. Так что тебе надо будет поговорить с Костиком, а я подготовлю Соловьеву. Але! Ты меня вообще слышишь?

И не верь после этого в женское чутье. Вот как она позвонила так вовремя? Нет, против непосредственно грехопадения я ничего не имею, но вот конкретно с Дарьей как-то не слишком разумно это делать. Хоть она и красавица, но есть в ней что-то не то, я это еще тогда понял, на встрече Нового Года. Слишком уж много в ней животного магнетизма, что наводит на нехорошие мысли. Чересчур много. Неестественно много.

Я сделал ей ручкой, снова скорчив некую гримаску, которую можно было расценить как покаянную, и быстро-быстро, не оборачиваясь, зашагал к лифту.

Назир стоял там, где я его и оставил в прошлый раз. Ну, оно и понятно – он же не живой, ему есть-пить не надо, в туалет тоже ни к чему бегать. Кстати – а вот интересно, что происходит после того, как игрок выходит из «Файролла»? К примеру, – вот я вышел – и Назир так и стоит тут до моего возвращения, буравя раскосыми глазами проходящих мимо людей и сурово говоря им:

– Проходи мимо, нечего тут!

Или эта данность только для меня, поскольку я на ней квестами повязан, а в остальное время Ромул, как ему и положено, работает казначеем, а Назир… Ну, тоже чем-то занимается.

Впрочем – какая разница? Эти технические подробности все равно мне жизнь не упростят. Так что – пора в пустыню.

– Ну, как дела? Сидит наш красавец? – деловито поинтересовался я у ассасина, тот степенно кивнул.

– Ваша милость! – раздался из-за двери какой-то просто мычащий голос Ромула. – Выпустите меня! Пожа-а-алуйста! Мне очень надо!

Я распахнул дверь, и казначей со скоростью пули промчался мимо нас по коридору прямиком к резной двери, на которой было искусно выжжено два нуля. Через мгновение оттуда раздался его облегченный вопль:

– Всю ночь не выпускали! Изуверы!

Не угадал я. Никогда бы не подумал, что НПС мечтают об удобствах.