Родривар Тихера - Младший граф. Трилогия (СИ)

ГолоНет недешевый способ связи, если выходить в Сеть прямо их дальнего космоса, даже для таких состоятельных людей, как моя семья. Отец, разумеется, связывался с Серенно, и предупреждал о своем прилете, еще с Лианны — но точных сроков никто не назначал. И самое главное, время между сеансами связи никто не устанавливал. Кроме того, сыграло свою роль и то, что на Серенно предполагали, будто мы можем прилететь вместе с отцом и сыном Борджинами. Но хотя след уже простыл, были тут же на ноги все те, кого могли привлечь к поискам — и назначены немалые наградные для охотников за головами: и на поиск, а если надо, то и «силовое» освобождение моих родных из неволи. Параллельно был предложен щедрый выкуп и по криминальным каналам. И вообще, обещана награда за любую достоверную информацию о пропавших. Космос молчал. Прошел месяц: разом постаревший, но не утративший энергии не смотря ни на что дед, казалось, даже удвоил усилия по поиску. А еще через месяц его вдруг не стало. Всего то в шестьдесят с небольшим лет. Фактически, я остался в родовом замке на Серенно почти один — если не считать еще пары родственников…

Между прочим, уже больше десяти лет к тому времени, дед был официально женат вторым браком — и десять лет было Адану, сводному брату моего отца. Не знаю, на какой корусантской панели дед подобрал свою будущую жену, Костанзу Грант, утверждавшую, что она происходит чуть ли, не из самых сливок тапанийской аристократии, из дома Мецетти. — Только вот семье ее не повезло в жизни, и из-за этого она была вынуждена перебраться на Корусант с Ниссы. Многие на Серенно тогда просто не поверили ее истории, посчитав оную обычной жалостливой байкой охотницы за богатым муженьком, которую та наплела еще не старому вдовцу. Тем более что коренные тапанийские Гранты как то не очень стремились признать свою якобы блудную дочь за родню. Говорили и еще много чего, в том числе и в благородных домах — слишком уж неравным выглядел этот заключенный поспешно и без предварительного объявления брак, — но не очень громко. — Ссориться с дедом, получившим вдруг еще одного сына от молодой красивой женщины, чуть ли не более молодой, чем его старший сын, никто не хотел. Сколько помню, отец и мать, на эту тему, вообще предпочитали помалкивать — если чего и обсуждали, то не при мне. Казалось, что отца наличие новорожденного брата, возрастом младше его собственного старшего сына, ни сколько не касалось. — Зато очень коснулось меня. — Потом, после смерти деда.

Пропажа яхты с семьей погрузила меня во что-то вроде ступора: я ходил по родовому замку как дроид, механически отвечал на реплики деда, Костанзы и Адана — и снова и снова вспоминал лица матери, отца и брата с сестрой, какими я видел их в последний раз там, на Лианне. Вывела меня из этого состояния только смерть деда, чтобы сразу погрузить в еще одну пучину горя. — И одиночества: если с Аданом я чувствовал хоть какое-то родство, то с его мамашей никаких нормальных отношений у меня так и не сложилось. Притом что в родовом замке мне с семьей раньше приходилось регулярно бывать наездами раза по два-три в год. — Как просто в гостях, так и приезжая на разного рода общественные мероприятия — все же положение отца в качестве официального наследника обязывало его часто присутствовать на Серенно и лично, и вместе со своей семьей. Вот деда я любил, и с Аданом поладил — насколько вообще может поладить паренек моих лет с младшим по возрасту ребенком, когда у них нет никаких общих интересов — а с Костанзой почему то не сложилось. Странно, что и отец, и мать, и даже мои младшие при встречах относились к ней вполне нормально, по-родственному. Для меня же она всегда оставалась чужой, непонятно зачем и почему так долго живущей в доме деда женщиной, даже не смотря на наличие ее сына. Скоро у нас завертелись и еще более интересные дела: после смерти деда никакого его завещания не нашли, а память его дроида-протокольника оказалась почему то стертой — дома, на Лианне, судебными исполнителями в файлах отца тоже ничего похожего на завещание деда обнаружено не было. — А протокольник отца, естественно, пропал вместе с яхтой. И вдруг оказалось, что ранее публично выражаемая на словах воля деда: первым ему наследует мой отец, а потом иду я, как старший по возрасту и его прямой наследник, — и только потом Адан — ничего не значит. Куча юристов, вылезшая изо всех щелей, в один голос заявила, что законный наследник Адан — просто по факту рождения от деда, как наследник первой очереди. А я, соответственно, как наследник второй очереди, могу только наследовать ему — если конечно у него не будет своих детей. Мне, тогда, все это было по барабану — наверное, в том состоянии я подписал бы любые, даже явно мошеннические, документы — если бы от меня этого потребовали. Только мой возраст, по законам Сереннно, еще не позволял считать меня юридически дееспособным лицом, чтоб провернуть нечто подобное. Самое противное, что масса сторонников Адана и его мамаши вдруг обнаружилась среди младших семей Дома и наших вассалов. Ну и, поскольку я вроде как считался еще несовершеннолетним, появилась целая куча людей, желающих «опекать несчастного сироту» — то есть, меня. Местный юристы тут же дружно, как по команде, закивали в сторону «бабушки», как самой законной опекунши — относительно куда более близких родственников, моих тионских деда и бабки, которые были вполне себе живы, почему то никто из новоявленных прихлебателей Костанзы даже не заикнулся.

Тем временем моя новая жизнь как то незаметно замкнулась в четырех стенах: оказалось, что из замка мне никуда уходить или уезжать одному нельзя. — Ну а дать, кого либо, из живых слуг или вассалов в компаньоны мне Костанза категорически не хотела. Фактически, в замке я оказался почти на положении пленника: идентификационная лианнская карта исчезла, мой собственный комлинк пропал — а оставленная мне, словно в издевательство, кредитная карта была просто заблокирована, как у несовершеннолетнего лица. В результате я не смог, после окончания положенного траура по деду, даже навестить пару друзей-сверстников, из других Великих Домов, что успел тут завести еще в свои прошлые приезды к деду — хотя об этих поездках в гости было договорено еще при жизни старого графа. — Так он хотел меня подбодрить и привести в чувство. А тут «бабушка» уперлась: опасно, мол! — и это на тихой и спокойной Серенно то? Но потом вдруг внезапно та же Костанза посчитала, что мне обязательно нужно «как-нибудь развеяться», совершив большой вояж по планете: я думаю, она просто хотела продемонстрировать всем, что я жив и здоров. — Разумеется, под плотной опекой и приглядом охраны, приставленной ко мне — но поездку нужно хорошо подготовить, потому, что моя опекунша, де, не хочет рисковать моим здоровьем. Что самое удивительное — за все это время Сила не подала мне ни одного знака! Сначала меня эта поездка даже заинтересовала: на планете было множество красивых мест, где я раньше не был, и которые видел только на голографиях. И уж еще лучше я себя почувствовал, вырвавшись из тяжелой атмосферы родового обиталища — пусть только формально, потому как отпустили меня в поездку с конвоем, то есть, конечно, с охраной. А в замке вообще этой самой охраны стало раза в два больше, чем при жизни деда — как я слишком поздно заметил.