Денис Владимиров - Люгер [СИ]

Накуренный командир этого зоопарка хохотал до колик, колотил ручищами по коленям, ему вторили бойцы, и одному угодившему под обреченного было не до смеха — дерьмо в штанах мешало. Обгадился бедолага.

За хорошее зрелище и доставленные лузлы, Серегу бросили обратно в клетку, даже оказали неотложную медицинскую помощь, кинув, будто кость собаке, пару перевязочных пакетов.

Уже часа через три тот бился в горячке и шептал, шептал, шептал.

— Никогда, никогда, слышишь, не сдавайся. Парень, нельзя! Не верь в смерть! Пусть она дышит тебе уже в лицо! Не верь! Борись, борись…

Он выжил. Без руки, без глаза, продержался целых пять дней в условиях полной антисанитарии. Потом, когда немного подлечился, пошел убивать. Одноруким детей пугали. А так смотришь на него — соплей можно перешебить, но дух… дух. И изрядная доля даже не сумасшествия, а некой отвязной и очень заразительной отмороженной дебильности. Но все же…

Из произошедшего я вынес немало уроков. Один из главных — только от твоего настроя зависит твое же выживание.

Сдался — все.

Потерял веру — все.

И никто тебе не поможет, только ты сам!

Всегда нужно искать варианты. И я искал, сейчас искал. А ощущение обреченности начало волнами накатывать на разум. Меня же сейчас этот урод, олень, шушера будет на куски кромсать! Стоп! Ощущения схожие, как тогда в вертолете и позже, когда удирал от элитного монстра. Есть!

Вот оно это чувство!

Точно!

Главное было отделить!

Обвел комнату совершенно другим взглядом, я могу, да, черт возьми, я могу переместиться в любую точку по своему желанию. Дальше нет, а вот в ней — куда угодно. Только перенос произойдет, уверен на девяносто процентов, вместе со стулом. От пут я не избавлюсь. Смысл? Время потянуть? Если только совсем выхода не останется…

И что делать?

Ну, вон в тот угол рядом с окном, и… Что дальше?… Может кто-нибудь поможет. Как? Увидев колышущиеся занавески? Ага, ага. Так я только оттяну свой конец. Сука, если бы не руки и ноги в путах, переместился за спину ублюдка, взял шею в захват… И свернул бы, как кутенку.

Но лучше чуть придушил, а потом показал, чему я научился в негритянских застенках. Там банальными яйцами не отделался бы… Кромсал и резал, резал и кромсал. И с огоньком! С другой стороны, а можно ли злиться на автомат? На пистолет? На скальпель? На нож? Он инструмент! Всего лишь поганый долбанный инструмент пусть и с зачатками мозгов, тупая пила, которой маньяк отпиливает голову. Имя же реальной твари — Вилена!

Ну, сука!

Шарил глазами по комнате, искал выход. Тем временем убийца таки определился откуда будет лучший ракурс для фотоаппарата, неспеша принялся устанавливать его. Времени практически не оставалось. Сейчас закончит подготовительные процедуры и тогда конец! Дальше останется только терпеть и подыхать.

Что же делать-то?!

Стоп, почему я думаю только о том, что могу…

А если так? Вот так?!

И почувствовал — смогу, смогу! Это ощущение было, сродни тому, что каждый из нас знает, что может щелкнуть пальцами, цокнуть языком.

И тянуть нельзя! Время на раскачку? Да хрен бы с ней!

Бородач наклонился к черной открытой сумке, стоявшей на полу, и в этот момент я переместился!

Появился прямо над ним на высоте не меньше трех метров. Слава высоким потолкам и безумству храбрых!

Как там где-то было? «А может просто небом стать?»

Вот хотелось стать камнем, просто камнем, а лучше куском железной руды такого же объема!

Эта мысль пронеслась вместе с полетом вниз.

Бандит до последнего не заподозрил неладного. Только видимо уловив краем глаза тень, чуть приподнял голову, и ему впечаталась в лоб сиденье стула с водруженным сверху моим седалищем.

Хруст, я прокатился по спине бородача, свалился вбок. Ударился головой о пол. Но главное, стул не выдержал испытаний и рассыпался с треском, а я теперь мог двигать ногами. Хорошо в СССР мебель никогда прочностью не отличалась!

Чужак стоял на коленях и тряс головой, рука его тянулась к поясу. Я же успел единственное, что сделать из такого положения, перекатиться по полу, и захватить его шею ногами, их в замок, а мужика уронить на пол.

И теперь давил, пережимал, не давал дышать!

Старался сломать шею, он же, несмотря на средние габариты, силой обладал немалой. Пытался одной рукой разомкнуть смертельные «объятия».

А правую ногу обожгло болью, еще и еще. Еще!

Падла успела сообразить и выдернуть нож из ножен, и втыкала его, пусть и неуклюже и хаотично, но часто в левую икру. До кости!

Если бы не было кляпа во рту — орал бы, во всю мощь легких.

Чуть было не разжал замок. Но на остатках силы воли давил, давил!

Дохни! Дохни!

Отстраненная мысль — хорошо, что не сообразил вытащить пистолет.

Дурея и зверея и даже не имея возможности заорать, я вложил в это движение все, резкий поворот вправо, всем телом главное ноги не разжать. Хруст! Тварь обмякла и задергалась в конвульсиях.

Этот звук был сладкой музыкой, куда там Бетховину. И теперь я могу говорить, что когда хрустят шейные позвонки твоего млядского врага, ты слышишь радостный рев древних предков, что поклонялись Перуну и Одину, они поют, поют свою победную песню. Радуются! Еще одного мудака потомок им в услужение отправил! И это здорово! Это вашу мать, прекрасно, это кайф. Это не просто кайф, это то, ради чего стоит жить. От адреналина дрожали руки, победил тогда, когда шансов не было, когда ставка одна из самых высоких — жизнь.

Да, что за хрень в башку лезет?

А вместе с этим поднималась океанская волна, которая превращалась в цунами, и накрывала с головой, топила собой все, убирая сейчас и боль, и слабость — я могу! Я все могу!..

Могу!

Истеку сейчас кровью. Вот и все, что я могу.

Откуда это состояние? От наркоты еще не отпустило, которой меня напичкали?

Так, где его нож? Вот!

Плохо, что на затылке глаз нет. Пока нащупал влажное в моей крови лезвие, добрался до рукояти сжатой в чуть подрагивающей руке, прошло с минуту.

Теперь медленно и плавно. Порезавшись пару раз, и слабея от потери крови, я смог разрезать путы. Как и предполагал — пластиковый хомут. Сорвал со стоном кляп из скомканного полотенца и скотча. Хорошо побрился недавно, а то бы заорал.

Бросился, хотя какое бросился — проковылял к кровати на которой валялись вещи, вываленные в кучу из моего рюкзака. Живец. Четыре глотка. За кроватью скрючился труп еще одного бородача. Идиоты из-за одной жемчужины такой ажиотаж. У меня в ремне их больше двадцати. Забирали бы и валили… Даже не подумали проверить.

Мерзкое пойло, без которого ни одному иммунному не выжить, скользнуло по пищеводу, обожгло его. И сразу легче. А в голове стало немного проясняться. Так, мой пистолет. Проверил все в порядке. Передернул затвор. И в кобуру. Гранаты в карманы. Возьму-ка я еще ПБ, чем черт не шутит…