Владимир Поселягин - Адмирал [СИ]

Схватив автомат, «МП-40», выдернул его из-под тела шевелившегося солдата, ремень дальше не давал, но я одним движением отцепил его и, вскинув оружие, встал на ноги. Дымок рассеивался благодаря пробоинам в бортах, хотя небольшая дымка и стояла, но рассмотреть, что творится, я успел. Лже-капитан так и сидел на месте, нашпигованный осколками, этот готов, не дышит. Ещё один солдат лежал, тоже труп, двое раненых, шевелились в лужах крови, и вот этот четвёртый оглушённый в ногах, у которого я автомат отобрал. Тут открылась дверца, я успел убрать напрягшийся палец со спускового крючка, хотя хотел всех немцев очередями покрошить, и шатаясь выглянул один из лётчиков, наверное, штурман. Поэтому первая короткая очередь досталась ему, и тот, вывалившись, упал на пол. Дальше короткими очередями я добил остальных. Даже по вроде как убитым прошёлся, мне подранки не нужны. Стараясь не оскользнуться в крови, щедро её тут разлилось по полу, рванул к кабине. Лётчик уже пытался что-то сделать, судя по крови на рукаве его или осколком задело, или моей пулей, но я не дал.

- Веди спокойно, иначе пристрелю, - скомандовал я ему. - Руки на штурвал.

Достав у него из кобуры «Вальтер», убрал в карман вместе с запасным магазином. После этого я сделал первое из того что хотел. Честно говоря, не думал, что у меня выгорит, да ещё живым останусь, и дальше не прорабатывал что делать, но эта мысль первой пришла в голову. Ворочая тело штурмана, я стал снимать с него парашют. Почему-то парашютов было всего два, у пилота и штурмана. Было всего два члена экипажа, хотя как я знал, их должно быть три. Видимо сокращённый состав, или замены не нашли.

Сняв парашют, а так же ремень с кобурой пистолета, прошёлся по карманам, собирая мелочь, а то у меня её совсем не осталось, и разложил по своим карманам. Особенно меня наличка интересовала. Вот снаружи уже темнеть начало, это мы летим освещаемые на высоте солнцем, а на земле уже ночь. Дальше я осмотрел солдатские ранцы, четыре ранца было, снял все, ремни амуницию, осматривал оружие, при этом поглядывая как там пилот. Рацию я разбил на всякий случай. Отобрав два ранца получше, сначала сверху накинул и подогнал под себя амуницию, ремень с магазинами для автомата, того самого, с дырчатым кожухом ствола. У остальных вытащил магазины и всё сложил в один из ранцев. Магазины были такие же под тот же патрон. Кстати, в сам автомат был вставлен магазин на двадцать патронов, так его удобнее носить. А все магазины в чехлах на поясе тридцати зарядными были. Ну тридцать два, округлил немного. Всё продовольствие и лётные пайки, что я нашёл в кабине, когда обыскивал её, мешая пилоту вести, убрал во второй ранец, туда же гранаты. Пять штук не пострадало, только ручки скрутил. Всё, оба ранца полные, карманы тоже.

Дальше я накинул сверху парашют, потом оба ранца, на спину и на грудь, и автомат, перекинув ремень через голову, закрепил на боку. Ну что ж, я готов. Уже полностью стемнело, но мы летели. Корпус в некоторых местах был пробит, шумел ветер в отверстиях оставленных осколками и частично пулями, однако в Берлин мне не нужно. Взяв один из автоматов, которые я тут оставлял, вскинул его и расстрелял весь магазин. Выпустив пули в стенку как раз за креслом пилота. Я лишь увидел в открытую дверь, как бессильно повисла, покачиваясь, рука пилота. Так никто не говорил, что я его живым оставлю. Война есть война, не я её начал. После этого подбежав к двери, открыл её и, нащупав не глядя кольцо, одним рывком, в голову отдало болью, выпрыгнул наружу. Меня сразу закрутило, ладно опыт был парашютных прыжков, ещё в прошлой жизни, стабилизировав полёт и сразу дёрнул кольцо. Мы летели на полуторакилометровой высоте, так что расстояние до земли небольшое.

