Игорь Осипов - Измеритель

Он поднял с грязного пола клетки камушек и метнул сквозь прутья в занимающегося гигиеной рта дикаря. Варвар вздрогнул и с удивлением посмотрел на пленного.

– Ножичек мне не порть, урод. Он от твоих зубов заржавеет, – произнес Сан Саныч и улыбнулся во всю ширь. Немного портили картинку потрескавшиеся окровавленные губы, но в целом его наглость стражникам и так не понравилась. Они вскочили на ноги, оскорбленный подошел к клетке и, прислонившись к решетке, строя страшные рожи, демонстративно провел ножом в области своей шеи. Оба уставились на пленного, совершенно упуская из виду то, что творится вокруг.

Откуда-то сбоку налетела массивная тень, стоявший в отдалении охранник не успел и охнуть, как ему в горло вонзилось узкое лезвие меча. Второй с удивлением обернулся на шум, но тут же был прижат Латышевым к решетке удушающим приемом и, подергавшись с минуту, затих. Аккуратно опустив тело дикаря, Саныч посмотрел на спасителя. Правда, он уже знал, кто это. Такой меч был только у одного человека. Дотянувшись до пояса дикаря, сталкер брезгливо поморщился, выуживая ключ. Максимыч стоял на стреме, пока Латышев выбирался из заточения. Все прошло на удивление гладко. Мгновенная бесшумная атака не привлекла внимания. Увидев, что учитель выбрался, Изотов указал рукой направление и сам, словно призрак, растворился возле стены.

Латышев наклонился и поднял свой нож, после чего, плюнув на тело поверженного врага, последовал за другом. За небольшой стальной подпоркой, поддерживающей верхний пандус, скрывалась узкая дверь, на пороге которой валялось еще одно тело дикаря, а в дверях его дожидался Максимыч. Он поманил Латышева за собой и бесшумно скрылся в проеме. Саныч, следуя за своим учеником, восхищался, как тот, словно тень, перебегает по узкому коридору. И только немногочисленные тела врагов на полу говорили о том, что он тут уже проходил. Поднявшись по винтовой лестнице, они очутились на верхнем пандусе. Сейчас, когда большинство факелов было потушено, тут царил мрак. Медленно переступая по шаткому железному сооружению, они добрались да открытой трубы. Забравшись внутрь, кое-как пристроили решетку обратно. Саныч отполз ногами вперед на несколько метров и только после этого смог развернуться. Максимыч все еще копошился возле решетки, но, наконец, тоже стал отползать назад. Так они и добрались до первого коллектора и только там позволили себе остановиться и обняться.

– Максим, как ты меня нашел? – чувства переполняли Саныча. Он не просто попрощался с жизнью, он был уверен, что все – она кончилась, и только собирался отдать ее подороже. А тут такое счастливое избавление.

– А черт его знает. Я сам заблудился, – Максимыч широко улыбнулся. – Мы вас пошли искать, а потом нас раскидало по этому лабиринту. Я тут уже, наверное, сутки брожу.

– Везучий ты, все бы так терялись! – Латышев немного подумал, вспомнив судьбу своих бойцов, и добавил: – И я везучий.

– Ладно, поползли дальше, я там им подарок оставил – светошумовую гранату. Попробуют решетку снять, и… сурпрайз!!!! – Максим злорадно ухмыльнулся, вспомнив выражение бати. – Надо выбираться, пока не очухались. Думаю, у нас фора часа два есть. – Изотов первым влез в следующую трубу, а за ним нырнул и Саныч.

Она, наверное, спала. Хотя, как может человек спать и слышать, что за стеной разгуливают монстры? Завывают, рычат. Нет, не спала Алина. Нельзя уснуть среди этого ужаса – просто сидела с закрытыми глазами. А может, и с открытыми – все равно в помещении стояла такая темень, что пальца у кончика носа не разглядеть. «А еще рука болит ужасно. Наверное, выбита, а может, сломана». Девушка попробовала сменить позу и переложить руку, висящую на автоматном ремне, как на перевязи, но взрыв боли в плече заставил замереть.

«Нет, пускай лучше так висит. – Перед глазами от боли засверкали искорки, устроив хаотичный танец, заворачиваясь в причудливую спираль. Алина невольно залюбовалась ими. Если бы не боль и завывания за дверью, то они успокаивали бы, но… – Может, не стоит мучиться? Все равно мне с такой рукой до убежища не дойти. Да и где это убежище? Куда идти?»

Искры перед глазами замедлили свой танец и собрались в форму лица. Алина зажмурилась. «Блин, страшно-то как!» Но светящееся лицо никуда не делось. Мало того, звездочки с периферии, как будто их кто-то позвал, сбежались к этому лику, образовав женскую фигуру.

– Ты куда это опять собралась, сестренка?

«Нет, не может быть. – Радость и испуг перемешались. Одна часть мозга вопила, что этого не может быть, – ты спишь или бредишь, а другая уговаривала: нет. Ты искала сестру – она пришла». Человек всегда тянется к родному и отталкивает от себя плохое – так уж он устроен. А Алина очень хотела найти свою Иринку. Она не верила, что с ней произошло что-то страшное. Да еще в то, что она тронулась, верить совсем не хотела.

– Ира?

– Ну, не совсем… но, если тебе так удобней, то да… это я, – искры забегали, но за пределы фигуры не выскочили.

Эта фраза Алине не понравилась.

– Как это – не совсем? Ты где?

Огоньки разбежались и долго хаотично блуждали перед глазами, но потом, словно собравшись с мыслями, снова слетелись в уже привычный образ.

– Я всегда с тобой… в тебе… Мы же сестры-близнецы, поэтому частичка меня всегда есть в тебе. И наоборот.

– То есть, я тебя не вижу?

– А вот этого я не знаю. Может, и видишь, – голос у Иры был веселым, и она явно, со свойственным ей ехидством, издевалась над сестрой, что уверило Алину, что это все-таки она. «Если это и галлюцинация, то очень достоверная».

Она вытерла мокрые глаза. «Вот что Ирка умела делать виртуозно – это злить меня».

– Что тебе надо от меня, галлюцинация?

– Хочу, чтобы ты глупостей больше не делала, – хватит уже. Вот что сюда забралась, одобряю, – Ирина, а точнее ее образ из звездочек, оглядел комнату, как будто что-то видел вокруг. – Уютненько. Отсидись тут, а потом выйдешь. Помнишь, что я тебе говорила: надо идти вдоль трамвайных путей, – лицо приблизилось к самым глазам.

Алина попыталась схватить фигуру из искр, но, дернув выбитым плечом, вскрикнула от боли, от чего перед глазами затанцевали разноцветные круги.

– Пошла ты к черту! От тебя только одна боль.

– Кто бы говорил! – парировала Ира и исчезла.

– Знаешь, я с самого начала не верил, что кто-то придет за нами. Сидел и думал, как продать свою жизнь подороже – забрать с собой пару-тройку. А тут ты. Я даже не поверил, пока меч твой не увидел, – Саныч брел за спиной Максимыча и жужжал, как сонная осенняя муха. Они уже час как вышли в старую канализацию. Что удивительно, никто их не преследовал. В тот момент, когда они вылезали из труб, Максимычу показалось, что сработала его ловушка, но в этот момент Латышев, зацепившись за арматуру, растянулся во весь рост и, чертыхаясь, вовсю проклинал хозяев этого неуютного «дома». Сколько они ни прислушивались, после этого никаких признаков преследования не обнаружили.