Юрий Корчевский - Продавец времени. От Атлантиды до Гипербореи

— Такая же.

— Хм…

Никита резонно сомневался, что еда в тюбике вкуснее доброго куска жареного мяса. Полезнее? Может быть, но где вкус, где аромат?

Варда, как заправский шашлычник, крутил над угольями импровизированные шампуры. А тут и Кван подоспел с парой крупных рыб. Он моментом разделал их, тоже насадил на ветки и подвесил жарить.

Эбер смотрел на действия команды с удивлением.

Первым подоспело мясо. Варда снял с ветки кусок, попробовал его и удовлетворенно кивнул — готово!

Все разобрали по ветке с кусками мяса — горячими, исходящими аппетитным дразнящим запахом, с дымком. Еще бы хороший кусок хлеба к нему или лепешку, да помидорчик — только где же их взять?

Члены команды дули на мясо, осторожно, чтобы не обжечься, откусывали.

Никита откусил, прожевал. Немного суховато, но вполне съедобно.

— Эбер, ты так и будешь смотреть? Ешь, другой еды не будет.

Эбер понюхал, осторожно откусил, разжевал. Видимо, счел еду приемлемой, потому что принялся есть.

Потом подоспела рыба, и каждому досталось по изрядному куску.

Эберу рыба понравилась больше. Ее мясо было нежнее, и единственное, что не устраивало — это кости.

Тот, по обыкновению, взял себе еще две ветки с нанизанными на них кусками мяса — большое тело требовало больших объемов еды.

Они омыли руки в морской воде и стали готовиться ко сну.

Эбер, разглядывая следы пиршества, с сомнением произнес:

— Убивать животных и есть их жареное мясо — варварство, конечно, дикость. Но мне понравилось.

— Смотри, привыкнешь еще, будешь шокировать своих варварскими привычками, — отозвался Никита.

— А когда бы я еще это попробовал? — в тон ему отозвался Эбер. — Но теперь я знаю, как и чем питались мои предки.

Спать он отправился в лодку вместе с Кваном.

Ида, единственная из женщин команды, все время похода старалась лечь рядом с Никитой. Наверное, ближе к командиру ей казалось безопаснее. А может быть, Тот и Варда выглядели теперь в ее глазах необузданными дикарями, от которых можно ожидать чего угодно.

К утру все слегка продрогли — от воды тянуло сыростью. Приведя себя в порядок, они доели вчерашнее мясо и столкнули лодку на воду.

Шли в виду берега. Как только показалось устье Невы, Никита приказал Квану править туда.

Когда они вошли в полноводную реку, Эбер опустил руку за борт, а потом лизнул ее.

— Вода пресная! — воскликнул он с удивлением.

— В реках всегда так, обычное дело.

— Тогда почему в море вода соленая?

— Эбер, я не геолог, не знаю. Ты лучше расскажи мне что-нибудь о своей планете.

— Она как ваша, только материки другие. И у нас три спутника, а у вас один — Луна. У вас разрознены племена, вы деретесь, убиваете друг друга. У нас же на всей планете один язык, одна раса, одно правительство, одни законы.

— Не жизнь, а сказка! — позавидовал Никита.

— Это тебе так кажется. Мы во Вселенной не одни, и у нас есть враги. Есть похожие на нас внешне жители планеты Гуам. Они агрессивны и хотят захватить нашу планету, поэтому нам приходится воевать. Но еще хуже существа с планеты Верде. Никто не знает, как они выглядят на самом деле — они могут видоизменять свое тело. Наши ученые говорят, что их тела, как желе, могут принимать любую форму и, как правило, это вид жителей планеты, которую они прибыли покорять.

— Ну и соседи у вас! Не позавидуешь!

— У них допотопные космические корабли, и вам, землянам, повезло, что они не могут добраться до вас — слишком далеко.

— А я-то полагал, что каждая цивилизация по мере развития становится добрее, разумнее.

— Умнее — да, технологичнее, но мудрее, терпимее — не всегда, как мы видим. Рано или поздно полезные ископаемые вроде железа, нефти, урана истощаются. И существа разумные начинают искать другие планеты, которые смогут дать то, что на их родной планете почти исчезло. И так постоянно. Мир не стоит на месте.

— В мое время говорили: золото правит миром.

— Золото? Смешно. Это просто интактный металл. Миром правит уран, он дает тепло, свет. Без него невозможно создание грозного оружия. Ты знаешь, что такое уран?

— Знаю. Уран — это угроза миру и планете в целом в чужих руках.

— Это всего лишь инструмент. Сумеешь обратить на пользу — всем благо, используешь как оружие — разрушение.

Неву они прошли за день, вошли в Ладожское озеро. Огромное, берегов не видно, почти как море, только пресное.

— Держись поближе к берегу, — предупредил Квана Никита.

Еще из уроков географии он помнил, что Ладожское и Онежское озера соединены рекой Свирь — она была в южной части озера. А еще — на Ладоге бывают внезапные штормы.

Но обошлось. До вечера до Свири они не добрались, заночевали на берегу. Местность болотистая: редкие деревья, а больше кустарники да трава по пояс.

Варда ушел на охоту, Тот собирал топливо для костра. Веток набралось мало, а Варда вернулся в темноте и вовсе с пустыми руками.

— Место нехорошее, — пояснил он. — Земля влажная, ноги в нее по щиколотку уходят. Живности нет.

Они доели сухофрукты. Для целого дня — очень скромно, но выбора не было. Улеглись спать.

Никита решил сделать остановку днем и в более сухом месте, устроить охоту всеми силами, а Кван пусть ловит рыбу. Они задержатся на день, зато хорошо подкрепят силы.

Спать было неуютно: земля влажная, донимали комары, и только дым от костра немного выручал. Все члены экспедиции не выспались и утром чесались от комариных укусов. Есть было нечего, и потому, умывшись, они сразу отправились в путь.

Вошли в Свирь — она значительно уступала Неве по полноводности, и уже в виду Онежского озера, выбрав сухое место, пристали к берегу.

— До утра будем тут, — сказал Никита, окидывая взглядом окрестности. — Кван, ты рыбачишь, Ида — собираешь ветки для костра, остальные — на охоту.

Эбер оживился. Для него охота была экзотикой, занятием предков. Только вот оружия у него не было. Варда имел пращу и лук, а Тот и Никита — ножи.

Местность, насколько мог судить Никита, была необжитой. Ни тропинок, ни дымов от костров, ни построек. А может, оно и к лучшему? Не хотелось выяснять отношения. Ведь каждое племя охраняет свои земли и зачастую чужих воспринимает агрессивно, как лазутчиков — ведь за ними могут появиться воины. Также охраняют свои территории животные, метя их границы.

Впереди шел Варда, за ним — остальные.

На первых порах Эбер шел шумно, но Никита сделал ему замечание.

Они отошли от берега уже изрядно, километра два. Путь пересекали ящерицы, крысы. Но все это было мелкой дичью, и на них не обращали внимания.

Но вот Варда поднял руку, и мужчины замерли.

Впереди раздался треск сучьев, и на поляну вышел то ли тур, то ли зубр. По мнению Никиты — бык, обросший шерстью и с рогами, причем внушительными.