От удара раскрывшегося парашюта меня тряхнуло так, что я чуть снова не потерял сознание, сообразив, что немного перегрузился трофеями, тяжёлым был. Да ранец с боеприпасами на спине врезался в спину так, что не продохнуть, не охнуть. Морщась, я постарался повернуть голову и рассмотреть как там самолёт, гул удалялся, и было заметено, что самолёт снижался. Его ещё видно было. В той стороне, куда он летел, мелькали огоньки, кажется, там населённый пункт был, надеюсь, на него тот не упадёт.

Поглядывая вниз, чтобы успеть сгруппироваться я ждал вспышки, и дождался, но не её. Звук моторов прервался, и донёсся звук удара, видимо в землю врезался, но огня не было. Чего это он не загорелся? Это очень плохо. Если бы тот сгорел, работы криминалистом было бы больше, а у меня времени с запасом. А сейчас осмотрят утром обломки, поймут, что меня нет, и устроят облаву во всю Польшу. И улетел тот километров на двенадцать, далеко, не сбегаешь, ни подожжёшь. Чёрт, и чего я пожар в салоне не устроил перед прыжком? Умная мысль приходит опосля… Ладно, главное спасся, а там посмотрим. Валить надо как можно быстрее… О, вот и земелька.

Сгруппировавшись, я принял удар на полусогнутые ноги, и перекатился. Дул заметный ветерок, поэтому почти сразу купол наполнился и потащил меня дальше. Вскочив на ноги, я побежал за ним. Подтягивая одну сторону за стропы, пока окончательно не погасил его. Дальше снял парашютную сумку, кое-как запихнул парашют туда, проверил всё ли на месте, перевесил автомат поудобнее, кобуру с «ТТ» над правой ягодицей, снятой с мёртвого лже-капитана. Кобура, не ягодица. Ну и свинорез в сапоге у того действительно был, сейчас в ранце. Мандат порученца Сталина и остальные документы у лже-капитана были при себе, в нагрудном кармане френча. Их тоже забрал со всякой мелочёвкой. Пригодятся при возвращении. После этого быстрым, но тяжёлым шагом направился прочь, пытаясь хоть что-то во тьме рассмотреть. Поле было, куда я сел, урожай снят, вдали вроде деревья, а левее светятся огни какого-то населённого пункта. Километра полтора до него. Вот к нему я и направился. Пока тревога не пошла по местным территориям, можно и обнаглеть, а так мне транспорт нужен, идеально было бы велосипед, или лучше мотоцикл, а-то я иду еле-еле из-за той тяжести, что нагрузил себя. Нужен транспорт, точно говорю.

Так и шёл, упорно, как бычок, наклонившись вперёд, монотонно шагал в сторону населённого пункта. Надеюсь, пшеки уже спят, чтобы было возможно увести у кого велосипед. Сейчас такой тихий и нужный транспорт идеально мне подходит. Когда подошёл ближе, понял, что это оказалась не деревня, скорее всего даже небольшой городок, или просто крупное село. Добравшись до окраины, тут начинались сады, спрятал ранцы с парашютной сумкой в саду, при этом приметив где, и придерживая автомат, быстрым шагом направился к одной из улиц. Чем быстрее найду то, что мне надо, тем лучше. Гуляющих вечером, а точнее уже ночью, на улицах хватало, постоянно встречались. Поначалу я не обратил внимания, что парочка, ворковавшая на скамейке, говорила на немецком языке, ну оккупанты, бывает. Потом ещё голоса услышал. Из трактира речь немецкая доносилась. Я даже остановился от неожиданно пришедшей мне мысли. А я вообще в Польше? Фиг его знает. У меня конечно планшет штурмана при себе, часы его, да все часы у кого уцелели, наручный компас был, спасибо штурману, на одной руке часы на другой компас, но где я, мне не известно. Это что, пока я трофеи собирал, мы в Германию залетели и это немецкий городок? Да, это мне ещё больше топать до своих.